Страница 53 из 75
В итоге «Боевое содружество революционных национал-социалистов» отказывалось поддерживать правительство Шляйхера, взяв курс на борьбу с его «профсоюзно-милитаристским кабинетом», главной целью которого было изгнать молодые силы из всех социалистических организаций.
В ответ на реплику Фердинанда Фрида, помещенную в «Ежедневном обозрении», Штрассер напечатал в «Черном фронте» выдержку из брошюры «Построение немецкого социализма», в которой противопоставлял государственно-бюрократический социализм сталинского типа программе корпоративного социализма. Чтобы продемонстрировать своим сторонникам абсурдность планов Шляйхера, Штрассер привел обстоятельную статью Теодора Лайперта, члена правительства и председателя «Всегерманского союза немецких профсоюзов». В ней Лайперт поддерживал экономические идеи Штрассера, а именно идею ограничения частной собственности и введения определенных корпоративно-государственных форм. Лайперт даже соглашался включиться («насколько это было возможно») в дискуссию об отдельных экономических требованиях Отто Штрассера. Но в ответ лидер «Черного фронта» лишь парировал, что профсоюзы не воодушевятся планами Шляйхера, а потому обречены на провал.
В декабре 1932 года Церер начал острую полемику с КПГ и НСДАП. В своей статье «Прогнозы для Германии» он утверждал, что видит растущую большевистскую угрозу, которая выражалась в значительном росте количества депутатов-коммунистов. Церер абсолютно правильно замечал, что государство было больше не в состоянии править 14 миллионами избирателей, которые только и желали его крушения. Опасность ему казалась настолько большой, что он всерьез опасался раскола НСДАП. В таких условиях радикальная часть национал-социалистов (пролетариат и революционные СА) могли примкнуть к коммунистам. Штрассер писал по этому поводу: «Коммунизм в своей марксистско-большевистской форме после 1923 года не имеет никаких шансов на завоевание власти».Для него не было важно, КПГ или НСДАП проведут в рейхстаг 230 депутатов, так как это зависело от «ясности предложенного пути и силы воли вождя».
Противоречия между Штрассером и Церером достигли своего пика в конце декабря 1933 года. Тогда «Черный фронт» вышел под заголовком: «ЛИБЕРАЛЬНЫЙ НАЕМНИК. Буржуа Церер замахивается томагавком войны на Немецкую революцию». Это было оскорбительной репликой на статью Церера «Революционные сектанты». В ней тайный советник рейхсканцлера задавался вопросом: «Что вы, собственно, хотите и к какой цели стремитесь?» Статья должна была подтолкнуть к выводу, что штрассерианцы не были способны к какой-либо конструктивной созидательной деятельности. «Их воля продиктована чувствами, не имеющими ничего общего с реальностью, ибо они не представляют собственных возможностей; воля к работе, к кропотливой, ежедневной деятельности у них заменена высокопарными романтическими представлениями об „империи“, „немецком социализме“ и „революции“». По мнению Церера, на революцию как неотвратимый исторический процесс требовалось время, дабы она созрела. Просто беспорядки были исключительно опасным явлением. В качестве примера Церер приводил того же Ленина, который, скрываясь от охранки, 12 лет прожил в Швейцарии.
Разрыв между «Действием» и «Боевым содружеством» был предопределен теоретическим догматизмом Штрассера (извечная проблема мертворожденных «немецких революций») и различными путями развития консервативных кругов. Но даже политический дилетантизм Церера, не столь очевидный, как у Штрассера, привел этого журналиста к конкретной попытке спасения страны от гитлеровской угрозы. И пусть «курс Шляйхера» был нереальным, но это был открытый искренний шаг. В то же время Штрассер, ослепленный иррациональной верой в свою миссию, всего лишь наблюдал за развитием событий. В итоге ему пришлось просто констатировать, что власть оказалась в руках у Гитлера.
