Покажи мне любовь

— Если ураган в ближайшее время не закончится, пойди на кухню и выпей кофе, только обязательно горячего. Я знаю, Марджи всегда оставляет полный термос, — проговорил он.

Фэй ничего ему не ответила.

Я не прочь бы и пообедать, но пока говорить об этом рано. Надеюсь, Чейз не рассчитывает на горячую еду, мне очень не хочется трапезничать с ним. Быстрей бы он ушел!

Внезапно она вспомнила: ведь он тоже промок.

— В ванной внизу есть полотенце и сухие футболки, ты в них, наверно, влезешь. Если хочешь, можешь воспользоваться феном.

Фэй закрыла дверь, сняла футболку и, подойдя к зеркалу, уставилась на свое отражение. На ее плечах, на бедрах, на руках были багровые царапины. Она и раньше частенько падала и ударялась, поэтому сейчас не особо беспокоилась о последствиях, хотя и знала: завтра боль от ушибов станет гораздо сильнее. Сейчас ее мучили не ушибы, а боль в мышцах и головная боль, которая, кажется, и не собирается прекращаться.

Фэй осторожно залезла в ванну и задернула шторку. Дрожащими руками она принялась крутить краны, пытаясь отрегулировать воду так, чтобы она стала нужной температуры. Из-за боли в руках и плечах намыливаться было очень неудобно. Вымыв голову, Фэй постояла под душем еще несколько минут. Горячая вода успокаивающе действовала на ее ноющие мышцы.

Сначала, когда Фэй только оказалась в ванной, она собиралась полежать в воде, но ей пришлось оставить эту идею из-за головокружения. Она закрыла кран и потянулась за полотенцем. Как смогла, Фэй вытерла голову, стараясь не задевать болезненные места, потом закуталась в махровый халат и пошла в спальню. Чейза в комнате не оказалось. Она подошла к окну. На улице было неестественно темно. Ураганный ветер раскачивал деревья, град вовсю стучал по крыше и по стеклу.

Фэй не хотелось одеваться, но она не могла позволить себе оставаться в халате, пока Чейз находится где-то в доме. Фэй открыла шкафчик и достала сухую одежду. Она надела чистое белье, джинсы и, чтобы скрыть отсутствие лифчика, который она вряд ли сейчас смогла бы застегнуть, просторную футболку. Ее руки слишком сильно болели. Одевшись, Фэй почувствовала невероятную усталость.

Странно, когда же я успела так устать? Виной тому, наверно, даже не мое падение с лошади, а те сильные эмоции, которые я пережила во время грозы. Может, мне станет лучше, если я, например, высушу голову?

Фэй потянулась за феном и, достав его с полки, двинулась обратно в ванную.

Все-таки хорошо, что в последнее время я ношу короткую стрижку, в моем нынешнем состоянии сушить длинные волосы было бы гораздо труднее.

Когда Фэй наконец закончила приводить себя в порядок, она снова подошла к окну и увидела: ураган заметно поутих. Для нее это означало только одно: совсем скоро ей удастся избавиться от Чейза. Удивительно, но эта мысль почему-то не принесла ей ни малейшего удовлетворения. Напротив, Фэй ощутила какое-то странное разочарование.

Ей вдруг стало невыносимо одиноко, она снова вспомнила голоса братьев, которые слышала во время грозы. Она по-прежнему не понимала, что с ней тогда произошло, но ей хотелось снова хотя бы ненадолго услышать их, почувствовать связь с родными ей людьми.

Фэй вышла из ванной и, увидев Чейза, отдыхающего в кресле, стоящем рядом с ее кроватью, ощутила, как по ее телу разливается тепло. Его поза была очень естественной. Казалось, он сидит так уже много часов и почти заснул. Фэй замерла.

Хм… Как-то непривычно и в то же время приятно видеть его сидящим в моей комнате, в моем любимом кресле.

Год назад она была бы вне себя от радости, если…

Чейз встал.

— Все в порядке? — спросил он.

Фэй почувствовала, как обида комком подступает к ее горлу.

Нет, ничего не в порядке! И уже очень давно! И, скорее всего, никогда в порядке не будет!

Внимание Чейза, его вопрос, его присутствие в ее доме только усилили это чувство безнадежности.

Фэй понимала: она слишком болезненно реагирует на слова Чейза. Усталость, тяжесть пережитых эмоций и чувство вины слились воедино и сделали ее злой и раздражительной.

