Страница 49 из 75
Созданные Хамкенсом сельские комиссии, над которыми сразу же захотело получить контроль мюнхенское руководство НСДАП, должны были, по мнению Штрассера, образовать «специфический фронт», действующий одновременно с солдатскими и рабочими представителями.
В январе 1931 года Хамкенс и Штрассер распределили между собой сферы деятельности, но по сути их пути разошлись. Хамкенса интересовала лишь его личная известность и популярность. Штрассер просил предоставить ему «Газету „Ландсфолька“» как трибуну для выступлений. Со своей стороны Штрассер обещал, что разработает новую народную идеологию, которая будет предполагать особую хозяйственную модель — крестьянское государство. Решение Хамкенса и Штрассера было простым: они решили информировать своих сторонников о проводимых мероприятиях. Один надеялся прорвать информационный бойкот вокруг крестьянских беспорядков, другой же хотел стать причастным к крестьянскому мифу, оказать помощь одному из легендарных лидеров «Ландсфолька».
В принципе оба сдержали свои обещания. Штрассер получил несколько официальных собраний революционных национал-социалистических крестьян, все присутствовавшие, конечно, были членами «Ландсфолька». Центральным пунктом этих мероприятий традиционно становилась длинная речь Штрассера, в которой он анализировал причины сельскохозяйственного кризиса и излагал перспективы хозяйственной реорганизации страны. Эти тезисы должны были стать «переходным мостиком» между революционными национал-социалистами и представителями различных крестьянских организаций. Доклад был тут же напечатан отдельной брошюрой и распространялся на крестьянских демонстрациях и митингах. Программа представляла краткие выжимки различных статей по этому вопросу, которые уже были напечатаны. Наиболее ярким пунктом документа стала «Аграрная экономика и жизненные представления».
Запрет «Черного знамени», издаваемого Хартмундом Плаасом и Эрхардтом при участии членов групп Хамкенса и Штрассера, дал руководству штрассерианцев удобный повод использовать свои газеты для изложения позиций «Ландсфолька». Мартовский номер «Башмака» посвятили изложению специфических экономических тем, не уделив никакого внимания событиям на местах.
В апреле 1931 года статьи «Немецкой революции» изменили свой тон, в них освещались другие темы. Место экономических программ и призывов к Немецкой революции заняли нападки на аграрную политику НСДАП и КПГ. Последний номер «Башмака», увидевший свет, вообще нападал на традиционные крестьянские союзы, которые пытались решить аграрный вопрос при помощи переговоров.
Критика НСДАП, высказанная Штрассером, в основном касалась требования нацистов восстановить неприкосновенность частной собственности. Не удивительно, что это ему казалось существенным. Нападки на НСДАП у Штрассера всегда совмещались с критикой КПГ, его не устраивала поляризация крестьянства. В тот момент «Боевое содружество» как раз объединялось с революционными штурмовиками Штеннеса, которые всегда придерживались антикоммунистических взглядов.
Штрассер очень надеялся, что ему удастся переманить на свою сторону большинство членов «Ландсфолька». Но ему не везло: 15 мая 1931 года КПГ выпустила «Программу помощи немецкому крестьянству», и популярные в крестьянской среде интеллектуалы перешли на сторону коммунистов (Узе, фон Заломон и т. д.).
С конца мая 1931 года критика программы КПГ в «Немецкой революции» стала систематической. В этом программном документе, а точнее, в самом факте его появления, Штрассер видел негласное подтверждение того, что «нынешняя агитация крестьян была безуспешной».Коммунисты, по его мнению, прибегли к очередной тактической уловке, политическому трюку. Пока коммунисты не отделили крестьянскую программу от Коммунистического манифеста, они, как и все силы, пытавшиеся только на словах решать проблемы села, оставались для Штрассера врагами немецкого крестьянства. Между тем признание КПГ права собственности на землю было для лидера «Боевого содружества» первым признаком сближения их оценок сложившейся ситуации. Это было неким продолжением программы национального и социального освобождения немецкого народа, где коммунисты впервые признали понятие «нация» и затронули национальный вопрос.
