Страница 45 из 75
После того как в январе 1929 года полиция изъяла в местечке Мюхльхайм 50 килограммов динамита и 700 детонаторов, Клаус Хайм был вынужден уйти в подполье. Это было не простое совпадение. Экстремисты из «Ландсфолька» при поддержке эрхардтовского «Консула» собирались наладить производство бомб. Но меры полиции оказались недостаточными. В апреле 1929 года произошло первое покушение. Неизвестные закидали гранатами противников «Ландсфолька». 23 мая взрыв прогремел в земельном бюро местечка Итцехо. 3 июня бомба взорвалась в финансовом управлении г. Ольденбург. 6 сентября взрывы потрясли многие административные здания Шлезвиг-Гольштейна. 9 сентября полиция начала массовые аресты, почти все видные деятели «Ландсфолька» оказались под полицейским надзором. Полиции удалось выявить 35 бомбометателей. Среди арестованных оказался и Клаус Хайм. Правительство, не стесняясь в средствах и методах, собиралось положить конец терроризму.
В 1930 году начался процесс по делу крестьянских бомбистов. Он превратил Клауса Хайма в культовую личность. Его почитали не только в национал-революционные кругах, но и у коммунистов, и у нацистов. Но уже в январе 1930 года крестьянство на севере страны утратило прошлое единство. Движение «Ландсфольк» оказалось расколотым. На одной чаше весов находились «умеренные» Вильгельма Хамкенса, на другой «неистовые» Клауса Хайма. В среде экстремистов наибольшее распространение получили идеи национал-революционеров и революционных национал-социалистов. Но, лишившись лидера, радикальное крыло очень быстро развалилось. Сторонники Хайма присоединялись к экстремистским партиям, близким им по духу.
Если рассмотреть развитие событий, то нет ничего удивительного в том, что шлезвиг-гольштейнские крестьяне все более охотно отдавали голоса на выборах радикальным организациям, не признававшим Веймарскую республику. Неизменными фаворитами здесь являлись КПГ и НСДАП. Этот двойной политический вызов экстремистских сил, поддержанных простыми крестьянами, фактически привел к исчезновению с политического ландшафта Германии многих умеренных партий. Несомненно, что, находясь в «зоне влияния» коммунистов и нацистов, крестьянское движение со временем перестало проводить собственные акции. Это устраивало КПГ и НСДАП, но отнюдь не национал-революционеров, которые хотели сохранить самобытность «Ландсфолька».
Как мы помним, после воссоздания нацистской партии в 1925 году Грегор Штрассер был назначен ответственным за пропаганду на территории Северной Германии. Шлезвиг-гольштейнская организация НСДАП также находилась под его руководством. В то время в этой немецкой земле и слыхом не слыхивали про национал-социалистов. Грегору Штрассеру даже год спустя не удалось добиться здесь какого-нибудь значительного успеха. Партийные группы возникли только в трех городах: Киле, Ноймюнстре и Альтоне. В конце 1926 года эта территория перешла под контроль гауляйтера Генриха Лозе, банковского служащего из Альтоны, в прошлом работавшего пропагандистом в «Немецкой народной партии». Он оказался очень хорошим организатором. Буквально за год ему удалось покрыть весь Шлезвиг-Гольштейн сетью партийных групп и даже сформировать несколько штурмовых отрядов. Падение цен на сельхозпродукцию стало прекрасным поводом, чтобы использовать эту больную тему в партийной пропаганде. В 1927 году нацисты исколесили весь Шлезвиг-Гольштейн, проводя агитационные митинги. Это пропагандистское ралли заканчивалось 10 декабря 1927 года. Завершающим аккордом должно было стать собрание в Гамбурге, на котором предполагалось выступление самого Гитлера.