Если бы он ушел, она бы чем-нибудь быстренько поужинала и пораньше легла спать.

— Да, все в порядке, — больше не в силах скрывать свое негодование, выдавила Фэй.

Какое-то время Чейз пристально смотрел ей в глаза, потом перевел взгляд на ее голову и принялся разглядывать шишку, как будто в ней хотел найти причину ее плохого настроения, затем опустил глаза на ее исцарапанное плечо, взглянул на талию и грудь. Она покраснела. Собственная реакция на внимание Чейза только еще больше ее разозлила.

— Я не собираюсь в город, — прошипела Фэй.

Он многозначительно кивнул.

— То есть хочешь сказать, ты хорошо себя чувствуешь, у тебя много сил и ты вполне можешь обойтись без больницы, да?

— Именно так.

Она прошлась по комнате, вышла в коридор и направилась к лестнице, изо всех сил стараясь двигаться плавно, но как она ни старалась, дрожь в коленях и ноющая боль делали ее походку шаткой и неуверенной. Она все же радовалась тому, что по меньшей мере может идти, и тому, что природа наградила ее выносливостью.

— Да, вполне вероятно, твоя сила пригодится тебе для осуществления твоего грандиозного плана, — прокомментировал за ее спиной Чейз, и Фэй, не отдавая себе в этом отчета, попалась на его удочку.

— О чем ты говоришь? Какого еще плана?

— Ну, ты же мечтаешь загнать себя в могилу.

Его резкие слова заставили ее потерять равновесие и споткнуться. Она схватилась за стену. Внезапный приступ боли сковал ее мышцы, но, прежде чем она упала, Чейз успел поддержать ее за талию.

— Черт возьми, Фэй, по-моему, тебе очень больно!

Конечно же, больно!

У нее на глазах выступили слезы, она закусила губу и теперь ждала, пока боль немного поутихнет. Когда ей стало заметно легче и ее щеки порозовели, Чейз насмешливо произнес:

— Уж не знаю, хорошо это для тебя или нет, но когда пытаешься загнать себя в могилу, самое неприятное, с чем приходится сталкиваться, — это боль. Вот для того, чтобы ее терпеть, тебе и понадобится сила.

Фэй озадаченно хмыкнула.

— Я не пытаюсь загнать себя… в могилу…

— Рад слышать, ты ведь еще такая молодая и вообще… думаю, твоим братьям это бы не понравилось.

При упоминании о братьях она почти физически ощутила новый прилив гнева.

— Да как ты смеешь! — Фэй выпрямилась, стараясь смотреть Чейзу прямо в глаза. — Как ты смеешь говорить мне, что понравилось бы, а что не понравилось моим братьям?! — В этот момент в ее голове снова зазвучали голоса Тая и Троя.

Фэй, пожалуйста, уходи, не делай этого! Чейз ведь мог сказать все, что угодно. Почему же он сказал именно это?

Чейз смотрел в голубые, лишь немного темней, чем его собственные, глаза Фэй. Он был доволен. Пусть лучше ее гнев выходит наружу, чем копится внутри. Лучше пусть Фэй орет на окружающих, чем совершает безумные поступки, как, например, сегодня. Кроме того, Чейз заметил, как она красива, когда злится. Гнев прогонял грусть и скуку из ее глаз и возвращал в них живой блеск. Но все же Чейз не хотел, чтобы она его ненавидела.

— Я приношу извинения, Фэй, — сказал он, искренне желая заслужить ее прощение. — Поверь, я не хотел тебя задеть и снова напомнить об утрате, о которой ты и без того прекрасно помнишь. — Он пытался поймать ее взгляд, надеясь, что она усмирит свой гнев, который он сам намеренно спровоцировал, и послушает его. — Я хотел просто немного привести тебя в чувства и заставить думать. То, что ты сегодня вытворяла, совершенно на тебя не похоже.

Чейз увидел, как на глазах у Фэй выступили слезы, когда он заговорил про Троя и Тая. Ему было невыносимо ее жалко, он понимал: горечь утраты постоянно живет в ее сердце. Конечно, она очень сильная, раз до сих пор совершенно одна сносит все эти страдания, но нельзя так долго страдать и обвинять себя во всех смертных грехах. Фэй слишком молода, чтобы полностью отрезать себя от мира и остаться один на один со своим горем.