Стриптиз для босса

Мэдлин отстранилась от него дальше, насколько возможно. Ее тело задеревенело, и со стороны их танец наверняка казался странным, но ее это не волновало. Она задыхалась от унижения и гнева. Как только Льюис Гуд смел думать, что она переспала с ним ради Жака де Риса! Она опустила глаза и попыталась усмирить растущий в ней гнев.

Давление со стороны рук Льюиса усилилось. Его бедро слегка коснулось ее, но этого оказалось достаточно, чтобы гнев утих, уступив место вспышке страсти.

Только не сейчас! — с отчаянием подумала Мэдлин. Сейчас ей просто необходимо сохранять ясность ума.

— Танцуем, — напомнил Льюис, привлекая ее ближе к себе.

Это немного ее отрезвило, движения стали более осознанными. Каким-то образом ей даже удалось немного расслабить напряженные мышцы, но Мэдлин ничего не могла поделать с медленно заливающим ее щеки румянцем.

Льюис усмехнулся.

— Ну что ж, тогда ты можешь оценить всю пикантность нашей случайной встречи, потому что о том, что я в городе, не знал никто. Я планировал появиться только на пресс-конференции.

— Мой ключ… — пресекающимся от волнения голосом напомнила Мэдлин, но что теперь это изменит? Льюис наверняка думает, что она специально оставила ключ на сиденье в кинотеатре. Это и привело к таким невероятным последствиям.

Пока Мэдлин приходила в себя, Льюис не спускал с нее внимательных глаз.

— Ну хорошо, — наконец сказал он. — В интересах установления дружественных отношений и в целях плодотворного делового сотрудничества, а также за недостаточностью улик можешь считать, что ничего не было.

— Считать, что ничего не было, когда вы знали, кто я, и не раскрывали собственного имени?

— Никаких имен, помнишь? — почти нежно улыбнулся он, прижимая ее к себе так, что она почувствовала его сильное бедро. — По-моему, это была твоя идея?

Мэдлин моргнула. Он прав. Сексуальное влечение затмило ее разум, и в своем безрассудстве она сама выдвинула это условие, чтобы не нарушать иллюзию волшебства. Единственное, о чем она прямо его спросила, — живет ли он в Куинстауне. По его акценту она поняла, что он австралиец. Льюис ответил, что в Куинстауне он по делу.

Это все, что ей было нужно знать. Чем он занимался, кого любил или к каким последствиям могла привести их случайная встреча — ее это не интересовало. С первых же минут она поняла, что они вполне могут закончить день вместе, в ее большой кровати на четырех столбиках с пологом. Они гуляли, болтали, поужинали вместе, выпили вина — и так провели пять часов перед тем, как он впервые ее поцеловал. Вскоре после этого ее поглотила волна страсти. Сейчас ситуация представлялась банальной, но не тогда…

— Вы собираетесь… собираетесь об этом рассказать?

— Предлагаешь молчание за поцелуй? — поднял он брови. Его взгляд опустился на ее губы и задержался на них. — Ты должна признать: то, что произошло в «Альпийской фантазии», в некоторой степени позволяет мне оказывать на тебя небольшое влияние, а мне не помешает союзник.

Мэдлин дернулась и попыталась вырвать свою руку, но Льюис не позволил, кивком головы указав на танцующие пары.

— Если только одна мысль о сплетнях так на тебя действует, лучше постараться сделать вид, что мы недавно познакомились и просто танцуем.

Ненавидя его за то, что он прав, Мэдлин подчинилась, велев себе не забывать дышать и двигаться под звуки музыки.

— Так-то лучше, — пробормотал Льюис не глядя на нее.

Мэдлин позволила своему телу расслабиться и послушно следовать за Льюисом. Он был превосходный танцор, но это не стало для нее новостью. В ту ночь они также танцевали, но посреди заснеженных гор Льюис внес в их медленный танец знойный жар и страсть. При воспоминании об этом, подкрепленном теплом, исходящим от его ладоней, от прикасающихся к ней бедер, по ее телу прошла волна дрожи.

Как ей работать бок о бок с этим мужчиной, если не только его прикосновение, но даже взгляд возвращают ее к той ночи? Его магнетизм покорял, и Мэдлин ненавидела себя, чувствуя, что по-прежнему желает его.

