Дом у последнего фонаря

  Анна Малышева

Дом у последнего фонаря

Глава 1

Сделав еще несколько шагов наугад, женщина остановилась. Она едва не подвернула ногу, ступив в выбоину на асфальте, и теперь не решалась двинуться дальше, пока глаза не привыкнут к темноте.

Только что отъехавшее такси еще маячило габаритными красными огнями, ныряя в ямы на разбитой и размытой дороге, ведущей от дачного поселка к городу. Александра держала в руке визитку, которую ей напоследок вручил водитель. Внезапно женщину посетило искушение вынуть из кармана телефон и тут же позвонить по номеру на визитке. Вернуть машину и немедленно уехать, пока не поздно.

«Но я не уеду. — Она провожала взглядом огни, горевшие особенно ярко на фоне черного ночного леса. — О нет, я использую этот шанс!»

Таксист, высаживая пассажирку на границе поселка, казавшегося необитаемым, несколько раз переспросил, не подождать ли ее? И так же настойчиво предлагал довезти до самой дачи, хотя Александра нетвердо помнила дорогу, да и ориентиров в темноте не было видно. Она отвергла все его предложения, и водитель отправился обратно в Москву один. Как только свет фар полностью растворился в ночи, женщина пожалела о своем решении.

«Надо было искать дом вместе, хоть час, хоть два! Толку-то, что есть фонарик, у него давно сели батарейки! И лучше бы повременить с визитом до утра… Но ведь мне сказали ясно: “Приезжайте немедленно!” Лыгин недоверчив, как все коллекционеры, и чудаковат, как все одинокие люди… Если бы я приехала утром, он бы обиделся и попросту не отпер дверь. Ведь я так давно впустую расспрашивала его об этой тайной коллекции! Зная меня семь лет, и только с хорошей стороны, Лыгин все равно скрытничал. И вдруг решился, без всяких причин, ни с того ни с сего… Нет, я рискнула не зря. Осталось лишь найти дом!»

Александре довелось побывать на даче у своего давнего знакомого, любителя и собирателя редкостей, всего один раз. Но и это стало событием из ряда вон. Человек, который сейчас снова позвал ее в гости, слыл настоящим отшельником, и это был самый мягкий из отзывов о нем. Женщине приходилось слышать, как Лыгина называли маньяком и сумасшедшим, как упоминали несколько гнусных комбинаций, на которые он в свое время пошел ради пополнения своих знаменитых коллекций. Некогда Лыгин покинул Москву, без сожалений оставив квартиру, от пола до потолка набитую книгами и редкостями, к которым вдруг остыл. Насколько знала Александра, доступа в эту квартиру никто из его родни и знакомых не имел. Да и значили ли для него что-то слова «родные», «знакомые»? Удалившись в свой старый дачный дом, этот мизантроп почти полностью порвал связи с внешним миром. В шестьдесят пять лет, в том возрасте, когда люди начинают особенно ценить родственные и дружеские связи, Лыгин ни в ком не нуждался. Круглый год жил один, никого не зовя в гости. Раз в месяц, как знала женщина с его собственных слов, коллекционер пешком отправлялся в ближайший городок. Прогулка составляла пять километров и отнимала у него два часа. Обратно он возвращался на такси, набитом покупками. Так Лыгин существовал уже семь лет, ровно столько, сколько с ним была знакома Александра.

Знакомство их состоялось несколько экстравагантным образом. Однажды утром в мансарде, где располагалась мастерская художницы, зазвонил телефон. Женщина едва откопала его из-под груды пыльных этюдов, привезенных прошлым летом с натуры. Она успела снять трубку в последний момент. Впоследствии Александра задавалась вопросом, перезвонил бы ей коллекционер, если бы она так и не подошла к телефону? И отвечала себе: «Нет!» Этот человек никогда не повторял ни просьб, ни предложений.

В трубке раздался незнакомый мужской голос. Художница было решила, что звонит какой-нибудь приятель ее недавно скончавшегося мужа. Бывшие собутыльники нет-нет да и наведывались иногда в мастерскую по старой памяти. Ведь раньше это было его логово, Александре оно досталось по наследству. Но голос в трубке тут же ее разуверил:

— Нет, я не знакомый Ивана Корзухина. Что за идея? Мне нужна… — Последовала короткая пауза, звонивший явно сверялся с какой-то записью. — Александра Мордвинова.

