Как стать американкой

— Да, хочу.

— Я предлагаю изучить друг друга получше, пока у нас есть время, — продолжал Алекс, направляясь в угол, где хранилось охлажденное шампанское, — самый холодный угол погреба. — В конце концов, мы теперь женаты. — Он достал бутылку «Родерера» 1985 года.

— На бумаге.

— Ну да, конечно. Расскажи мне что-нибудь о себе. У тебя есть аллергия?

Мэгги вздохнула. Она никогда и предположить не могла, что после свадьбы ей придется рассказывать мужу историю своих болезней.

— Нет у меня аллергии. А у тебя?

— Нет. — Алекс снял фольгу, развинтил проволоку и стал открывать бутылку. Раздался негромкий хлопок, и над горлышком заклубился дымок. Алекс показал себя большим специалистом. — Теперь я хочу сказать тост. — Он поднял бутылку: — За свадьбу Мэгги!

— За свадьбу Мэгги? А Алекса?

— Свадьба — праздник невесты, — напомнил он.

Мэгги на секунду нахмурилась, потом взяла бутылку:

— Очень хорошо. За мою свадьбу!

Она отпила глоточек, потом еще. Это было великолепное сухое шампанское, самое подходящее для праздника.

— Ммм, очень вкусное, — Мэгги протянула Алексу бутылку.

— Нет, спасибо, — отказался он, не спуская с нее глаз.

Мэгги нахмурила брови:

— Ты не хочешь выпить за нашу свадьбу?

Он слегка покачал головой:

— Я не хочу пить.

— Алекс, может, ты трезвенник?

— Ты говоришь, как заботливая бабушка, — пошутил он.

Но Мэгги не рассмеялась:

— Это что-то значит, да?

Алекс прислонился к стене и кивнул:

— Почему ты так говоришь?

— Я видела, ты не пил там, в саду. Только поднимал бокал, но к вину даже не притрагивался.

Алекс закинул руки за голову и потянулся. Наконец посмотрел на Мэгги и объявил:

— Мой отец пил. И очень много. А я его ненавидел.

Это неожиданное признание потрясло Мэгги.

— О, Алекс. Мне так жаль, что я тебя расстроила. Я такая дура… — Она невольно прикоснулась рукой к его руке.

Он взял ее пальцы в свои.

— Не волнуйся. Это уже не такая свежая рана… скорее, что-то вроде хронического заболевания… Когда я был маленьким, отец практически не появлялся дома. Я тогда не сознавал, что это к лучшему. Было трудно.

— Я понимаю, — тепло отвечала Мэгги, надеясь, что он продолжит.

— Мать работала по двенадцать часов в день на две ставки — официанткой. Он пропивал почти все наши деньги. Когда напивался, устраивал чудовищные скандалы. Мы были его жертвами.

Мэгги вспомнила шрам у него на плече и невольно посмотрела на то место.

— Ты заметила, — сказал он, проследив за ее взглядом. — Его работа.

— О Господи, Алекс! Нет…

— Однажды я разбил на кухне стакан. Непростительная оплошность! Он… вздумал показать мне, как опасно разбивать стаканы. Мама находилась на работе. Она узнала обо всем намного позже.

Мэгги прикусила губу и покачала головой.

— Когда деньги кончились, исчез и он. Мама старалась, чтобы у нас всегда было что поесть, хотя бы фасоль или что-нибудь такое… но многого все равно не хватало. Ты, может быть, не поверишь, но я неделями не ходил в школу, потому что у меня не было ботинок, — он сухо усмехнулся. — Как в дешевой мелодраме. — Он приподнял ногу. — Видишь?

Мэгги посмотрела на блестящую кожу его ботинка.

— Четыреста пятьдесят долларов. — Алекс глядел на нее с жесткой улыбкой. — В те времена этого хватило бы нам с мамой на много-много дней. Теперь я стараюсь не вспоминать об этом, когда покупаю такое.

— Ты чувствуешь себя виноватым?

Алекс удивился:

— Нет. Наоборот. Я чувствую себя… победителем, что ли. Из-за Кэт, из-за того, что я ей даю. Она никогда не будет ни в чем нуждаться.

— Кроме отца, — мягко поправила Мэгги. — Эта твоя беспрерывная работа лишила ее отца.

— Поэтому я и нанял тебя.

Мэгги вздрогнула так, как будто Алекс ее ударил.

Он продолжал:

— Я обеспечиваю ее всем, что ей необходимо, всем, чего у меня никогда не было. У меня не идеальный характер; чем меньше я надоедаю Кэт, тем лучше. Зато она видит меня только с хорошей стороны.

