Омнибус: Кровавые Ангелы

— Ты отобрал у меня шанс отомстить твоему лакею, мразь варпа, — прошипел он, — так что я отплачу тебе тем же образом. Рафен закрутил копье над головой и прыгнул, превращая себя в стрелу, нацеленную в черное, бьющееся сердце архидемона. Со скоростью атакующей панцирной змеи, Малфаллакс поднял свои лапы с когтями, чтоб защитить себя, поймав древко копья, когда оно подлетало к его груди. Вырезанный Сангвиний впился в его пальцы, но безрассудный полет Рафена завершился внезапным, встряхивающим кости рывком. Копье вырывалось вперед из хватки демона, готовое пронзить кожу мутанта, но существо упорствовало. Рафен крутанул оружием и кончик лезвия в форме капли крови поцарапал священный глаз, как клеймом выжженный на груди Малфаллакса.

Глаз Тзинча потек розовой жидкостью и лопнул словно пузырь, вызвав убийственный рев демона. Игнорируя жгучую боль в теле, Малфаллакс твердо схватил копье и встряхнул золотой шест. Еще до того как Рафен успел разжать хватку, Лорд Изменений хлопнул его в грязь. Копье Телесто ужалило его золотым огнем за его злобу и демон снова завизжал, отбрасывая святое орудие в трясину. Рафен пополз за ним, пока зверь хныкал, жалобно облизывая хрустящие останки своей руки.

Туркио возился, запихивая последний магазин в раззявленный патроноподаватель болтера, и развернул дуло на монстра. Его внимание было отвлечено Рафеном, он был развернут незащищенным боком к космодесантнику и ослепленное клеймо оставило существо без второго зрения. Там, куда попали выстрелы, раскаленные болты распустили бутоны солоноватой крови. Омертвевшая кожа отошла от желтеющих костей, которые стали хрупкими благодаря стремительной мутации и из того, что некогда было животом Рамиуса Штеля, появились кольца серого кишечника.

Малфаллакс дернулся и кинулся вперед, инстинктивно фокусирую внимание на новом источнике боли. Розовый огонь вращался вокруг раненной клешни, другая конечность подняла вопящий костяной меч, и клинок варпа опустился переливающейся дугой. Призматическое сияние было по-своему красивым явлением, с его вечно изменяющимся мерцанием и оно пригвоздило Туркио к месту своим величием, пока острое орудие не развалило казенник его болтера и не отхватило правое предплечье.

Кровавый Ангел от болевого шока отлетел назад, сакральная и освященная икона его болтера была мгновенно уничтожена и обрубок руки извергал струи кроваво-красной жидкости. Рефлекторная реакция спасла его, так как Малфаллакс попытался раскромсать его следующим нисходящим ударом когтей. Лапа оторвала наплечники Туркио и разорвала его броню почти до живота. Крепкая рука отдернула его назад. Корвус тащил Туркио за шейную защиту панциря, одновременно стреляя поверх своего спотыкающегося боевого брата в наступающего демона. Малфаллакс жевал болтерные снаряды, которые попали в его, выковыривая расплющенные вольфрамовые горбики из дыр на груди.

За его спиной возникло какое-то движение, и зверь вытянул свою удлиненную шею, чтоб посмотреть за крючковатое плечо. Рафен поднялся из грязи, держа обеими руками копье, и ударил в выставленное демоном бедро. Искрящийся клинок погрузился в плоть и вывернул ее наружу. Личинки и корчащиеся внеземные паразиты высыпались из разреза. Малфаллакс плюнул и снова обратил свое внимание на Рафен.

— Все еще живой?

— Живой, — усмехнулся Рафен и снова ударил, разрезая шкуру существа. Демон парировал выпады взмахами своего уродливого меча и пошел вперед, тяжелые копыта взбивали собравшиеся в кратере лужи. Рафен видел, как Корвус вытаскивает раненного Туркио из ямы и кивнул ему.

Зверь увидел это и захихикал.

— Ты упорный, человек, я, допуская это, но тогда собачье упрямство черта всего рода бога-трупа.

Горячее дыхание паром клубилось из его рта.

— Ты сопротивляешься изменению пути и за это ты будешь уничтожен.

