Навстречу удаче

— Что вас еще интересует? — спросила Энди, когда фестиваль завершился.

— Еда, — незамедлительно ответил Бен, учуяв аппетитный запах поджаренных польских колбасок с перцем и луком.

Энди рассмеялась.

— Мне следовало бы догадаться.

На главной аллее заметно удлинились тени, когда Бен наконец объявил, что насытился, поглотив обед, от которого пришел бы в ужас поклонник диетического питания, — колбаски с перцем и луком в тесте, облитые горчицей, двойная порция жареной картошки и ананасовый пломбир на десерт. Энди выбрала цыпленка-гриль и стаканчик охлажденного йогурта.

— В парке мы посмотрели все, кроме аттракционов, — заметил Бен, чье внимание привлекли оживающие неоновые вывески.

Звуки рок-музыки, мелодии электропианино, смех, крики, призывы операторов игровых павильонов и оклики матерей, созывающих детишек, создавали громкий веселый фон.

Пульсирующий ритм низких частот привлек внимание Бена к «Гималаям» — аттракциону, где соединенные вместе двухместные кабинки носились с головокружительной скоростью по наклонным рельсам под оглушительные звуки рок-н-ролла. Усиленный динамиками голос диск-жокея призывал катающихся выражать восторг громкими криками.

— Хотите прокатиться вместе со мной? — предложил Бен.

Энди покачала головой.

— От всего крутящегося мне становится жутко не по себе, — призналась она. — Особенно после еды.

— Тогда, полагаю, «Ракету» мы тоже пропустим, — с сожалением произнес Бен, глядя на центрифугу, в которой желающие крутились вверх тормашками в металлических корзинах.

— Да, — твердо заявила Энди. — Но вы, если хотите, можете прокатиться. Я подожду, посмотрю.

— Не-ет. Одному — никакого удовольствия. — Взглянув направо, Бен просиял. — Вот куда мы пойдем. На колесо обозрения. На нем никого не укачивает.

— Укачивает. Тех, кто боится высоты, — возразила Энди.

— О, — он повернулся к ней лицом. — Вы боитесь высоты?

— Нет.

Бен ухмыльнулся.

— Тогда, значит, прокатитесь со мной?

— Конечно. С колеса обозрения открывается великолепный вид на парк. Особенно красиво вечером, когда зажигаются огни.

— Очень романтично, — произнес Бен, понижая голос до интимного.

Энди не обратила на это внимания.

— Очередь начинается вон там, — указала она. Бен с готовностью двинулся туда.

Катание на колесе обозрения летним вечером, над раскинутыми внизу разноцветными огнями парка, под приглушенные расстоянием звуки музыки, действительно было очень романтично. Крошечная кабинка, в которой устроились Энди и Бен, вынуждала их сидеть вплотную друг к другу, соприкасаясь бедрами и плечами. Бен прижался обнаженной ногой к ноге Энди, радуясь, что они оба одеты в шорты.

Колесо сделало стремительное снижение, соревнуясь с силой притяжения, затем начало подниматься. Бен и Энди весело обменялись взглядами, услышав, как пронзительно заверещали две девочки лет пятнадцати в гондоле под ними. Колесо остановилось, когда Бен и Энди поднялись на самый верх, и оставило их плавно покачивающимися, давая возможность новым желающим забраться в кабины внизу.

— Как прекрасно, правда? — спросила Энди.

— Мм.

Взгляд Бена был обращен не на сверкающую огнями панораму, раскинувшуюся внизу. Он смотрел на Энди, восхищаясь тем, как отблески разноцветных прожекторов пляшут у нее в глазах и загадочными бликами ложатся на ее гладкую кожу.

— Прекрасно, — вполголоса произнес он.

Энди повернулась к нему и застыла, увидев выражение его лица.

— Э… Бен… — начала было она.

Наклонившись, Бен без какого бы то ни было предупреждения поцеловал ее. Поцелуй был быстрый, но чувственный. Бен насладился им в полной мере, как и ожидал. Ему потребовалось сделать над собой большое усилие, чтобы отпустить ее.

У Энди широко раскрылись глаза.

— Бен?

— Традиция, — небрежно проговорил он, прикасаясь кончиком пальца к ее носу. — Всем парням известно, что верхняя точка колеса обозрения — это идеальное место, чтобы сорвать поцелуй.

