Дачный роман

Присутствие Джеффа наполнило дом уютом, как запах елки на Новый год. Кэйт почувствовала это еще прежде, чем увидела его, и сердце снова сжалось от предчувствия грядущей потери.

Девочки радостно визжали и топали ногами, заставив кошку в панике бежать под кухонный стол. Стиснув зубы, Кэйт решила-таки следовать своему плану. Да, сейчас она увидит Джеффа, но только для того, чтобы тут же расстаться с ним навсегда.

Когда он вошел в кухню, Кэйт перекладывала очередную порцию из духовки на стол. Она вздрогнула и задохнулась — он обнял ее сзади, притягивая к себе.

— Порцию девочек я видел в гостиной. Значит, все это для меня? — он кивнул в сторону печенья.

— Только если будете очень хорошим мальчиком…

— Я всегда такой. — Губы Джеффа касались ее шеи. — Мы одни, и сейчас ты узнаешь, каким хорошим я могу быть.

Кэйт прижалась к нему.

— Девочки… — слабо прошептала она.

— Они заняты. — Его руки скользнули под ее черный шерстяной свитер. Кэйт закрыла глаза, жаждая его прикосновений, желая принадлежать ему, полностью и навсегда. Желая его — и зная, что с тем же успехом она могла бы желать дотянуться до солнца.

— Ведите себя как следует! — Кэйт с шуткой отстранилась от него. — Попробуйте лучше печенья!

Она хотела положить кусочек ему в рот, но печенье осыпалось на пол. Воспользовавшись моментом, она схватила вафельное полотенце и принялась тереть им линолеум.

— Почему у меня все время такое чувство, что ты явно избегаешь меня? — спросил Джефф, присоединяясь к ней с другим полотенцем.

Кэйт смотрела в сторону, боясь случайно встретиться с ним глазами.

— Ты хочешь мне что-то сказать? — догадался он.

У Кэйт упало сердце.

— Угу, — вздохнула она. — Нам надо серьезно поговорить. Не при девочках.

Его глаза вспыхнули, но он скрыл свои эмоции под улыбкой и помог ей подняться.

— Эй, что за унылое выражение? Кто-то умер?

— Никто. — Она снова взялась за противень и обожгла себе палец. От боли на глазах выступили слезы. Она старательно сморгнула их, автоматически вороша рукой горячие печенья.

— Кэйт! — Джефф взял ее за подбородок, повернув лицом к свету. — Черт возьми, что я еще наделал?

— Ничего, — прошептала она, пораженная неподдельной заботой, прозвучавшей в его голосе. — Дело не в тебе. Пойдем прогуляемся.

— Пошли. Может, и мне найдется, что тебе сказать.

Кэйт вела Джеффа сквозь полумрак мастерской, борясь с желанием взять его за руку. Почему, ну почему ей так плохо? Почему он не такой же грубый, бесчувственный или гулящий, как большинство мужчин? Почему нельзя сказать ему «прощай»? Почему Джефферсон Пэрриш такой… чудесный?

Руки Кэйт тряслись, она не сразу открыла черный ход.

Наконец ржавая задвижка поддалась с характерным скрипом. Кэйт толкнула дверь плечом. Та отворилась, как дверца волшебного ларца, открыв Кэйт самый великолепный закат, какой она когда-либо видела.

Гряды облаков протянулись вдоль горизонта золотыми, мандариновыми, ярко-красными и розовато-лиловыми полосами, как тончайшие паутинки. Забыв на мгновение обо всем, Кэйт замерла, открыв рот и глядя на это великолепие.

— Я заказал закат специально для нас. Неплохо, правда? — Джефф обнял ее сзади. Его чисто выбритый подбородок коснулся ее виска.

— Сколько же пришлось заплатить? — пролепетала Кэйт, ловя тепло его дыхания над ухом.

— Пустяки, шесть монеток.

— Вы не зря потратили деньги. — Ее дыхание вновь пресеклось: руки Джеффа скользнули ей под свитер. Прикосновения его пальцев она почувствовала, как разряды электричества. Время будто остановилось. Небо медленно превращалось из красного в малиновое, из бледно-фиолетового в темно-синее. Потом мир как будто перевернулся — это он заключил ее в объятия, жадно прильнув к ее пересохшим губам.

Все благие намерения Кэйт испарились в мгновение ока — скорее, чем испаряются капельки дождя, попавшие в горящую лаву. Ее рот приоткрылся, вкушая сладость языка Джеффа, пальцы судорожно ласкали его густые волосы. Все перестало для нее существовать — все, кроме того, что она хочет Джеффа Пэрриша, что он нужен ей больше воздуха, больше, чем солнце, чем жизнь.