— Звучит благородно, но глупо. Ты забываешь самое главное.

Он невесело рассмеялся:

— Может быть. Со мной такое не в первый раз.

— Не требуется избегать Кэт, чтобы быть хорошим папой. Ты же не твой отец, — заявила Мэгги. — Ты совсем не похож на своего отца.

Устремив на нее странно неподвижный взгляд, Алекс возразил монотонным голосом:

— Ты этого не знаешь.

— Знаю.

Алекс прислонился к стене и уставился прямо перед собой. Спустя несколько минут он заговорил вновь:

— Ты помнишь, как мы встретились?

Мэгги слегка удивилась этому неожиданному вопросу.

— Да, — сказала она. — Твоя секретарша позвонила в Монтессурский институт, чтобы узнать, не заинтересован ли кто-нибудь из студентов в работе няни.

— Я разговаривал с одиннадцатью женщинами из твоего института. Они совершенно не подходили.

У Мэгги вдруг пересохли губы.

— Я польщена, что ты счел меня достойной. Алекс помолчал секунду.

— Ты мне показалась красивой. И сейчас кажешься.

— Спасибо, — ответила она застенчиво. — Хотя ты преувеличиваешь.

— Но не только поэтому я тебя нанял. Ты была подходящей — в каком-то смысле самой подходящей из всех. Остальные, с кем я говорил, чувствовали себя неловко. Как в гостях. А ты… ты была здесь как дома. По крайней мере мне так показалось.

— Да… Мне тоже так показалось, когда я сюда пришла.

Опять молчание.

— Ты не очень хорошо представляешь меня в роли отца, правда?

— Скорее, в роли работодателя, — неловко улыбнулась Мэгги.

— А ты сможешь когда-нибудь представить меня в роли… мужа? — Голос его на слове «мужа» стал совсем низким — то ли от волнения, то ли от сырости в погребе.

Сердце Мэгги забилось.

— Я постараюсь, — с трудом выговорила она.

Их взгляды встретились, Алекс приблизился к Мэгги, не сводя с нее глаз. Мэгги ощутила необычайное волнение, ей стало трудно дышать, словно воздух сделался тяжелее, гуще. И на этот раз она не противилась охватившему ее чувству.

Алекс протянул руку, нерешительно коснулся ее волос, погладил их, и Мэгги слегка откинула голову назад, навстречу долгожданной ласке. Медленно-медленно Алекс приблизил губы к ее губам. Он поцеловал ее робко, но Мэгги ответила с внезапной пылкостью — шампанское лишило ее обычного самообладания. Как хорошо было бы хоть на мгновение представить, что все это правда! Свадьба, ненужная и такая трогательная роскошь, темный погреб и эти глаза, затуманившиеся от желания, — глаза ее мужа… Если бы это была правда!

Мэгги обняла его, и пальцы ее пустились в уже знакомое путешествие по его спине. Алекс придвинулся еще ближе, так что их зубы стукнулись, и оба улыбнулись, но только на мгновение.

Мэгги пошевелилась, и Алекс сжал ее крепче. Мэгги раздвинула губы, поцелуй стал глубже, язык Алекса отыскал ее язык во влажной глубине, и его опьянил легкий вкус шампанского. Тонкий запах мужского одеколона щекотал ее ноздри.

Алекс провел языком по ее губам, поцеловал в щеку, в подбородок, опускаясь все ниже вдоль нежной шеи.

Руки Мэгги нырнули под рубашку, несколько пуговиц отлетело и покатилось по полу. Мэгги, слегка отпрянув, прошептала:

— Я не хотела…

Но Алекс не дал ей договорить.

— Черт с ними, — хрипло прошептал он, и его дыхание обожгло ее.

Алекс покрыл поцелуями ее шею, ямку между ключицами. Мэгги изогнулась, чтобы продлить удовольствие от этих поцелуев… Прикосновения его языка, горячие и влажные, сводили Мэгги с ума. Она вся трепетала.

Наслаждение взорвалось вспышкой огней в ее полузакрытых глазах. Ей хотелось большего. Но нет… нельзя поддаваться этим пьянящим чувствам.

— Ты опьяняешь как вино. Возможно, мне придется забыть о трезвости, — прошептал Алекс.

У нее в горле пересохло.

— Мы… не должны… — удалось сказать ей.

Его поцелуй заставил ее умолкнуть, и она почувствовала себя стремительно тающим кубиком льда, волны огня и холода обрушились на нее одновременно.