— Ничего не выйдет, — прошептала она, не заботясь о том, слышит Льюис ее или нет.

— Ну же, Мэдлин, — криво усмехнулся он. — Ты бы не достигла таких успехов в карьере, если бы отступала перед опасностями.

Возможно, он и прав, но ей еще никогда не приходилось сталкиваться с подобным необузданным влечением.

— Кроме того, — сказал Льюис, наклонив голову к ее уху, и его тихий голос вызвал новой трепет в ее теле, — думаю, что я вполне способен контролировать себя в офисе. Если же не смогу, тогда мы просто изменим твою должность.

Ну и… подлец!

Мэдлин выпрямила спину, зная, что, если она не даст ему отпор сейчас, карьеры в его компании ей не сделать.

— Я уже утверждена на свою должность. Вы сами это подтвердили, мистер Гуд.

— Насколько я помню, ты можешь быть чрезвычайно сговорчивой. Особенно когда дело происходит в спальне.

Плечи ее поникли. В словах Льюиса не было уважения. И никогда не будет.

Мэдлин вырвала свою руку и отступила на шаг. Какая теперь разница, что о ней подумают ее коллеги, точнее, его подчиненные?

— Ничего не выйдет. Утром у вас будет лежать на столе заявление о моем уходе.

Мэдлин быстро, насколько позволяли трехдюймовые каблуки, направилась к столу, чтобы забрать сумочку и сдержанно кивнуть Кей, которая не скрывала своего удивления.

Она вышла из бального зала, хотя взгляд подруги напомнил ей, от чего она отказывается. Что она сделала? Бросила работу, о которой мечтала и ради которой трудилась долгих двенадцать лет. Как можно так малодушно отказаться от нее сейчас? И еще одно вызывало у нее недоумение и горечь. Как Льюис Гуд мог быть таким безжалостным? В «Альпийской фантазии» он не показался ей таковым. Между ними был не только секс. Они разговаривали о том, чего хотят добиться, что мешает им этого достичь, обсуждали вкусы и предпочтения друг друга. Как Льюис мог обращаться с ней как с вещью, когда ему известны ее надежды и мечты, когда он с такой неистовой страстью занимался с ней любовью?

Сжимая ремешок сумки, Мэдлин шла к лифтам, и ее каблуки громко стучали по мраморному полу отеля. В глубине души она осознавала, что в своем унижении ей больше нужно винить себя. Какой мужчина откажется завязать интрижку без обязательств? А ведь даже сейчас, почти ничего не видя перед собой из-за разочарования и слез отчаяния, она все еще желала его. Надеялась, что и он желает ее…

Подошел лифт. Мэдлин зашла внутрь, но, когда двери лифта начали закрываться, в просторной кабине стало неожиданно тесно от заполнившей ее в последнюю секунду мужской фигуры. Льюис навис ней, и от его присутствия, его близости у нее закружилась голова.

— Ну нет, — бросил он, — так просто ты от меня не уйдешь. И даже думать не смей, чтобы уволиться. Я не подпишу твое заявление.

У нее отнялся язык. Она могла лишь молча смотреть на него, стараясь не опустить глаз при виде потемневшего от ярости лица.

— Твоя подруга Кей будет огорчена, если ты совершишь подобную глупость. Да и мнение жителей о тебе вряд ли изменится в лучшую сторону.

— Что-о? О чем ты? — сумела выдавить из себя Мэдлин.

— Ты думаешь, меня заботит, что станет с тремя полуразвалившимися и неприбыльными отелями в богом забытом месте? Я легко избавлюсь от них, примерно вот так. — Он щелкнул пальцами перед ее носом.

Двери лифта закрылись. В кабине стало так тихо, что, наверное, Льюис слышал громкое биение ее сердца.

— Ты этого не сделаешь. — В тонком дрожащем голосе Мэдлин с трудом узнала свой.

— Ошибаешься, — отрезал Льюис. — Не только отели, но и брэнд «Премьер» уже давно превратились в шутку. От них самое время избавиться прямо сейчас, чтобы компенсировать потери.

Если бы Мэдлин не была так оглушена, она бы спросила, зачем тогда он добивался поглощения, если не собирался заниматься гостиничным бизнесом, но от его близости и явной угрозы в его словах ее мысли мешались.

— Что ты хочешь? — прошептала она.