Энди закашлялась, затем сделала усилие, чтобы ответить в тон ему:

— Вот как?

— Да. Не хочешь потом прокатиться со мной по «Лабиринту ужасов»?

— Чтобы я боялась и прижималась к тебе, да?

Бен улыбнулся.

— Верно. Это второй трюк, который применяют ребята на аттракционах.

Колесо обозрения небольшим рывком снова пришло в движение, и пальцы Энди стиснули предохранительный поручень.

— Так как я разгадала твой замысел, теперь уже нет никакого смысла идти в «Лабиринт ужасов», — сказала она.

— О! — разыграл преувеличенное разочарование Бен. — Что ж, все равно можешь без стеснения цепляться за меня.

Энди с улыбкой отвернулась. Когда они опустились до уровня земли и работник аттракциона освободил поручень, она выскочила из уютной гондолы как ошпаренная. Бен надеялся, что взволнованное состояние девушки означает, что поцелуй тронул ее не меньше, чем его.

Как только они сошли вниз, Энди поспешно направилась к выходу из парка. Похоже, экскурсия окончена, печально подумал Бен. Какой предлог найти ему сейчас, чтобы еще ненадолго задержать ее при себе?

Энди остановилась так резко, что Бен, торопившийся следом, едва не наткнулся на нее. Он положил руки ей на плечи, чтобы сохранить равновесие, и явственно ощутил, как по ней пробежала волна напряжения.

— Что случилось? — спросил он.

Энди вглядывалась в глубь центральной аллеи.

— Что-то происходит у шатра гадалки.

Бен проследил за ее взглядом. Человек в форме сотрудника парка пробился сквозь толпу зевак и скрылся внутри.

— О Господи, — сдавленно прошептала Энди. — Он нашел ее!

С этими словами она покинула Бена и бросилась к шатру. Бен последовал за ней, и голова у него пошла кругом от вопросов. Что происходит? Кто этот «он» и кого он нашел?

Черт возьми, что здесь происходит?

С бешено колотящимся сердцем Энди протиснулась сквозь оживленно судачащую толпу, собравшуюся у входа в шатер. Довольно неопрятный тип с едва одетой крашеной блондинкой, прижимающейся к его мощным бицепсам, преградил Энди путь.

— Пожалуйста, — сдавленно проговорила она, — пожалуйста, пустите меня.

Недовольно заворчав, мужчина отступил в сторону, и Энди прошмыгнула мимо него. Она чувствовала, что Бен следует за ней по пятам, но ее мысли были заняты теми ужасами, которые, возможно, ждут ее в шатре Розалин.

Кто-то встал у нее на пути, когда она почти достигла дверей.

— Извините, — произнес мужской голос, — в шатер никому… о, это ты, Энди.

Энди вцепилась в длинный рукав бледно-голубой рубашки Блейка.

— Блейк, в чем дело? Что случилось?

— Розалин потеряла сознание, — ответил Блейк. Его лицо под полями шляпы было непривычно мрачным. Энди вдруг поняла, что сейчас один из немногих случаев, когда она видит Блейка без его постоянной ленивой улыбки. Без нее он выглядел по-другому — весьма зловеще. Энди поспешно отпустила его рукав.

— С нею все в порядке? Мне можно войти?

Блейк посторонился.

— Да, заходи. По-моему, она пришла в себя, сейчас у нее врач.

Энди протиснулась внутрь. У нее за спиной Блейк преградил дорогу Бену, и тот возмущенно запротестовал.

— Пусти его, Блейк, — на ходу бросила Энди. — Он со мной.

Блейк нехотя отодвинулся, и Бен проследовал за Энди.

Розалин сидела на стульчике возле стола с бледным лицом и растрепанными серебристыми волосами; вокруг нее хлопотали люди: Пам — озабоченная молодая билетерша, два врача из медицинской службы парка в хрустящих белых халатах с приколотыми к карманам пластиковыми удостоверениями и Мило, который сжимал Розалин руку, словно уверяя себя, что с его подругой все в порядке.

— Розалин? — Взяв свою подругу за руку, Энди опустилась перед ней на колени. — Как ты себя чувствуешь? Что случилось?

— Энди, что ты до сих пор делаешь в парке? — спросила Розалин на удивление бодрым голосом.

— Я водила по парку Бена.

Розалин перевела взгляд на Бена.