Рафен налетел на него атакуя, наконечник копья исполнял сложный танец с алчущим варп-клинком, с диким ударами хлопая у ног демона. Он блокировал каждый выпад, каждый раз стараясь поймать орудие Телесто зубцами, которые покрывали режущую кромку меча. Десантник направил все свои старания в копье, позволяя тому превратиться в продолжение его рук, глядя за вершину мерцающего лезвия в форме капли и выискивая только те точки, где демон истекал кровью и ихором; но он все еще веером крутил варп-клинок, завораживающие дуги разных цветов превратились в купол безумной расцветки. Он орудовал копьем точно так, как его учили на площадках крепости-монастыря, блокируя, парируя, наступая, прыгая, взмахивая, но ничего не выходило кроме поверхностных ранений монстра. В его бронированной хватке, чистая энергия копья гудела и пульсировала внутри резного древка и золотой поперечной гарды, пульсируя мощью каждый раз, когда он резал Малфаллакса — но оно все еще не отвечало ему так, как его брату Аркио.

Был момент, на крыше разрушенного собора, после того как он сбросил тело Аркио в толпу под ним, когда Рафен думал что Святое копье было готово открыть ему своим секреты. Оно сияло в его руках, освещаю мир вокруг него. На мимолетное мгновение Рафен познал возбуждающую связь с копьем Телесто, видимо точно так же как Аркио, как и сам лорд Сангвиний во времена древней битвы с Моррогом. Но она исчезла так же быстро, как вспышка молнии в серо-стальных небесах над головой. Копье было превосходным орудием, совершенно сбалансированным и столь острым, что могло разрезать волос вдоль; но пока он не мог открыть его потаенную мощь, оно оставалось всего лишь реликвией.

Как?Он требовал ответа у самого себя. Как я могу открыть копье своей волей?Аркио изменился за гранью нормальности и сам Чистейший… Никоим образом Рафен не мог сравнивать себя с Ангельским Сувереном. Он парировал еще один дикий поток ударов от демона и один из них был слишком быстрым, чтоб увернуться от рассечения силовых кабелей на его ранце. Он почувствовал ледяной холод, когда сверхохлажденная жидкость ударила струей из его поврежденного ранца. На спине и на бедре Рафена сформировались наросты изморози, делая керамит и плассталь хрупкими.

Демон прорубился через упавшую каменную колонну, чтоб схватить Кровавого Ангела и тот уклонился от удара буквально на расстоянии вытянутой руки.

Рафен сердито выругался, наполовину разозленный на себя, наполовину наполненный адреналиновой ненавистью к Малфаллаксу и отхватил кусок кожи с плеча зверя, заставив того отшатнуться. Он выпустил поток светло-вишнегого пламение из руки, розоватый огонь разрушил камень до шлака, который медленно стекал на землю подобно живому существу. Искра сильного гнева наполнила решимость Рафена, и он снова атаковал — и копье ответило ему, внезапно помогая ему в нападении, следуя за силой его мускулов. Быстрые, крошечные золотые искры погнались друг за другом по всей длине древка. Внезапное понимание встряхнуло его: гнев! Генное проклятье было ключом!

Взор Малфаллакса в будущее был ослеплен, но зверь все еще знал, как играть на арфе судеб. Все подчинялось движению невидимых струн, которые тянулись от рождения и до смерти, из прошлого в настоящее; они тащили все живое и сущее как непокорных марионеток. Это человеческое существо, этот Кровавый Ангел так же зависел от милости сложного механизма судьбы, как и звезды в небе, падающий дождь, восход и закат солнца Сабиена. Лишенный болезненного дара своего хозяина, взор Малфаллакса на судьбу человеческого щенка был затуманен, но он знал, что было множество исходов, где Рафен будет убит и погибнет, намного больше тех, где он одержит победу или станет поклоняться Хаосу Неделимому. Демон знал, как сражается десантник, он забавлялся с ним и наблюдал за его движениями. Он видел нерешительность в его выпадах, сопротивление копья в его руках. Рафен не мог с легкостью обращаться со смертельным, пагубным и омерзительным копьем — так что Малфаллакс использует это против него.

За мимолетное мгновение нерешительности Рафена, существо поймало орудие в зазубренную нишу варп-клинка и крутануло. Уродливый меч свистнул и оставил зарубки на пространстве-времени, дернувшись назад и вверх, вытаскивая Копье Телесто из хватки шокированного Рафена, еще до того как тот смог отреагировать и остановить это. Малфаллакс отбросил его назад ударом розового огня и откинул Святое копье в сторону.