Страница 50 из 59
Андрей не ответил, потому что, выполняя пологий вираж над городом, вдруг стал свидетелем невиданного зрелища: из чего–то похожего на железнодорожный туннель (из него выходили хорошо различимые полоски рельс) вылетел сноп огня и резво попер вверх. Моргнув от неожиданности, Воронов различил, что сноп огня существует не сам по себе, а вырывается из конца темного кургузого предмета. Ракета? Еще пару секунд у летчика заняло опознать этот предмет, а, вернее — догадаться, видно было плохо. Перед ним был ракетный перехватчик «Мессершмитт» Ме–163, еще одно творение старины Вилли! Так вот откуда слухи о подземном аэродроме! Теперь все понятно. Особенностью конструкции Ме–163 была необычная схема взлета–посадки: взлетал он не на своем шасси, которое заменяла ему выдвигаемая посадочная лыжа, а с помощью специальной сбрасываемой тележки. Вот ее то хитрые немцы и поставили, видимо, на рельсовое шасси, превратив участок туннеля в аэродром. Сесть туда, правда, невозможно, но скорее всего, это и не требовалось. Ракетный самолетик, выработав топливо, превращался в планер и мог приземлиться своей прочной лыжей на любой ровный участок земли. Вопрос только — для чего это понадобилось немцам? Неожиданно кого–либо сбить? Вряд ли. Или так решил слинять кто–то из нацистских бонз? А что — красивый план. Никто не догонит, а топлива хватит, чтобы улететь на полторы сотни километров. А если потом с набранной высоты пропланировать — то и на две с половиной. То есть — надежно вырваться из кольца окружения. На это есть шансы: декабрьский день короток, уже вечереет, через двадцать минут будет совсем темно. Как раз тогда пилот «Мессершмитта» может выпрыгнуть с парашютом в двухстах пятидесяти километрах отсюда. И ищи его свищи! А ведь многие деятели из фашистского руководства владеют пилотированием самолета !
Последняя мысль вывела его из несвоевременных раздумий. Потом будем анализировать! Сейчас надо использовать представившийся шанс обломать хитроумного фашиста и, заодно, округлить счет. Немец все рассчитал правильно, кроме одного: даже ракетный самолет не набирает максимальную скорость мгновенно. Да, он быстро разгоняется, но у Андрея в момент старта противника уже было преимущество в четыреста километров в час и пятьсот метров высоты. Этот запас делает немца уязвимым еще секунд двадцать. Выражаясь сухим языком докладов (Ох уж эти конференции, из за них Воронов уже и в разговорах начал изъясняться академическим языком. Не то, чтобы это всегда было плохо, но часто вызывало удивленные взгляды собеседников.), пока совокупная энергия истребителя Андрея превышает таковую у противника, задача перехвата на данной дистанции имеет теоретическое решение. И он был полон решимости перевести его в практическое.
На самом деле, все заняло меньше десяти секунд. Добавив газу, Воронов довернул в предполагаемую точку, где вражеский самолет должен оказаться к моменту их встречи. Огромный опыт не подвел — «Мессершмитт» в расчетный момент оказался в перекрестии прицела. Андрей от души, не скупясь, как обычно, выпустил в того длиннющую очередь. Палец еще не успел отпустить гашетку, как немец взорвался, оставив вместо себя ярчайшую вспышку. Полторы тонны ракетного топлива — страшная вещь! Истребитель тряхнуло так, что летчик чуть не выпустил управление из рук. Был бы на полсотни метров ближе — погиб бы вместе с неизвестным пилотом «сто шестьдесят третьего». Спасла интуиция, не позволившая слишком приблизиться к противнику. Который, кстати, так, видимо, и останется неизвестным — опознать тело после такого взрыва вряд ли возможно. Да и осталось ли вообще, это тело?
