Спасти слона!

Клайв кивнул.

— Пожалуй, ты прав. Вот еще последняя пачка, и поехали, как только Дейв доснимет копии.

Скрепя сердце я разложил перед камерой Клайва еще ворох документов и тут заметил, как двое рабочих о чем-то беседуют между собой. Вдруг они развернулись и покинули здание. Похоже, они куда-то заторопились.

Дальше испытывать наше счастье было бы рискованно. У нас в руках было уже достаточно неопровержимых свидетельств связи дубайских косторезных фабрик с адресатами в Гонконге, Корее и Тайване. Я подскочил к Дейву:

— По-моему, они положили глаз на нас. Давайте сматываться.

Снаружи армия журналистов и солдат заметно поредела. Мы поспешно погрузили тяжелую киноаппаратуру Клайва в нанятую нами машину и влезли сами. Клайв и Дейв были в том же состоянии, что и я: выдохлись. Три часа напряженнейшей работы в отделе грузоперевозок в условиях изнуряющей жары сделали свое дело. Как только напряжение спало, мы почувствовали, как размякли. Я вдруг понял, что у нашей слабости была еще одна причина: голод. Кроме упомянутой выше единственной бутыли воды на троих, ни один из нас весь день не имел во рту маковой росинки. Очевидно, та же мысль стукнула в голову и Клайву.

— Поехали. Драма окончена. Заглянем-ка лучше в индийскую забегаловку, — сказал он, когда Дейв включил фары и завел мотор.

За истекшие три года, что мы проводили расследования, для нас стало привычным следить, нет ли за нами хвоста. Наблюдая улицу в зеркало заднего обзора, я заметил, что едва мы тронулись с места, как следом за нами от тротуара отъехал белый пикап. Я осторожно присмотрелся к нему сквозь заднее стекло машины. На передних сиденьях сидели два азиата. Мы свернули вправо; пикап — за нами. Снова вправо. Пикап — следом.

— Пожалуй, не стоит ехать прямо домой, — сказал я. — Еще нарвемся на непрошеных гостей.

Бросив взгляд на зеркало заднего обзора, Дейв понял, в чем дело.

— О’кей. Попробуем отцепиться от них.

Он осторожно свернул в направлении нашего дома, но, как бы мы ни крутили, пикап снова и снова показывался в зеркале.

— А что вы хотите? Они лучше нас знают дубайские закоулки, — сухо сказал Клайв.

— Попробуем так, — сказал Дейв и, резко повернув руль, нырнул в переулок. На сей раз пикап за нами не последовал. Похоже, теперь-то мы отвязались от них.

Тем не менее, мы оказались в незнакомой части города, и нам потребовалось немало времени, чтобы найти дорогу домой. Пока мы с усилием разгружали киноаппаратуру, Дейв толкнул меня локтем:

— Смотри-ка! А вот и наши друзья!

В эти мгновения белый пикап медленно подъезжал с другого конца улицы, где и стал на стоянку. Чтобы попасть к себе в квартиру, надо было подняться на два лестничных пролета. Войдя в подъезд, я велел Клайву и Дейву идти вперед, а сам спрятался в темноте. И точно: минуту спустя объявились те самые два азиата, что следовали за нами на пикапе, и стали воровато подниматься по лестнице. Я пропустил их вперед на несколько шагов и тихонько последовал за ними. Не то чтобы я боялся столкнуться с ними; мне было любопытно, что они собираются делать. Однако, когда я поднялся на второй этаж, их и след простыл.

Накрепко заперев за собой дверь квартирки и, достав из холодильника каждый по стакану напитка, мы уселись обсуждать ситуацию, чтобы сделать соответствующие выводы. Едва началась наша дискуссия, как зазвонил телефон. Дейв ответил и, подержав трубку у уха несколько секунд, молча передал мне. На другом конце провода какая-то женщина со скоростью пулемета выпаливала вопросы на ломаном английском с китайским акцентом.

Я мало что смог разобрать лишь одну фразу удалось расслышать четко: «Английчане? У вас тут есть английчане?» Внезапно, через минуту или две, женщина бросила трубку.