— Корзухина-Мордвинова, — уточнила Александра. Тогда она еще не была знакома с этим человеком, иначе не рискнула бы его поправлять.

— Как вам угодно, — ответил незнакомец с язвительной вежливостью. — Мне рекомендовали вас. Сказали, что вы помогаете избавиться от старого хлама.

— Я реставрирую картины, резьбу по дереву и берусь иногда за прикладное искусство, — с достоинством информировала художница собеседника. — Соответственно, перепродаю кое-что. Если ваш «хлам» такого рода, то буду рада посодействовать.

Послышался странный, скрежещущий смешок — будто точили ржавый нож.

— Мой хлам разного рода… Самого разного. Взглянуть не желаете?

— Давайте назначим встречу. — Александра обернулась на часы. — Сейчас я должна появиться в Союзе художников, улаживаю кое-какие дела покойного мужа… В два часа меня ждет заказчик. Заберу у него картину на реставрацию и прямо к вам. Куда подъехать?

— Нет, я ждать не собираюсь, — строптиво заявил мужчина. — Приезжайте прямо сейчас или не утруждайте себя вовсе!

— Но…

— Так вы приедете? Да или нет, не отнимайте у меня время!

Александра не ожидала столкнуться с капризами клиента на такой ранней стадии общения и была готова отказаться от встречи. «Что за тип? Почему он так со мной разговаривает? Я пока ничего ему не должна и ни в чем не провинилась!» Но что-то помешало ей свернуть разговор и положить трубку, вернуться к делам, которых, по совести говоря, было не так много. Заказчик, на которого сослалась женщина, не торопил с реставрацией, да и картина не представляла из себя ничего стоящего. В Союзе художников Александру тоже никто особенно не ждал. Она уже не раз наведывалась туда, пытаясь выбить законное пособие на похороны мужа, но возвращалась ни с чем. Оказалось, муж последние годы не платил членские взносы и тем самым лишился прав на все выплаты… Александра уже не могла без тошноты видеть секретаря правления — грузную, вульгарно накрашенную даму с изумрудами в ушах и с лицом вокзальной бродяжки. Чиновница от искусства ждала элементарного подношения — бутылки коньяка и коробки конфет, но Александра упорно делала вид, что не понимает этого. Она считала, что Союз и так немного сделал для покойного художника и тот ничего никому не должен. Женщина бросила бы затею с пособием, но на тот момент осталась совершенно без денег. После смерти Ивана обнаружились долги, которые пришлось заплатить, потому что занимал муж у людей небогатых, таких же пропойц-художников, как он сам.

— Хорошо, — скрепя сердце выговорила она. — Я приеду сейчас. Куда?

— Недалеко от вас. Вы обитаете на Китай-городе, если меня правильно информировали? А я на Яузском бульваре.

— Так я пешком дойду! — обрадовалась Александра. — Скажите адрес и… Кажется, я еще вашего имени не знаю?

— И впрямь, я не представился! Лыгин, Дмитрий Юрьевич. Записывайте адрес. Поторопитесь. Я жду.

Повесив трубку, женщина бросилась искать куртку, как всегда, куда-то запропастившуюся. И вдруг засмеялась — впервые за последние три недели, прошедшие со дня похорон. «Что я так тороплюсь?! Этот тип командует мною, даже не соизволив познакомиться толком, а я и рада слушаться! Возьму да не пойду!» Но она понимала, что пойдет.

Дом, глядевший торцом на Яузский бульвар, вопреки ожиданиям Александры, оказался вовсе не особняком девятнадцатого века или эпохи модерн, а брежневской кирпичной девятиэтажкой. Желтая одноподъездная башня, втиснутая в щель между старыми постройками, резала глаз, несмотря на то что была так же загримирована уличной копотью, как соседние здания. «Человек, которому в восьмидесятых годах дали тут квартиру, был шишкой, это очевидно!»

Лифт с обожженными кнопками доехал только до шестого этажа, и на девятый, где располагалась нужная квартира, пришлось идти пешком. На это художница первым делом и пожаловалась мужчине, отворившему ей дверь. Никаких извинений не последовало, Лыгин просто ответил: