Исцеление любовью

Верно. — Она бросила мяч, который, приземлившись, взвихрил перед ним столб пыли.

Он проследил за мячом, потом поднял голову, сжав губы, чтобы не расплыться в улыбке.

Ты просто хотела убедиться, что я внимателен, да?

Я немного груба, — извинилась она, тоже с трудом удерживаясь от улыбки.

Чувство юмора входит в число его привлекательных качеств, подумала она. Мики предвкушала сегодняшнюю встречу больше, чем ей хотелось, больше, чем требовалось для того, чтобы достичь своей цели. Она решила какое-то время не полагаться на свою семью, пока не станет полностью независимой. Теперь же ей грозит опасность положиться на этого человека, в котором она увидела манящее сочетание характера, сексуальности и, судя по всему, спокойствия.

Меня радует, Тренер, что ты несовершенна! Сам Джек неуклонно совершенствовался за те полчаса, что они занимались.

В четверг будет последняя игра в этом сезоне, — сообщил он ей, когда они в последний раз подняли мячи.

Да что ты? Так скоро?

И что же теперь? Когда я снова увижу тебя?

Город не так уж велик, и больше пяти команд ему не выдержать. Мы проводим друг с другом по две игры, вот и все.

Наверняка ты раньше не очень часто играл в бейсбол.

Джек приблизился к ней с целой грудой мячей. Мячи соскользнули в мешок, который она держала, несколько упало на землю. Они нагнулись одновременно, их головы почти соприкоснулись, а руки схватили один мяч. Она попыталась высвободить руку, но он только сильнее сжал ее.

Как тебя зовут? — спокойно и настойчиво спросил он.

Она помотала головой, вырывая руку.

Почему ты мне не говоришь?

Я… у меня сейчас переходный период. Мне нужно… мне нужно пройти его одной.

Она встала и пошла прочь, оглядываясь на него, словно опасаясь, что он кинется за ней.

Женщина с проблемами сейчас была нужна ему меньше всего, но он понял, что ей страшно, и твердо решил выяснить причину этого страха и прогнать его. Как могло случиться, что эта совершенно неизвестная ему женщина за столь короткое время полностью овладела его мыслями, затмив все остальное в его жизни? Ему не удавалось сосредоточиться на учебнике, который он писал, а время сдачи книги неумолимо приближалось. Он не мог позволить себе предаваться мыслям о ней.

Тебе не нужны друзья? — спросил он прежде, чем она смогла убежать.

Сначала я сама себе должна стать другом, — спокойно ответила она.

Инстинкт адвоката держал его в напряжении. В его голове мелькала сотня вопросов. Может быть, кто-нибудь ее обидел? Или она бежит от кого-то или чего-то? Или прячется? Какон может ей помочь?

Без бейсбола ты исчезнешь из моей жизни, — сказал он. — А это будет ошибкой.

Почему? — удивилась она.

Джек сделал три шага по направлению к ней и остановился, увидев, как напряглись ее плечи.

Между нами существует связь. Ведь ты же выделила меня из толпы, хотя ничего обо мне не знала. То, что ты мне кричала, могло вывести из себя многих мужчин. Откуда ты знала, что я не рассвирепею и не задушу тебя?

Она пожала плечами.

Твоя осанка, твоя улыбка. Не знаю. От тебя исходит уверенность. — Она потянула за козырек шапочки. — Ну ладно, я пойду. До четверга. — Она начала было подниматься по лестнице, но вдруг быстро спустилась. — А ты сегодня действительно хорошо поработал!

Спасибо. Это благодаря тебе.

Он хотел побежать за ней, заставить ее снять эти проклятые солнечные очки и шапочку, заглянуть ей в глаза и спросить, чем он может ей помочь. Но он не решился.

Придется придумать что-нибудь для предстоящей встречи в четверг.

При первой подаче Джек даже не шевельнулся. Он словно застыл, не в силах двинуться с места.

Давай, Конский Хвост! Это тебе бросают! — орала Мики.

Он уронил биту, изумленный тем, что она его подбадривает.

Она смотрела, как он зачерпнул горсть песка, чтобы промокнуть ладони, и снова встал на плиту.

Трах!