Кэйт застонала, когда он ослабил пояс ее джинсов и погладил ее живот. Дрожащие пальцы скользнули к груди Кэйт, потом вверх — ослабить бретельки лифчика. Нежные прикосновения к груди отозвались во всем теле. Она снова громко застонала, и это вернуло ее к реальности.

— Нет, — внезапно поддаваясь панике, шепнула она. — Хватит, Джефф, довольно, Джефф…

Не обращая внимания на мольбу Кэйт, он еще нежнее обнял ее, и, вздохнув, она робко прижалась к нему, пораженная силой своего желания.

— Нам лучше вернуться в дом, — шептала Кэйт, но Джефф лишь крепче прижимал ее к себе.

— Кэйт… — Сердце его стучало у самого уха. — Я же люблю тебя, Кэйт…

Слова, которые ей так хотелось услышать, вызвали у Кэйт новый приступ страха — такой сильный, что у нее подкосились ноги.

— Не надо, — проговорила она, отпрянув от него. — Как ты не понимаешь, что только делаешь все хуже?

Руки Джеффа исчезли.

— Все, что я вижу перед собой, — это прекрасную испуганную женщину, — сказал он. — Что-то не так, Кэйт? Я здесь, с тобой, и я готов тебя выслушать, но ты молчишь… — Видя, что она колеблется, он схватил ее за руку. — Пойдем.

И они пошли, сплетя пальцы, в сторону дюн, слушая, как нарастает шум далеких волн. Кэйт пыталась заговорить, но слова застревали в пересохшем горле.

— Ты что, боишься, что я много наобещаю, а потом уеду?

Кэйт молча кивнула. Если бы все было так просто…

— Этого не будет, — произнес он, больно сжав ей пальцы. — У нас есть шанс, у тебя и у меня. Мы можем быть вместе, только помоги мне. Я не могу пройти весь путь один.

— Помочь тебе — и отдать себя на заклание твоей матери и ее приятельницам?

— Они — всего лишь люди, обычные люди. Некоторые хорошие, а некоторые — слабые и напуганные. Но нельзя позволять им запугивать себя.

— Тебе легко говорить. Ты с ними вырос. — Кэйт закрыла глаза, чувствуя, как ветер колышет ей волосы. Почему она не может решиться и рассказать Джеффу все? Он с отвращением повернется и уйдет, конечно. Но по крайней мере он поймет.

— Чего ты боишься на самом деле? — Вопрос отвлек ее от мыслей о другой, давней ночи на другом пляже.

— Чего я боюсь? — Кэйт постаралась говорить спокойно. — Того, что я позволю себе любить тебя, а ты исчезнешь. Или хуже того: ты не уйдешь, но станешь стыдиться меня.

Руки Джеффа легли ей на плечи, он тихонько повернул ее к себе лицом.

— Неужели не понимаешь? — вспыхнула Кэйт. — Я не из твоего мира. Даже если б я могла в него вписаться, все равно не стала бы этого делать, потому что не хочу быть такой, как эти люди…

Он снова обнял ее. На сей раз нежно, как ребенка.

— Дорогая, любимая Кэйт. — Губы его касались ее волос. — Как я могу просить тебя стать похожей на кого-то другого? Я люблю тебя всю, целиком, такой, какая ты есть! Я люблю твою волю, твою душу, твои страстные порывы…

Кэйт млела в его объятиях, жадно слушая долгожданные слова. Джефф любит ее! Любит! И если это их шанс, пусть единственный, они должны им воспользоваться. Но прежде всего она должна быть с ним абсолютно честной.

— Мне нужно завтра утром уехать в Рэйли, — сказал Джефф. — Будет заседание совета госпиталя, на котором я представлю мой проект. Настал момент истины, Кэйт.

Кэйт заглянула в его восторженное лицо, впитывая в себя каждую черточку.

— Они одобрят твой проект! — прошептала она. — Иначе и быть не может.

— Дай Бог! — Он крепче обнял ее. — Я вернусь в субботу вечером, как раз перед балом, на котором мы появимся вместе.

— Джефф…

— Все! — Он в шутку ущипнул ее за подбородок. — Не спорьте, мисс Кэтрин Валера. Если госпитальный совет одобрит мой проект, я буду в настроении праздновать. И когда мы войдем в яхт-клуб, я буду счастливейшим из смертных.

Кэйт прижалась к нему, неожиданно снова почувствовав страх,