Крестьянские демонстрации 1928 года окончательно подорвали доверие к традиционным сельским союзам. Они больше не могли повести за собой крестьян. Грегор Штрассер решил использовать это обстоятельство, чтобы привлечь в НСДАП новых членов. Крестьянское движение могло быть использовано не только для критики Веймарской республики, но и для захвата власти. С января по май 1928 года Грегор организовал в Шлезвиг-Гольштейне более 250 встреч, на которых присутствовали такие авторитетные национал-социалисты, как Граф Ревентлов, Фрик и, конечно, сам Штрассер. Они принесли определенный результат: число национал-социалистов в этой земле выросло в три раза, достигнув двух тысяч человек. Но выборы в рейхстаг, на которых НСДАП в Шлезвиг-Гольштейне получила всего лишь 4 %, показали, что этих мер было недостаточно для политического успеха. Осознав ошибки, Штрассер решил направиться непосредственно в села и деревни. Это было абсолютно правильное решение. Уже на выборах в прусский ландтаг НСДАП получила значительно большее количество голосов. В округе Северный Дитмаршен за нее проголосовало 17,7 %, в Южном Дитмаршене — 17,2 %, в Штайнбурге — 10,2 %. Результаты выборов укрепили намерение Штрассера продолжить пропагандистскую деятельность среди селян, вершиной которой стал митинг в Хайдере, где перед 10 000 крестьян выступил Гитлер.
В ноябре 1928 года «Ландсфольк» стал мешать развитию НСДАП в этом регионе. В итоге было принято решение открыто критиковать идеи Хамкенса. 1 января 1929 года вышел первый номер «Шлезвиг-гольштейнской газеты», издаваемой местными нацистами. Это издание должно было составить конкуренцию «Газете „Ландсфолька“».
7 марта 1929 года в Дитмаршене произошло столкновение нацистской манифестации с местными коммунистами. Между штурмовиками и членами КПГ завязалась драка. В итоге двое штурмовиков были убиты, 30 получили ранения. Похороны должны были превратиться в очередное политическое представление. Для их охраны Гитлер мобилизовал 6 тысяч человек из СА и «Стального шлема». Масса людей, облаченных в военную форму, и «кровавая ночь» послужили катализатором недовольства крестьянства. Чаша весов общественного мнения качнулась в сторону НСДАП. Только за несколько дней после похорон в НСДАП вступило около 500 человек. К концу апреля 1929 года шлезвиг-гольштейнская партийная организация нацистов насчитывала 8500 человек, причем 2300 из них состояли в штурмовых отрядах. Шлезвиг-гольштейнским гауляйтером было решено оставить Генриха Лозе. Примечательно, что любые назначения он согласовывал не с Грегором Штрассером, а с мюнхенским руководством, не допустив на руководящие посты ни одного левого элемента, ни одного выразителя социалистических идей.
Мировой экономический кризис 1929 года имел для немецкого сельского хозяйства катастрофические последствия. НСДАП решила воспользоваться массовым разорением крестьян и усилила пропаганду в сельских районах. Крестьяне сплошняком потянулись в гитлеровскую партию. В декабре 1929 года НСДАП насчитывала здесь 10 тысяч человек, весной 1930 года — 12 тысяч, в сентябре 1930 года — 14 тысяч. Штрассеровский раскол никак не сказался на позициях нацистов в Шлезвиг-Гольштейне. Местные партийные функционеры были изначально преданы Гитлеру и поддерживали мюнхенское партийное руководство. В ходе подготовки к сентябрьским выборам в рейхстаг они провели более тысячи митингов. Результаты не заставили себя ждать — НСДАП получила здесь 240 288 голосов, то есть 27 %. Не удовлетворившись достигнутым, нацисты продолжали наращивать пропагандистскую активность. Именно здесь они получили на выборах абсолютное большинство (506 117 голосов, отданных за НСДАП, из 992 568 избирателей). В небольших селах их ждали еще более впечатляющие результаты — 63,8 %. Но по-настоящему триумфальный успех пришел к НСДАП в прибрежных деревеньках — 80 % голосов было отдано за нацистов.
Не стоит полагать, что политический прорыв в Шлезвиг-Гольштейне совершила только НСДАП. Успех был и у коммунистов, хотя более скромный. КПГ удалось создать свои базы в некоторых небольших деревеньках. Как и стоило ожидать, их опорой стали и батраки, и бедные крестьяне. В КПГ и Коминтерне всегда обсуждался союз между крестьянами и рабочими как объективная предпосылка для захвата власти и построения социалистического общества. В 1924 году даже предпринималась попытка создания специального Крестьянского интернационала. В феврале 1927 года по инициативе коммунистов был создан Имперский крестьянский союз, главной задачей которого была просоветская агитация и антиимпериалистическая пропаганда. Крестьянские организации коммунистов пользовались определенным признанием даже у правительства. Об этом говорит хотя бы тот факт, что 27 марта их представители были приглашены для участия в работе Европейского крестьянского комитета, заседание которого проходило в Берлине.