Мяч пролетел над головой ловящего и упал между центральными и левыми игроками. Трибуны разразились ликующими криками; мяч достиг дальнего угла поля, где его поймал полевой игрок. Товарищи по команде кричали и подгоняли его. Но, кажется, больше всех вопила Мики.

Отлично, Конский Хвост! Ты это сделал! Ты это сделал! — подбадривала она Джека.

Когда закончилась игра, он вырвался из толпы и, посреди всеобщего ликования, побежал на трибуны, к Тренеру. Подняв руку к ее шапочке, Джек развернул ее козырьком назад, мягким движением снял с нее солнечные очки, передал их ее соседу и положил руки ей на плечи. Ему вдруг стало страшно, что она сейчас убежит: очень уж настороженным был ее взгляд.

Я выиграл много дел в суде, Тренер, но никогда еще не испытывал такой гордости! Спасибо! Без тебя мне бы это не удалось!

С этими словами он наклонил голову и прижался губами к ее губам.

Самовозгорание. Слова проносились в его голове, а то, что сам он расценивал, как дружеский поцелуй благодарности, вылилось в нечто большее. Ошеломленный, взвинченный больше, чем во время игры, он отпрянул от нее и почувствовал себя как на американских горках, когда, достигнув самой высшей точки, в неистовом безумстве летишь вниз.

Мики медленно открыла глаза и посмотрела в его глаза, столь же испуганные, как и ее собственные. В это мгновение она ощутила все, чего хотела от этого человека, и обеими руками вцепилась в его футболку с твердым намерением не отпускать его как можно дольше.

Знакомый запах пота, грязи и кожаных перчаток навевал на нее воспоминания о юности, о счастливом и беззаботном времени. Мики на мгновение перенеслась в весенний спортивный лагерь команды высшей лиги, менеджером которой на протяжении четырнадцати лет был ее отец. Ощущение родного дома, дружелюбие — вот что исходило от Джека. Встав на цыпочки, она обняла его за шею и притянула к себе, а потом горячо поцеловала.

Когда Джек ответил тем же, Мики буквально потерялась в буре чувств, вытеснивших из ее души все остальное. Два года она была мертва, безжизненна. Теперь существуют только он, она и их поцелуи — самое великое наслаждение в жизни! И вдруг сквозь этот водоворот до них донесся тоненький писклявый голосок:

— Мамочка, а почему эта леди целует папочку?

Глава третья

Мики вырвалась из его объятий — ей по казалось, что на нее вылили ушат ледяной воды.

Ш-ш-ш, Дэни, — услышала она женский голос.

Но, мамочка…

Это Стейси говорит с ребенком, поняла Мики, с маленькой девочкой, одетой в летний костюмчик, похожий на костюм матери. У девочки длинные шелковистые каштановые волосы, как у матери, и темно-голубые глаза, как у… Конского Хвоста, ее отца.

Мики закрыла рот руками, когда до нее дошло, что это значит. Он женат! Женат на Стейси, единственной, с кем Мики говорила на играх, на Стейси, через которую она передавала свои указания Конскому Хвосту. Они — семья. А она его целовала.

Мики в ярости схватила солнечные очки, прыгнула на скамью за своей спиной и дальше — со скамьи на скамью. Господи, да этому маленькому стадиону, кажется, не видно конца! Отсюда скоро не выберешься!

Джек удивленно смотрел, как она удалялась. Внезапно поняв, что привело ее в такое смятение и почему в глазах ее отразился ужас, он бросился вслед за ней.

Погоди, Тренер!

Его преимуществом были длинные ноги, но ее гнал сам дьявол.

Мы в разводе, Тренер! Я не женат! — орал он, а она тем временем уже добежала до верха лестницы.

Он несся за нею по бетонным ступенькам, но, будучи уже на расстоянии вытянутой руки от нее, вдруг споткнулся и грохнулся наземь.

Джек! — Мики наклонилась над ним.

Ты знаешь мое имя! — удивился он, сморщившись от боли. Он увидел ее встревоженные глаза сквозь солнечные очки, которые она снова нацепила, чтобы освободить руки.

у, конечно же, я знаю твое имя, — сказала она ворчливо. — Я торчала на трибунах несколько недель! Как же мне не знать твое имя? Что у тебя болит?