Сейчас сложно ответить на вопрос, правда ли состояло «Действие» в «Черном фронте»? Если Церер некоторое время был дружен со Штрассером, то ни Фрид, ни другие сотрудники журнала никогда не говорили о своем союзе с революционными национал-социалистами. Со своей стороны Штрассер не раз повторял, что восторгается экономической теорией Фрида. Но это не мешало Отто запретить членам своего кружка изучение в «кадровой школе» «Боевого содружества» каких-то других экономических теорий кроме собственного «Построения немецкого социализма». Глупо было бы отрицать, что «Действие» через своих лидеров поддерживало связи с «Черным фронтом». Но надо отметить: слово Церера имело гораздо больший вес, нежели весь «Черный фронт» Отто Штрассера.
Оба эти деятеля могли только на время заключить между собой союз. Но ни одна из сторон не имела достаточно сил предотвратить немецкую катастрофу, как позже назовут приход Гитлера к власти. И Штрассер, и Церер верили, что им предназначена особая участь, что именно они принесут на немецкую землю факел нового социального порядка. Но «новый порядок» стал словосочетанием из гитлеровского арсенала, в него фюрер вложил совершенно другой смысл.
Если мы попытаемся рассмотреть «Черный фронт» с точки зрения идеологической тактики, не принимая во внимание организационные альянсы, то его границы окажутся чересчур тесными, чтобы воплотить мечты Штрассера в жизнь. «Боевое содружество» как костяк «Черного фронта» поддерживало постоянно контакты только с «вервольфами» и штурмовиками Штеннеса. Первые позволили установить связь с «Сопротивлением» Э. Никиша и «Оберландом». Революционные СА можно относить к «Черному фронту» с гигантской натяжкой. Весьма обширные связи Штрассера позволили ему наладить также контакты с некоторыми представителями «Стального шлема» и «Младогерманского ордена». При этом остается непонятным, как долго они продолжались и какой характер носили. То же можно сказать и про молодежные «бюндише»-организации. В многочисленной литературе о «бюндише»-молодежи нет ни одного упоминания о ее связях с «Черным фронтом». Если Штрассер уделял ей внимание в своей газете, то из этого вовсе не следовало, что молодежные организации были союзниками революционных национал-социалистов. Эти сообщения привели в «Черный фронт» всего несколько человек. Сам же фронт, созданный Штрассером, не являлся организацией, представлявшей серьезную угрозу для гитлеровской партии. Он мог быть таковым, если бы Штрассер сплотил воедино все национал-большевистские и национал-революционные организации. Но это было ему не под силу. Штрассер предпочел выдумать миф о своей могущественности. Он развил его до невероятных размеров во время канадской эмиграции. После войны даже не счел нужным избавиться от него. Почти все мемуары Отто Штрассера наполовину являются выдумкой, плодом честолюбивых фантазий.
Глава 5
«Черный фронт» в последние дни Веймарской республики
Казалось, что после Второго имперского конгресса «Боевое содружество революционных национал-социалистов» растворилось в хаосе Веймарской республики, предшествующем приходу Гитлера к власти. Действительно, революционные национал-социалисты допустили ряд промахов и ошибок. Какое-то количество штрассерианцев предпочло вернуться обратно в НСДАП, кто-то решил связать свое будущее с коммунистами. Но подобная постановка вопроса во многом неточна. Она не принимает во внимание длившееся до 1935 года сопротивление группы Отто Штрассера гитлеровской унификации.
Семнадцать месяцев, которые прошли между Вторым имперским конгрессом и запретом «Боевого содружества», можно разделить на два этапа. Организационный руководитель КГРНС Хильдебранд назвал первый из них временем кризисов и слабостей. Его границей можно считать июль 1932 года. Последствия многочисленных кризисов оказались очень существенными: большинство боевых округов развалилось, многие боевые группы вообще исчезли, из «Боевого содружества» вышли такие известные деятели, как Ганс Вендт и Пагель. Но после затяжного кризиса КГРНС ждал почти триумфальный успех.
В августе 1932 года Эрнст Гроссе издал в Мюнхене мятежный листок «Правда жизни», в котором разоблачал мнимый аскетизм Гитлера. Почти сразу же после выхода в свет этой газетки была создана группа поддержки Гроссе, которая состояла в основном из бывших членов НСДАП. Ее лидер рассчитывал получить поддержку не только в Баварии, а потому почти сразу же связался с Отто Штрассером. Их встреча состоялась 29 сентября 1932 года. Штрассер и Гроссе решили преобразовать мюнхенскую организацию в филиал «Боевого содружества» — «боевую группу».