Страница 34 из 36
Там где Гомер собирал стадо, Девон просто носился. Где Гомер лаял и хитрил, Девон набрасывался. Он нервничал, постоянно поглядывал на меня в ожидании одобрения. Даже я видел, что он не понял своей задачи. Контраст между поведением этих двух собак был разительным. Я сочувствовал Девону.
По оценке Кэролин, у Гомера был «взгляд», а у Девона его пока не было. (Это поразило меня: когда он «пас» школьные автобусы, взгляд у него несомненно был.) Однако это не значило, что Девон со временем его не приобретет. Кэролин еще минут десять наблюдала, как Девон носится из одного конца пастбища в другой. Он казался смущенным, видимо, понимал, что должен выполнить какую-то работу. Но вот какую именно?
Казалось, он спрашивал: «Я это так делаю? Все правильно? Ты одобряешь?» Он то и дело бросал овец, подбегал ко мне, тыкался носом мне в ногу. И по-прежнему следил не за овцами, а за мной. К тому же Девон тяжело дышал, почти задыхался. Я не был уверен, что это — предназначенное ему судьбой дело — и впрямь ему нравится, теперь, когда он уже привык к укладу жизни со мной и Паулой.
Но все же мне показалось весьма увлекательным наблюдать за собаками, бегающими здесь, среди всего, что можно считать их родной стихией, среди вересковых пустошей и овечьих стад.
— Кэролин, — пробормотал я, когда мы уходили с пастбища, — можно сказать пару слов моим собакам?
Она выглядела озадаченной, потом поняла, засмеялась и сказала: «Конечно».
Я погладил обеих собак и каждую угостил.
— Молодцы, ребята!
Мы заперли ворота пастбища, загнали овец в сарай, Девон с Гомером присоединились к Дейву, устроившемуся в тени возле копны сена и ведра воды. «Пастьба поглощает очень много сил, гораздо больше, чем вы можете себе представить, — сказала Кэролин, — и после каждого такого раунда собаки должны отдохнуть».
Моим собакам понравилось находиться здесь, в этой компании, собравшейся перекусить. Они отдыхали и перелаивались о своих овцах. Дейв был теперь более дружелюбным, одобрительно помахивал хвостом. Я полез в карман и, пока Кэролин была занята с овцами, опять сунул ему кусочек печенья. Он, блаженствуя, снова повалился на спину, поглядывая на мою машину.
Кэролин сказала, что обе мои собаки прошли проверку пастушьего инстинкта. Они могут и должны пасти овец. Она призналась, что не ожидала встретить у «барби-колли» столь мощных инстинктов. Я могу гордиться тем, как послушно собаки возвращаются на зов. Эта их готовность выполнять команды и сотрудничать — редкое качество. Оно свидетельствует о тесной привязанности, существующей между нами, и о том, какую работу мы проделали вместе. Что ж, я действительно гордился.
Гомер, по ее мнению, — просто «звезда» и мог бы принять участие в состязании пастушьих собак, если я этого хочу, но Девон куда больше нуждается в обучении работать с овцами. Это меня удивило; мне казалось, что Девон провалился на экзамене.
Кэролин заслужила репутацию человека, способного проникнуть в душу собаки, понять ее характер, наблюдая за тем, как она себя ведет во время работы. Ей случалось дрессировать не только пастушьих, но и агрессивных служебных собак. Она могла компетентно рассуждать о крысах или волках, поскольку многие годы занималась исследованием поведения животных.
«Гомер — очень крепкая, основательная натура, — пояснила Кэролин. — А Девон не может как следует разобраться в этом мире».
В сущности, он разобрался-то лишь во мне. Твердо знает, что может мне доверять, положиться на меня. Весь остальной мир кажется ему слишком сложным и запутанным. Девон пока не разобрался, что и как на этом свете делается, даже работа его предков ему до конца не понятна. Но главное — это живущий в нем страх снова потерпеть неудачу.
Работа с овцами дает хорошую возможность изменить положение дел. Есть надежда, что он успокоится, обретет уверенность. Кэролин заметила у него признаки постоянного напряжения: взгляд искоса, прерывистое дыхание, опущенные уши — всегда, если только он не находится рядом со мной. Приказы и команды вызывают в нем растерянность, либо беспокойство, либо упрямое нежелание повиноваться.
