Анафем

Он должен был убить на неё годы.

За что? Чего он такого натворил?

И не подвинулся ли в итоге умом?

Но если Джад безумец или неисправимый ослушник, почему из всех тысячелетников призвали именно его? Почему фраа и сууры за милленарским экраном пели так, будто у них вырвали сердце?

— У меня много вопросов, — сказал я.

— Лучший способ их разрешить — отправиться на север.

Я открыл рот, собираясь повторить свои возражения, но фраа Джад поднял руку:

— Я приложу все силы, чтобы тебя не наказали.

Я сильно сомневался, что на конвоксе кто-нибудь станет слушать фраа Джада, но не посмел сказать ему это в лицо. А коли так, ответ мог быть только один:

— Отлично. Сразу после пикника я отправлюсь на север. Хотя и не понимаю, что это значит.

— Тогда иди на север, пока не поймёшь, — сказал фраа Джад.

ЧАСТЬ 7. Дикарь

Сетка. 1.(прото-, старо- и среднеорт.) Всякое вязанное ячейками полотно, в том числе плетёная сумка. 2. (орт. начала эпохи Праксиса) Прямоугольная решётка из тонкой проволоки в окулярной части оптического прибора. 3. (орт. конца эпохи Праксиса — новоорт.) Совокупность двух или более синтаксических аппаратов, способных обмениваться информацией. Совокупность двух или более С. носит название сеть .

Авосеть, сокращение от Арбская всеобщая сеть. А. объединяет почти все сети мира. Разг. авоська .

Корд объявила, что повезёт меня, и решительно отмела все мои возражения. Мы проехали миль тридцать назад, прежде чем отыскали дорогу в горы. В первом же посёлке на этой дороге я потратил все деньги со своей карточки на топливо для машины, еду и тёплую одежду. Затем я потратил деньги с карточки фраа Джада.

Пока мы грузили покупки в кузовиль, нас нагнал Ганелиал Крейд. Рядом с ним в кабине сидел Самманн. Оба улыбались во весь рот — зрелище совершенно непривычное. Без объяснений было понятно, что они едут с нами и что этот вопрос не обсуждается. Оба принялись закупать то же, что и мы. У Крейда был полный патронный ящик монет, у Самманна — информация в жужуле, заменявшая деньги. Напрашивалась мысль, что оба получили помощь от своих собратьев. Присутствие Крейда меня решительно не обрадовало. Если деньги ему и впрямь собрали жители Пробла, то возникала целая куча вопросов по поводу его истинных целей.

Почти всё место в кузове у Крейда занимал трёхколёсник, поэтому объёмистые вещи мы загрузили в машину Корд. Никто не знал, куда ехать и чего ждать, но у всех сложилась в голове похожая картина: Ороло зачем-то ушёл в горы. Поскольку там холодно и почти нет жилья, мы купили зимние спальные мешки, палатку, плитку и всё такое. Самманн считал, что сможет разыскать Ороло, а Крейд намеревался по дороге расспрашивать единоверцев.

Мы снова сели в машины и двинулись на север. Крейд сказал, что в двух часах езды отсюда, у подножия гор, есть место для лагеря. Он поехал впереди — видимо, у него была такая потребность, и я устал с нею бороться. Корд тоже не возражала. Мы видели в лобовое стекло их спины: Крейд сидел перед панелью управления очень прямо, Самманн сгорбился над своей супержужулой. У нас с Корд было чувство, что они обо всём позаботятся. Я не стал бы доверять Крейду или Самманну по отдельности, но поскольку ясно было, что они ни в чём между собой не сойдутся, я решил, что мы ничем не рискуем.

Мне не хватало Арсибальта и Лио — не хватало возможности поговорить. Однако постепенно это чувство прошло и сменилось облегчением. За последние двадцать четыре часа я слишком много всего узнал: не только про корабль Двоюродных, но и про мир, в котором прожил десять с половиной лет. Взять хоть соломенные крыши над контейнерами с ядерным топливом: услышь я про них раньше, мне пришлось бы долго к этой мысли привыкать. И сейчас мне было легче просто сидеть рядом с сестрой, смотреть на дорогу и знать, что у меня одна-единственная обязанность: отыскать бездомного фраа. Прошлой ночью в базском монастыре сон помог мне уложить в голове новые удивительные факты. Сейчас могло сработать нечто похожее: я чувствовал, что переключение действеннее коленопреклоненных раздумий в келье или многословных обсуждений в калькории.

