Анафем

Когда шеренга долистов растянулась на двадцать футов, фраа Оза выпустил скелекисти и, как степной наездник в потасовке, выхватил из кобур на боках два «пистолета» — двигатели на сжатом газе. Трое остальных сделали то же самое. Затем фраа Оза упал ничком. По крайней мере так это выглядело: он сдвинул ноги и дал инерции увлечь тело вперёд. Как только магнитные подошвы оторвались от брусчатки, ноги пошли вверх; в следующий миг Оза уже летел к Сжигателю планет над поверхностью икосаэдра. Руки он держал по бокам, направляя струи сжатого газа назад, вдоль тела, как низколетящий супергерой. Вай, Эзма и Грато неслись рядом. За ними глаз различал колыхание, как волны жара над раскалённым асфальтом: это растворялись в вакууме струи чистого газа. Сперва долисты летели томительно медленно, но они с каждым мигом набирали скорость, иногда взмывая вверх и тут же выправляя курс спокойным движением запястья. Их траектории постепенно расходились веером из четырёх векторов, нацеленных на разные части бомбового комплекса. Была своя жуткая красота в безмолвном скольжении над поблескивающей лилово-синей щебнистой равниной. В первые мгновения мы ещё различали чёрные силуэты на фоне освещённого комплекса. Затем долисты стали так же невидимы для нас, как для одетых в скафандры Геометров, суетящихся вокруг бомбы.

Лио объявил:

— Возможно, у нас всего несколько минут, чтобы проникнуть внутрь и найти чем дышать, пока от нас не закрыли все люки «Дабан Урнуда».

— А что будет с долистами? — спросил Арсибальт.

— Думаю, разумнее всего счесть, что они, как и все работающие на Сжигателе планет, фактически покойники, — ответил Лио после секундного раздумья.

— Они нападут сейчас? — спросил я.

— Они проникают тудасейчас, — сказал Лио.

Технически говоря, он лишь напомнил мне то, что я и раньше знал. На самом деле мы такую возможность обсуждали: «Что, если мы увидим Сжигатель планет и поймём, что Геометры собираются его запустить?» — «Ну конечно, это изменит всё, придётся, не теряя ни секунды, переходить к другому варианту плана!» Само собой, я слышал, как разбирали такой случай, но мысленно отнёс его к категории «того, о чём можно спокойно забыть, потому что вероятность близка к нулю».

Однако Лио не забыл.

— Если долисты сумеют незаметно проникнуть на Сжигатель, они не станут предпринимать никаких действий, пока их кислород не окажется почти на исходе, и, таким образом, дадут нам время попасть внутрь. Но если Сжигатель запустят, или долистов обнаружат и поднимут тревогу…

— То плохо наше дело, — вставил Джезри.

— Значит, если у нас и есть запас времени, то совсем небольшой, — сказал я.

— Отсюда следует, что действовать надо так, будто его нет совсем, — ответил Лио. — Жюль? — (Латерранца уже давно не было слышно.) — Жюль?

— Прости, — ответил Жюль. — Я задумался о той панике, которую вызовут ваши друзья из Звонкой долины. Это невообразимый кошмар урнудцев, худшее, что произошло с ними за тысячу лет. Я разрываюсь на части, не понимаю, с кем я и за кого.

— Какой бы конфликт ни происходил в твоей душе, ты же не против того, чтобы Сжигатель планет уничтожили?

— Да, — тихо, но отчётливо ответил Жюль. — Здесь у меня сомнений нет. Жаль, конечно, если погибнут те, кто на нём трудится! Но работать на столь ужасном… — Он не закончил фразу, но я знал, что в скафандре он пожимает плечами.

— То есть ты главным образом не хочешь, чтобы Всеобщие уничтожители попали на «Дабан Урнуд», — сказал я.

— Это, безусловно, верно.

Лио вмешался:

— Никогда не думал, что я такое скажу, но: отведи нас к своему командиру.

— Прости?

— Укажи на нас урнудцам, и твоя работа закончена. Можешь отправляться домой и поесть вволю.

— Чего мы не можем сказать о себе, — заметил Арсибальт.

— Да, — сказал Жюль, — вот ирония: для вас здесь еды нет!

— Итак, твоё решение? — спросил Лио.

Мы все разделяли его нетерпение, хотя бы потому, что у нас кончался кислород. Хотел бы я написать, что мыслил хладнокровно, применяя грабли ко всему, что происходило у меня в голове. Но, правду сказать, я был ошарашен, растерян и — при всей нелепости такого чувства — обижен тем, как внезапно Оза, Грато, Эзма и Вай нас покинули. Разумеется, я знал, что есть много запасных планов. Никогда не обманывался, будто мне сообщили их все. Однако я убедил себя, что долисты всё время будут рядом. Когда я впервые увидел их в автобусе, то испугался, что меня отправляют туда, где они нужны. Постепенно я свыкся с этой мыслью… начал гордиться, что участвую в такой миссии. И вдруг в самый критический её момент долисты внезапно исчезают, ничего не объяснив, не сказав даже: «Прощайте и удачи вам!» Логика их действий была неоспорима: что может быть важнее, чем вывести из строя Сжигатель планет? Но что теперь остаётся нам?