После посадки Андрей подрулил к своему обычному месту на стоянке. Ориентиром служил захваченный при неожиданном штурме аэродрома немецкий реактивный двухмоторный бомбардировщик «Арадо» Ар–234. Гитлеровцы, ошеломленные стремительным прорывом «тридцатьчетверок», не успели уничтожить уникальную опытную машину, а у танкистов хватило ума не раздавить на радостях ценный трофей бронированной тушей, что иногда, при «отходняке» после горячки боя с ними случалось. Поэтому после перелета на этот аэродром, первое, что сделал Воронов — связался с Управлением ВВС в Москве и потребовал срочно выслать трофейную команду для перевозки объекта в НИИ ВВС. Хотя его так и подмывало лично опробовать в воздухе совершенно исправный «Арадо», тем более, что вся команда техников, обслуживавшая машину, попала в плен вместе с ней, но слишком уж ценный самолет…
Еще вылезая из кабины, Андрей заметил толпящихся возле трофейной машины солдат, которым отдавал распоряжения полноватый офицер. «Ага, вот и «трофейщики» прибыли!» — догадался он и решительно двинулся к последним. Хрен его знает, кого там набирают в эти трофейные команды, может понимающих людей, а может и нет. Воронов в последние пару месяцев встречал всяких. Поломают там еще чего–нибудь…
Приближаясь к месту действия, он еще издалека расслышал визжащий, чуть хриплый на морозе, голос стоящего к нему спиной толстого офицера, распекающего одного из своих подчиненных. Тот, видимо инженер, пытался доказать, что достаточно лишь отстыковать крылья от фюзеляжа и в таком виде упаковать. Иначе можно невзначай повредить что–либо. Офицер же орал в ответ, что у него нет под рукой таких больших контейнеров, значит, их надо где–то доставать. Это время, а начальство приказало доставить объект в кратчайшие сроки. Андрей решил вмешаться:
- Что здесь происходит? — строго осведомился он, подходя.
- А вам какое, — начал было офицер своим визжащим голосом, поворачиваясь к новой помехе, но вдруг осекся.
- Андрей! — воскликнул он, хлопая глазами, но тут его взгляд упал на погоны собеседника и он тут же поправился: — Простите, товарищ генерал–майор!
- Федоткин! Глазам своим не верю! — Воронов оказался удивлен не меньше своего бывшего командира. — Смотри–ка, полковником стал! Это где же?
- Дык, с летной работы меня списали по состоянию здоровья, товарищ генерал–майор… Вот, в трофейной службе Главного Управления ВВС пристроили. Важная работа, нужная.
- Да, это твое! В точку! Вон, раздобрел как! — усмехнулся Андрей, кивая на выпирающий животик полковника и, резко меняя тон, добавил: — Приказываю: при разборке трофейного самолета ограничиться отсоединением крыльев! Ясно?
- Так точно! — слушавший с изумлением их беседу инженер убежал выполнять, а Воронов придвинулся ближе к выпучившему глаза Федоткину и, понизив голос, прошипел:
- Только попробуй не довезти мне эту машину в целости и сохранности! Сам будешь ее ремонтировать! Каждый потерянный винтик лично на станке вытачивать! И плевать мне на твои сроки!
В штабе его ждал Савицкий:
- Ну, поздравляю с пятидесятым! Уже подтвердили с земли. А соседи оперативненько «положили» в выход этого туннеля пару пятисоткилограммовых, чтобы больше никто оттуда не выпорхнул невзначай.
- Зря! — расстроился Воронов. — Там же разнесло, наверное, все и всех. Теперь мы точно не узнаем, кто это был!
Командующий воздушной армией только пожал плечами:
- Тебе не угодишь! Ну ладно, зато вон хорошие новости из Испании. На, почитай! — протянул он несколько скрепленных листов.
Новости действительно были хорошие. После недолгих, но трудных переговоров с генералом Франко, протекавших на фоне демонстративно концентрирующихся возле франко–испанской границы двух советских ударных армий, последний, вместе с несколькими сотнями ближайших приспешников, погрузился на пароход и отбыл в одну из стран Латинской Америки. Передав власть временному правительству в обмен на гарантию отказа от судебного преследования. Судя по секретной сводке, советские войска уже маршировали, не встречая сопротивления, по древним кастильским дорогам, а срочно вылетевшее в Мадрид временное правительство пока состояло лишь из маршала Конева и еще пары советских генералов. Видимо, Франко сломался так быстро, что в Москве даже не успели выбрать подходящие кандидатуры из числа многочисленных испанских эмигрантов, обретающихся в советской столице со времен окончания местной Гражданской войны.