А даже если не так, не важно — я просто нуждался в отдыхе.

Корд много говорила по жужуле с Роском. Они расстались на лужайке перед скинией — ему надо было возвращаться на работу. Теперь им надо было решить какие-то общие вопросы. Вместо того, чтобы изложить всё в одном длинном разговоре, они звонили друг другу раз десять. Это действовало мне на нервы, и я мечтал, чтобы мы наконец заехали в такое место, где её жужула перестанет ловить. Однако постепенно я привык и задумался вот о чём. Если Корд и Роск столько объясняются из-за разлуки в несколько дней, то как насчёт меня и Алы? Из головы не шло потрясённое лицо Тулии. Думаю, она обиделась не столько за себя, сколько за Алу.

— Есть ли сейчас способ отправлять письма? — спросил я у Корд в перерыве между её микроразговорами с Роском.

— Отсюда это сделать не совсем просто, но вообще да, — ответила Корд. Потом широко улыбнулась: — Ты хочешь написать девушке?

Я не упоминал при ней Алу и вопрос задал самым нейтральным тоном, поэтому растерялся и даже обозлился, что Корд так быстро меня раскусила. Она всё ещё с удовольствием наблюдала за моей обескураженной физиономией, когда жужула вновь запищала, дав мне несколько секунд передышки.

— Расскажи мне о ней, — попросила Корд, как только дала отбой.

— Ала. Ты её видела. Та девушка, которая…

— Я помню Алу. Она мне понравилась.

— Правда? Я не заметил.

— Как и многое другое. — Корд сказала это таким невинным тоном, что я чуть не упустил смысл. Когда до меня дошло, я надулся и некоторое время молчал.

— Мы с ней почти всю жизнь враждовали. Особенно в последнее время, — сказал я наконец. — Потом у нас что-то началось. Довольно неожиданно. И это было по-настоящему здорово.

Корд благодарно улыбнулась и едва не съехала в кювет.

— На следующий день её призвали. Никто ещё не знал, что будет конвокс. То есть для меня она практически умерла. Мне было довольно паршиво. Я вроде как задавил эти мысли работой. Вчера — ощущение такое, что десять лет назад, — после воко у меня появился шанс снова увидеть Алу. Однако всего через несколько часов я принял решение сделать по дороге маленький крюк — который сегодня превратился в большой. Кстати, теперь я формально дикарь и могу никогда больше не увидеть Алу из-за того, что поддался фраа Джаду. Так что всё очень непросто. Не представляю, сколько бы нам пришлось говорить по жужуле, чтобы объясниться.

Тут снова позвонил Роск. К тому времени, как Корд дала отбой, у меня было готово продолжение:

— Учти, я не просто плачусь, как мне плохо. Всё здорово запутано. Это самая большая встряска со времён Третьего разорения. Происходит не пойми что — просто какое-то издевательство над каноном.

— Но у вас ведь не просто набор правил, — сказала Корд. — Вы так живёте ради чего-то более важного. Если ты сбережёшь главное, то остальное со временем распутается.

Такой ответ меня бы вполне устроил, если бы не одна загвоздка: уж очень это смахивало на то, в чём, по словам Крискана, обвиняют мифическое эдхарианское преемство. Поэтому я ничего не ответил.

И тут Корд расставила мне ловушку:

— Точно так же ты изводишься, разбираясь в своих отношениях с Алой, но если ты напишешь ей письмо — отличная, кстати, мысль, — ничего такого в нём обсуждать не надо. Пропусти это, и всё.

— То есть как «пропусти»?

— А вот так. Напиши, что чувствуешь.

— Я чувствую себя болваном. Ты это советуешь написать?

— Нет, нет, нет. Напиши про свои чувства к ней.

Я невольно покосился на жужулу, которая лежала между нами и как-то непривычно долго молчала.

— А тебе точно Тулия не звонила? У меня такое ощущение, что у вашей сестры своя тайная сеть. Как у…