Страница 80 из 95
— Он сделал свой выбор, — ответил Койн и рухнул на пол.
Эверсор, не переставая вопить, мчался навстречу мятежным Астартес и первого из них свалил залпом из «Экзекутора». Со вторым он столкнулся, и они оба покатились по земле, грохоча металлом и керамитом. Гарантин ощущал, как по его венам разливается бушующий поток энергии. Механически усовершенствованное сердце билось с такой частотой, что в ушах стоял ровный гул. Настройки в распределителях стимуляторов нарушились еще при крушении поезда, и теперь они впрыскивали дозы психона и барража непосредственно во внутренние органы, а атомайзеры в его боевой маске выпускали прямо в ноздри полноценные дозы нейровозбудителей.
Он летел вперед на волне бешенства и черной безумной ярости, которая заставляла его вопить и хохотать, заглушая даже грохот стрельбы. В таком состоянии он был самым быстрым, самым опасным и самым довольным.
Это был самый долгий для Гарантина период бодрствования с тех пор, как его нашли в колонии с обгрызенными костями соседа в детских руках. Кости были заострены для следующего убийства. Он тосковал по бездумному блаженству стазис-установки. Он чувствовал себя потерянным без шепота гипнотических инструктажей. Этот способ существования час за часом, день за днем, который так легко давался остальным, для Гарантина был дьявольским наваждением. Он ненавидел понятия бесконечных «вчера», «сегодня» и «завтра». Ему было близко только понятие «сейчас».
Каждую секунду бодрствования ему казалось, что ярость испаряется, а он становится мягким и слабым. Ему был необходим сон. Необходим, как воздух.
Но еще сильнее он нуждался в убийстве. Лучше, чем все боевые зелья, мощнее импульсов наслаждения, поступавших из серого вещества головного мозга; убийства — это лучшее из всего, что он знал.
Он колотил по шлему космодесантника и по линзам визора, разбивая в кровь пальцы под рукавицей. Разряженный «Экзекутор» превратился в дубинку, которой он неустанно размахивал и наносил удары.
Его самого тоже настигли удары, которые отозвались внутри опаляющим огнем и отбросили от жертвы на твердое покрытие дороги. Густая, насыщенная медикаментами кровь выплеснулась в рот и потекла из клыкастой пасти маски. Он не чувствовал боли. Только внутри образовался белый горячий шар, и с каждым мгновением он становился все больше. Этот жар наполнил Гарантина таким восторгом, какого он еще никогда не знал. Скользящие удары болтеров и боевых ножей разрушали его имплантанты, и ниже правого колена уже остались одни лохмотья.
Но все его мускулы дрогнули, когда от признаков смерти пробудилась к жизни дремлющая искусственная железа, расположенная под грудной костью. Набухший шаровидный орган, реагируя на приближение конца, пустил в ход свой заряд, впрыснув вещество, от которого кровь Гарантина закипела и превратилась в кислоту. Все бесконтрольно смешивающиеся вещества образовали мощную ядовитую и взрывчатую смесь.
Мягкие ткани глаз эверсора мгновенно сварились, и он не мог увидеть финальной вспышки экзотермического взрыва, уничтожившего его тело без остатка.
Они петляли по улицам города на большой скорости, но на самой малой высоте. Однако на окраинах столицы деятельность Астартес не была заметна. Вместо этого Сыны Хоруса позволили своему орбитальному контингенту бомбить обнесенные стенами поместья и парки, принадлежащие кланам. Город теперь окружало кольцо грязи, изрытой глубокими кратерами. В некоторых местах, где мощные взрывы слишком сильно раскалили землю, на дне воронок поблескивали стекловидные пластины.
Внизу процессии беженцев пробирались между кратерами, словно цепочки муравьев, обходящих следы безмятежного гиганта. Воздух вокруг маленького самолета казался густым от дыма пожарищ. Тариил говорил, что им повезло, поскольку Адептус Астартес не применили прикрытие с воздуха; уйти от истребителей на этом неуклюжем гражданском флайере им не удалось бы.
По приказу Келла инфоцит направил самолет в безлюдную местность, простиравшуюся за городскими стенами, и дальше, в песчаную пустыню. С каждой секундой они все больше и больше удалялись от ангара космопорта, в котором был спрятан «Ультио».