Несмотря на острую критику в адрес коммунистов, Штрассер был все-таки готов признать превращение КПГ в национал-коммунистическую партию. Но это превращение было обречено на провал, так как коммунисты «влили революционную воинственность»в сознание рабочих и крестьян, которые должны были пойти за революционными национал-социалистами. Эта критика была продолжена в июньском номере «Черного флага», где анализировались чисто партийные предпосылки появления крестьянской программы КПГ. «Положение в Германии просто вынудило коммунистов сделать первый шаг, фактически отказаться от марксистской идеологии и приблизиться к консервативно-националистическим идеям». Каждая атака на крестьянскую собственность рассматривалась Штрассером как измена самой природе немецкого крестьянства. Когда же нападки совершались на крупное землевладение, то это было всего лишь еще одним доказательством либерального происхождения КПГ, так как коммунисты пытались решить фундаментальные духовные проблемы чисто экономическим путем.
Подобная жесткая реакция была следствием бессилия Штрассера и Хамкенса, которые теряли свое влияние на крестьянские массы. Одной из причин кризиса «Боевого содружества», который произошел летом 1931 года и характеризовался массовым оттоком членов из боевых групп Гамбурга и Киля, была именно крестьянская пропаганда, оторванная от реальности. К августу 1931 года и сам Хамкенс растерял всех сторонников и последователей в Шлезвиг-Гольштейне. За ним могло пойти всего лишь несколько человек, проживавших в Альбердорфе. В это время он даже перестал издавать «Газету „Ландсфолька“». Из-за финансовых проблем Хамкенс решился на открытый конфликт с ее редакцией — шаг для политика непростительный.
В октябре 1931 года, после краха многочисленных банков и очередного падения цен на сельхозпродукцию, казалось, что Хамкенс мог восстановить свой былой авторитет. Идея предупредительной стачки, активно пропагандируемая лидерами «Ландсфолька», получила широкий отклик. Во многих селах вновь стала возникать «Общественная помощь». Но на самом деле, желая того или нет, Хамкенс помог нацистам. Он оказался не в состоянии сформировать общенациональное движение. Там же, где его идеи получили поддержку, предпочитал ограничиваться отстаиванием исключительно корпоративных интересов и провозглашением демагогических лозунгов о необходимом союзе с пролетариатом. Нацисты же вели более успешную агитацию, чем Хамкенс и Штрассер. В НСДАП подчеркивали прежде всего неприкосновенность собственности крестьян, что вызывало большое доверие у селян, в первую очередь заботящихся о собственном благе. Что же мог поделать Штрассер? Хотя он и не являлся крестьянским революционером, но решился пропагандировать специальную доктрину, ориентированную на крестьян.
Программу социализации экономики Отто Штрассер подробно изложил в своей брошюре «Построение немецкого социализма». Основными принципами социалистической экономики были тотальная автаркия, государственная монополия на внешнюю торговлю и плановое хозяйство. В условиях революционных потрясений в Шлезвиг-Гольштейне и роста экстремистских настроений в крестьянской среде решение аграрного вопроса и необходимость национал-социалистического контроля над средствами производства стали важнейшими теоретическими темами для «Боевого содружества революционных национал-социалистов».
Согласно взглядам Штрассера, возрождение немецкой экономики было возможно лишь при условии упразднения частной собственности на землю, полезные ископаемые и средства производства. Штрассеровская социализация экономики принципиально отличалась от марксистской модели. Она определялась как попытка вывести экономическую теорию из самой природы немца. Штрассер предполагал, что хозяйственную систему страны должна определять не сухая экономическая теория, а живая душа немецкого человека, проявляющаяся прежде всего в независимости, ответственности и радости творчества. Капиталистическая форма хозяйствования, предполагавшая высвобождение личного эгоизма, уничтожает государственно-общественный принцип существования. Но воплощенные в жизнь три составляющие немецкой души вернут людям радость созидания и любовь к отечеству, которые многие угнетенные трудящиеся путали с государством, бюрократической системой. По мнению Штрассера, ответственность, независимость и творческая деятельность возможны лишь при общественной системе, которая устранит неравенство немцев и проведет депролетаризацию Германии, которая была просто необходима, так как марксизм создал из рабочих класс, угрожающий существованию народного сообщества. Вообще штрассеровское понимание пролетариата очень отличалось от марксистского. Революционные национал-социалисты не придавали ему экономического значения, равно как и не использовали таких понятий, как рабочая сила и производственные отношения. Штрассер подразумевал под пролетариатом тех, кого объединяла крайняя нужда и страдания.