Страница 55 из 58
Послышались до боли знакомые по десяткам пусков, на которых ему довелось присутствовать, не раз снившиеся по ночам стартовые команды:
- Ключ на старт! - включилась автоматика подготовки запуска.
- Протяжка-1! - пошла запись телеметрии от ракеты-носителя.
- Продувка! - поток азота ворвался в двигатели, выдувая оттуда остатки топливных паров.
- Ключ на дренаж! - закрылись клапана, выпускавшие из баков испаряющийся жидкий кислород и от белой башни носителя отошла заправочная мачта.
- Пуск!
- Протяжка-2! - пошла запись телеметрии и со стартового стола.
- Зажигание! - донеслась последняя команда из наушников и огромное тело «семерки» задрожало, снизу донесся глухой гул. Андрей почувствовал, как спинка ложемента стала толкать его вверх. А ее сейчас толкало пламя, вырывающееся из двадцати сопел вышедших на рабочий режим двигателей первой ступени, общей тягой в четыреста пятьдесят тонн. И это все для того, чтобы отправить в небольшое околоземное путешествие его несчастные семьдесят пять килограмм веса! Ну, не считая обеспечивающей аппаратуры, разумеется.
Надо, однако, сказать что-нибудь эдакое! Плагиатить Гагарина с его «Поехали» Воронов не хотел, но забыл придумать будущую историческую фразу заранее, поэтому произнес первое, что пришло в голову: «К звездам!». Получилось так, что буквально за секунду до этого Королев, скороговоркой вклинившись в сообщения операторов, бросил в микрофон: «Ни пуха, ни пера!». Так что слушавшим переговоры осталось неясно, то ли первый космонавт так оригинально послал Главного конструктора в ответ на стандартное пожелание, то ли обозначил открытие космической эры. Ничего, журналисты потом разберутся и напишут, как оно было на самом деле!
И вот напряженные минуты активного участка траектории завершились! В иллюминаторы кабины после сброса головного обтекателя ворвались веселые и очень яркие - гораздо ярче, чем на поверхности Земли, лучи солнца. А снизу расстилалась огромная сине-зеленая планета окруженная полупрозрачным диском атмосферы! Полюбовавшись на это восхитительное зрелище, не виданное здесь еще ни одним человеком, Андрей с трудом оторвал взгляд - надо было начинать работать…
Он еще на предварительных обсуждениях плана полета категорически настоял, чтобы не ограничиваться только одним витком, а сразу предусмотреть возможность более длительной миссии. После долгих споров остановились на восьми витках, с опциональной возможностью прекращения полета еще на первом, если что-то пойдет не так. В соответствии с этим и были выбраны параметры орбиты. Пока все шло штатно и все еще пребывающий в восторге от новых, незабываемых ощущений космонавт решительно убрал со специального держателя над пультом управления листок с циклограммой аварийного спуска на первом витке - последовательным перечислением действий, необходимых для срочного прекращения полета. Кое-кто на Земле считал, что в непривычных условиях орбитального полета космонавт может забыть вызубренные наизусть и сотни раз отработанные на тренажере операции! Не понадобилось! А теперь - за работу!
Двенадцать часов пролетели как одна минута. Воронов успел выполнить все запланированные на земле эксперименты. Большая часть, особенно связанная с бытом - едой, питьем и прочим, а также поведением различных материалов в невесомости, казалась ему смешной - он-то знал результат заранее! Но, тем не менее, выполнил их очень тщательно, фиксируя на бумаге и пленке все мелочи. Теперь уж специалисты не будут выдвигать всяких диких теорий, связанных с влиянием невесомости на жизнедеятельность. А то Андрей уже устал с ними бороться. Сейчас, наоборот, надо как-то навести на мысль о реальных опасностях длительного пребывания в невесомости. А то первые столкнувшиеся с ними космонавты сильно подорвали свое здоровье…
Самым интересным был эксперимент по отработке ручной ориентации космического корабля в пространстве. Космонавт «сел» в ложемент и зафиксировал себя ремнем. Потом включил пульт и взялся за две рукоятки управления, чем-то отдаленно напоминавшие давно забытый им компьютерный джойстик. Сначала, строго следя за расходом бесценного топлива, несколько раз поменял положение корабля в пространстве на заданное заранее, пользуясь системой астроориентации. Потом развернул его в положение торможения для схода с орбиты, то есть задом наперед, уже используя только резервный способ ориентирования - по линии горизонта.