Их никто не преследовал; в какой-то момент сенсор зафиксировал небольшой объект, двигающийся на высокой скорости, — возможно, гравицикл, — но он находился вдали от их маршрута и, казалось, не обратил на них никакого внимания.
В конце концов Койн нарушил молчание:
— Во имя Гадеса, куда мы летим?
— Искать остальных, — ответил виндикар.
— Женщин? — Койн все еще сохранял облик юнца, и выражение лица, с каким говорил каллидус, казалось слишком старым и слишком бессердечным для молодого человека. — А почему ты думаешь, что они не погибли, как погиб эверсор?
Келл поднял информационный планшет.
— Неужели ты думаешь, я позволил бы кулексус скрыться из виду, если бы не знал точно, где она находится?
— Прибор слежения? — Койн незамедлительно обернулся к инфоциту, который попытался спрятаться от его взгляда за голограммой автопилота флайера. — Еще одна из твоих штучек?
Тариил коротко кивнул:
— Совершенно безвредная метка, излучатель определенной частоты, больше ничего. Я заготовил их для каждого из нас.
Койн снова взглянул на Келла.
— Ты и на меня это повесил? — Его глаза угрожающе сузились. — Где она?
Келл холодно усмехнулся:
— А рационы на борту были вкусными, правда? — Не дожидаясь реакции каллидуса, он продолжил: — Койн, не будь таким обидчивым. Если бы я не предвидел разных случайностей, как бы мы вас нашли? Вы бы и сейчас болтались в городе, ожидая, пока вас не прикончат Астартес.
— Ты все предусмотрел, — проворчал призрак. — Кроме того, что наш объект знал о покушении!
Тариил поднял голову:
— Объект на площади…
— Не был Воителем! — резко оборвал его Койн. — Я ассасин-палатин и совершил больше убийств, чем могу вспомнить, но я выживал при любых обстоятельствах и выполнял задания, поскольку у меня не было секретов. Ничего, что надо было скрывать. Никакой вероятности утечки информации. А мы с этой грандиозной и глупейшей схемой убийства примарха вынуждены убегать и прятаться. Почему? Кто проговорился, Келл? — Каллидус пересек небольшую кабину самолета и ткнул пальцем в грудь снайпера. — Кого в этом винить?
— У меня нет ответа на твой вопрос, — с неожиданной искренностью ответил Келл. — Но если среди нас был предатель, у него было предостаточно шансов остановить нас еще до выхода из Солнечной системы.
— Как мог Хорус предвидеть покушение? — спросил Койн. — Вместо себя он послал на смерть одного из своих офицеров. Откуда он узнал? Или прикажешь считать его колдуном?
Информационный планшет Келла подал звуковой сигнал, и вопрос остался без ответа.
— Возвращаемся. Два километра на запад.
Тариил открыл панель гололитических изображений и кивнул:
— Вижу. Объект неподвижен. Ауспик флайера уловил массу металла и… противоречивые температурные показатели.
— Сажай самолет.
Внизу бушевали вихри песка, снижающие видимость почти до нуля.
— Песчаная буря и последствия орбитальной бомбардировки…
Ванус поднял голову, и при виде непреклонного выражения на лице Келла остальные доводы застряли у него в горле. Он вздохнул:
— Как скажешь.
Две крысы-соглядатаи Тариила нашли ее за штурвалом скиммера-вездехода, наполовину погребенного под песчаной дюной. Насколько мог определить инфоцит, она была ранена до того, как села в машину и попыталась скрыться в пустыне, но в какой-то момент ослабела настолько, что скиммер вышел из-под контроля.
Келл, с выражением холодной ярости на лице, оттолкнул с дороги инфоцита и поднял Соалм на руки. Она сильно побледнела и была вся в кровоподтеках, но, к удивлению Тариила, еще жива.
Койн достал с заднего сиденья скиммера серебряный шлем с маской черепа, к которому сбоку были прикреплены линзы и причудливого образца антенна. Когда каллидус повернул его, чтобы заглянуть внутрь, из отверстия посыпался темный пепел, тотчас подхваченный завывающим ветром.