В целом она все поняла правильно. Но мне стало грустно. Видимо, путешествие Девона не закончилось; может быть, оно не закончится никогда.
Итак, я записал собак на курс обучения пастушьему делу. Если я должен был устроить Девону встречу с овцами, то теперь просто обязан дать ему шанс как-то разобраться, наконец, с этим миром. Перед отъездом я предупредил Кэролин, что пастушье сообщество еще услышит о «Команде Барби».
Жизнь — удивительная штука. Последнее место на планете, где я предполагал бы когда-либо очутиться, — это огороженный загон, в котором я увертывался от бесившихся овец и выкрикивал отчаянные команды собакам.
Но уже через неделю после нашей первой пробы, в другой прекрасный весенний день, мы трое вернулись на Земляничный кряж. Кэролин поставила у загона два стула и скамью. Сознавая, очевидно, что я не обладаю свойственной Гомеру и Девону быстротой соображения, она устроила для меня целое представление.
Оповещенная Дейвом о нашем приезде, Кэролин вышла из сарая, держа в руках большую помятую жестяную коробку. Собаки мои в это время были на холме. Кэролин подняла висевший у нее на шее пастуший свисток и свистнула.
Звук был громкий, но не слишком пронзительный. Собаки в момент оказались возле нее.
Мы трое уселись и стали внимательно наблюдать. Кэролин извлекла из коробки пластиковую ограду из четырех отдельных секций высотой около пяти сантиметров каждая, трех маленьких пластиковых овечек, фигурку пастуха и двух черных собачек, очень похожих на бордер-колли.
Потом закрыла коробку и установила на ее крышке ограду, соединив секции. В ограду она поместила человечка, т. е. меня, призванного играть роль пастуха, а на другую сторону загона — двух пластиковых собачек. Игрушечных овечек поставила в разных местах. Занимаясь этим, Кэролин, не теряя времени, рассказывала об уходе за собаками и о наиболее часто встречающихся ошибках при дрессировке. (Она, например, считает, что не стоит бросать металлические предметы, чтобы привлечь внимание собаки; по ее мнению, свист — более эффективное средство. Чем больше Кэролин говорила, тем лучше я понимал, как мало на самом деле знаю и о собаках, и об их дрессировке. Но все же — ведь не ей пришлось прожить целый год с Девоном.)
Это была целая лекция по философии пастушьего дела.
Гомер и Девон сидели с двух сторон рядом со мной, не шелохнувшись, точно юные хакеры, которые в первый раз смотрят фильм «Звездные войны». А Кэролин тем временем передвигала маленькие фигурки, демонстрируя позиции, которые мы вскоре должны будем занять.
Нам предстояло балансировать, поясняла она, на некой тонкой грани между инстинктами хищника и обязанностями рабочей собаки. Бордер-колли — потомки волков, а овцы, хоть и глупые, но чувствуют, что они с этими собаками «не одной крови». Все может пойти там — она махнула рукой в сторону загона — не слишком хорошо.
Я войду в небольшой загон, где находится с десяток беспокойных овец, а собаки — сперва одна, а потом другая — начнут обегать загон по периметру. Когда собака окажется напротив меня, а стадо между нами, Кэролин подаст сигнал трещоткой, в этот самый момент я должен громко похвалить собаку. Она должна понять, что ее место — по другую сторону стада.
Все это Кэролин демонстрировала на своих игрушечных фигурках. Не так просто, оказывается, научить собаку находиться там, где требуется, где она заслужит мою похвалу. Это будет нелегко, предупредила Кэролин. Мы с Девоном обменялись взглядами, как бойцы перед боем. А Гомер уже устремил свой взгляд на овец — хороший знак.
Я привязал Девона в нескольких метрах от ворот, сам вошел в загон, стараясь выглядеть как можно более уверенно. Гомер носился вокруг загона, ни на минуту не останавливаясь, то пытаясь перепрыгнуть через ограду, то вырыть под ней ход, чтобы как-то добраться до овец. Раз или два он останавливался напротив меня — в нужной позиции — Кэролин щелкала трещоткой, и я кричал — хвалил его. Но он был совершенно поглощен овцами и обращал на меня очень мало внимания.