На четвертом витке, пролетая над европейской частью СССР, он вышел на связь с Центром управления, а через него дал короткое интервью Всесоюзному радио. Сообщение о полете первого космонавта в мировые средства массовой информации передали еще за час до этого, в конце второго витка. И теперь передачу советского радио транслировали все ведущие мировые агентства. Поэтому в конце интервью Андрей, как и было предусмотрено заранее, сказал пару фраз по-английски. Выполнив все задания раньше срока, весь последний виток он занимался фотографированием Земли, сделав сотни цветных снимков ручной камерой с мощным объективом. Будет теперь чем иллюстрировать неизбежные выступления перед разнообразной публикой…
А выступлений действительно оказалось более, чем достаточно. Известие о первом полете человека в космос вызвало колоссальный фурор в мире, даже больший, чем ожидал Воронов, исходя из опыта тойреальности. Видимо, сыграла роль разница в десять лет - люди еще не настолько были избалованы научно-технической революцией сороковых-пятидесятых и воспринимали это достижение как что-то совсем уж невозможное и фантастическое. Даже два с половиной года, прошедшие с запуска первого спутника, не сильно смягчили эффект от сообщения о полете космонавта. Подумаешь, какую-то очередную железку в небо пульнули! Другое дело - такой же, как ты, человек.
Еще больше способствовало этому распространение в последние годы научной фантастики «космического» направления, первую скрипку в которой играл давний друг первого космонавта Иван Ефремов. Андрей тогда сдержал обещание и познакомил его с Королевым. С тех пор вдохновленный новыми интересными знакомствами известный палеонтолог начал становиться маститым писателем-фантастом. Вышло немало его книг, посвященных как ближней космической перспективе, так и далекому будущему человечества. Благодаря влиянию постоянно следившего за творчеством своего друга Воронова, книги своевременно были переведены на основные мировые языки и, после предварительной рекламы (а уж как это правильно сделать, пришелец из будущего знал прекрасно), изданы за рубежом. Где, к глубочайшему изумлению самого писателя, далекого от хитростей маркетинга, быстро стали пользоваться весьма серьезной популярностью. Разумеется, западные писатели-фантасты не могли не принять такой вызов, и вскоре полки книжных магазинов заполнились массой качественных произведений на эту тему. И на фоне этого вдруг человек на самом деле летит в космос! Еще вчера прочитанная на страницах популярных фантастических книг сказка за один день стала былью! Конечно, эффект оказался ошеломляющим…
Поначалу даже готовивший себя к чему-то подобному Андрей немного растерялся. Ну, ладно, официальные торжества в Москве, последовавшие за ними встречи со столичной научной элитой, выступление перед коллективами ведущих предприятий. Это вещи, в общем, привычные. Во время и после окончания войны не раз приходилось участвовать в подобных мероприятиях, рассказывая о своем боевом пути.
Но тут началось что-то совсем невообразимое… Со всего мира сыпались тысячи просьб организовать визит первого космонавта, пришло официальное приглашение из ООН. Вскоре его вызвал Сталин и «пожаловался», что к нему напрямую обратились главы нескольких десятков государств с просьбой послать Воронова к ним для выступлений перед общественностью и учеными.
- Короче, готовься к длительной заграничной поездке, месяца так на полтора-два. Начнешь с Белграда, ну и далее по списку, - подвел итог Вождь. - Продумай, что и как будешь говорить…