— Возможно ли, — услышал я свой голос, — что мы — отработавший механизм доставки? Вроде тех ускорителей, которые вывели нас на орбиту и рухнули в океан?

— Вполне правдоподобно, — тут же отозвался Джезри. — Мы хорошо выполнили урок, поработали руками и головой, чтобы доставить сюда четырёх долистов. Наша работа закончена. Теперь мы здесь без кислорода, без еды, без связи и без способа вернуться на Арб.

— Вы переоцениваете значение Сжигателя планет, — объявил Джад. — Это блеф. Он вынуждает наших военных действовать так, как они бы иначе не поступили. С его разрушением Арб получит некоторую меру свободы. Однако неизвестно, как распорядится этой свободой мирская власть. Наши действия тоже могут оказать кое-какое влияние. Мы идём вперёд.

— Жюль, ну что? — спросил Лио.

— Есть искушение броситься в провал, да? — сказал Жюль, поскольку мы все непроизвольно повернулись спиной к Сжигателю планет, будто могли таким образом защитить себя от того, что там сейчас начнётся. Мы снова смотрели в щель. За вращающимися орбами Шесть и Семь можно было различить Стержень. — Но тогда мы окажемся на свету и нас сразу увидят. К тому же Орбойма вращается так быстро, что нам за ней не угнаться. Надо идти через Стержень. А туда можно попасть только через вершину. — Он, переминаясь на месте, повернулся к вершине, которая была сейчас от нас слева. — Это обсерватория. Вы видели её на модели. — Всё также переминаясь, он повернулся вправо: — Там — военный командный пост.

— Есть ли в обсерватории шлюзовая камера? — спросил Арсибальт. Мы все смотрели влево. Теперь, когда с нами не было долистов, ни у кого не возникло желания штурмовать командный пост.

— Да, и ты на неё смотришь. — Жюль двинулся к обсерватории, мы — за ним.

— Вот как?

— Купол над телескопами — сам по себе огромная шлюзовая камера, — объяснил Жюль.

— Разумно, — заметил Джезри. — Чтобы подготовить телескопы к работе, под купол закачивают воздух. Перед началом наблюдений людей эвакуируют и колпак открывают.

В обычных условиях я бы обозлился, что Джезри растолковывает нам элементарные вещи, но сейчас мне было всё равно: насколько захватывала и ошеломляла мысль, которую я неделю себе не позволял: снять скафандр! Коснуться руками лица!

Арсибальт думал о том же:

— Наверное, задним числом, лет так через много, вспоминать мое теперешнее амбре будет даже забавно.

— Да, — сказал Лио. — Если запахи распространяются из космоса в космос, всё ниже нас по фитилю обречено на смерть.

— Спасибо за анонс, — заметил Джезри.

— Давайте не будем забегать вперёд, — предложил я.

Самманн спросил:

— В обсерватории кто-нибудь дежурит?

— Людей там может и не быть, — ответил Жюль. — Телескопы управляются дистанционно через нашу версию авосети. Но большой телескоп наверняка работает — изучает ваш очаровательный космос, где всё для нас внове.

Пока продолжался этот разговор, мы успели подойти к вершине. Она высилась, как гора: все инстинкты говорили мне, что впереди — выматывающий подъём. Однако, разумеется, тут не было тяжести, а значит, не могло быть и подъёма. Мы, не сговариваясь, выбрали самый большой и «высокий» купол, который, как и предсказывал Жюль, оказался открыт. Это были две полусферы, ездящие по рельсам, а под ними — зеркало диаметром тридцать футов, разделённое на множество секторов. Мы прошли в щель между полусферами (в неё можно было бы забросить двухэтажный деревенский дом) и, перебирая руками, «спустились» на уровень креплений и шарниров в основании телескопа. Думаю, всех нас гнал примитивный инстинкт: забиться в нору, подальше от чудовищной пустой огромности, в которой мы столько пробыли. Жюль указал на люк, ведущий в герметизированную часть корабля, однако попасть туда можно было не раньше, чем купол закроют и накачают воздухом. Для этой цели имелась красная аварийная кнопка, но Жюль посоветовал её не трогать: иначе по всему «Дабан Урнуду» включится сигнал тревоги. Вместо этого он подтянулся на балке, держащей объектив в фокусе зеркала, отлепил от груди скафандра отражающее одеяло, накрыл линзу и вновь «спустился» к нам. Тем временем мы силились перебороть волнение и не дышать слишком часто. У Арсибальта, тратившего кислорода больше других, оставалось запаса на десять минут, у Самманна — на двадцать пять. Они поменялись баллонами. У меня было ещё на восемнадцать минут. Лио посоветовал всем по возможности подкрепить силы: если придётся расстаться со скафандрами, из еды у нас останутся только энергетические батончики, которые можно прихватить с собой. Я втянул в себя очередную порцию жидкой кашицы из шланга и некоторое время перебарывал тошноту, чтобы не отправить все съеденное прямиком в шпигат.