Я сел на свое место, и мы внимательно посмотрели друг на друга. Очевидно, кому-то очень не нравилась наша деятельность, и коль скоро, как было известно, операциями со слоновой костью заправляли гонконгские китайцы, выглядело весьма вероятным, что эта звонившая нам китаянка с ними в связи.

Это был не первый случай, когда ЕИА наталкивалось на сопротивление своей деятельности. Все наши предыдущие расследования, будь то избиение китов у Фарерских островов, отлов обезьян и попугаев в Западной Африке или отстрел дельфинов у берегов Турции, имели свою степень риска. Каждому из нас случалось подвергаться физическому нападению, но так или иначе эти столкновения как-то удавалось улаживать. Нам противостояли одиночки, которых мы лишали куска хлеба, пресекая их деятельность, и выяснение отношений обычно происходило один на один.

В данном же случае нам противостояла организация. Нас было только трое. Я дорого бы дал, чтобы узнать, что для них, наживающихся на убийстве стольких тысяч слонов, жалкие три жизни, пусть и человеческие…

Глава четвертая

Эллан

На следующее утро, после неаппетитного завтрака, на который у нас был только чай, приготовленный в микроволновой печи Джока, мы снова отправились в 15-мильный путь в Свободную зону Джебель-Али. После событий предыдущей ночи мы весьма опасались перспективы подвергнуться допросу с пристрастием на контрольно-пропускном пункте. Вдруг кто-нибудь успел настучать охранникам о нашей деятельности? Но тревога оказалась беспочвенной. Когда нами были предъявлены официальные разрешения на киносъемку и приглашение лично от президента Свободной зоны, ворота Джебель-Али распахнулись перед нами, как дверь в пещеру Аладдина.

Сначала мы подъехали к зданию управления Свободной зоной, где молодая американка проводила нас в офис Султана бин Сулайема. Это был один из тех офисов, назначение которых прежде всего в том, чтобы пустить пыль в глаза посетителю: мы что-то не заметили никаких признаков рабочих бумаг на шикарном письменном столе президента. Этот последний, молодой, безупречно одетый араб, с улыбкой встал и приветствовал нас:

— С добрым утром, джентльмены. — Он говорил на хорошем английском.

Мы тут же рассказали ему о нашем «фильме». Видно, он был польщен возможностью рекламы для Свободной зоны, которая все более походила на дорогостоящую безделицу. Несмотря на огромные инвестиции, бизнес не очень-то рвался сюда; в ее порт, самую большую рукотворную гавань в мире, нечасто захаживали корабли. Дубайские власти, боявшиеся, как бы проект не пошел прахом, опасались скорее за честь мундира, чем за потерю денег: имея колоссальные прибыли от нефтеторговли, они вряд ли остро нуждались.

— У вас есть справочники по Джебель-Али? — спросил президент и вынул несколько буклетов в глянцевых обложках.

Я перелистал справочник, пока коллеги объясняли, что нам требуется для съемок. В справочнике значилось более ста компаний. Я опасался, что косторезные фабрики могут скрываться под фальшивыми вывесками и их будет трудно разоблачить; но вот две, которые открыто декларируют свою деятельность: «Дубай Айвори» и «МК-Джувелри». Обе принадлежат г-ну Пуну.

Фабрики «Дубай Айвори» и «МК-Джувелри» размещались в корпусе 65-А. Я раскрыл справочник на искомой странице и подал Клайву с многозначительным взглядом. Пока Дейв и я занимали президента разговорами, Клайв включил освещение и камеру. На стене размещалась огромная фотография Свободной зоны, снятая с воздуха; каждый корпус на ней был пронумерован.

— Если можно, мы сначала сделаем съемки в офисе, чтобы дать зрителю кое-какое представление, а потом возьмем у вас интервью, — сказал Клайв с обезоруживающей улыбкой.

Он медленно провел камерой вдоль стен, остановившись на аэрофотоснимке; президент смотрел на все это милосердно, не подозревая, что объектив камеры Клайва был нацелен как раз на корпус под номером 65-А.

Интервью, которое мы для проформы взяли после съемки, заняло всего несколько минут. Султан бин Сулайем явно не был избалован вниманием киношников, но все же было удивительно, почему он нервничал. Я задавал ему вопросы, отвечая на которые он имел бы счастье рассказать о достоинствах Свободной зоны.