Страница 19 из 62
Забегая вперед, заметим, что в период с конца 1943 года по начало 1944 года некоторые из 999-х батальонов посылались на Восточный фронт. Немецкое военное командование предполагало использовать их для обороны позиций на Днепре, но данная затея потерпела провал. Большинство штрафников, и не только антифашисты, предпочитали переходить на сторону Красной Армии. Многие из них после этого использовались для нелегальной работы в немецком тылу. Опасаясь массового дезертирства, командование Вермахта приняло решение разоружить три 999-х батальона и использовать их для строительства защитных сооружений. После прорыва Красной Армии на Днепровском фронте 999-е батальоны были отозваны с Восточного фронта и переведены в Баумхольдер. Там планировалось провести судебный процесс над так называемыми подстрекателями, но затем было решено отказаться от показательного судилища — обстановка в штрафных батальонах была слишком напряженной. После объединения в один 999-й батальон выжившие штрафники были направлены в Грецию.
Нелегальная политическая работа в 999-х батальонах в первое время была направлена на то, чтобы выявить единомышленников по антифашистскому фронту. Затем стали проводиться тайные собрания, происходил обмен информацией. Участники подполья пытались повлиять на настроения остальных штрафников.
Во время отхода немецких войск из Греции и марша по Албании и Югославии (осень 1944 — весна 1945 годов) нелегальная работа должна была быть перестроена. Политические штрафники сконцентрировались на том, чтобы, используя усталость от войны, спровоцировать сдачу в плен по возможности всех 999-х батальонов. Однако подобное стало возможно лишь в последние месяцы войны. В штрафных 999-х батальонах, как ни в каких других частях Вермахта, можно было обнаружить предельную концентрацию политических оппонентов национал-социализма. Антифашистская деятельность в штрафных частях была весьма разнообразной. Она простиралась от деятельности подпольных ячеек до сотрудничества с населением оккупированных гитлеровцами стран. Высшей точкой Сопротивления можно считать переход немецких штрафников на сторону Красной Армии, партизанских формирований Греции, Югославии, Албании.
В период с октября 1942 года по сентябрь 1944 года через «испытательную часть 999» прошло более 28 тысяч человек. Из них две трети были бывшими заключенными, а все оставшиеся попали в бригаду-999 из лагерей и тюрем. При этом если посмотреть на статьи, по которым были осуждены 999-е, то 30 % из них были «политическими», которым противостояло 70 % уголовных элементов. Уставной персонал, который отвечал за подготовку 999-х, за военное руководство на всех уровнях, начиная от роты, заканчивая отделением, составлял где-то 8500 человек. Причем речь идет о специально подобранных офицерах, унтер-офицерах и солдатах Вермахта (рядовые, которые должны были контролировать штрафников, в подобных частях назывались маншафтами).
Дабы обойти препятствия, поставленные РСХА, значительные массы «недостойных» призывались в закрытое подразделение, которое, вопреки прошлому опыту, не являлось единицей регулярной армии. Это отчетливо прослеживается в письме из Верховного командования Вермахта, которое датировано 14 апреля 1943 года. На нем стоял штемпель «Совершенно секретно». Этот секретный документ адресовался в правовые управления всех трех частей Вермахта: сухопутная армия, Люфтваффе, военно-морской флот. При этом «для ознакомления» один экземпляр направлялся в СД. Поводом для письма стали попытки распустить бригаду-999, предпринятые в январе 1943 года: «Указ от 13 января 1943 года настолько увеличил призыв «недостойных несения военной службы», что в будущем нам придется столкнуться с большим количеством личностей, осужденных за антигосударственную деятельность, в частности, с бывшими активным коммунистами. Угроза, которая проистекает из столь большого количества подобных элементов, может быть надолго нейтрализована, если они будут находиться в закрытых подразделениях, где за ними будет вестись соответствующий надзор. Однако рано или поздно признавая их достойными несения службы, мы даем антигосударственным личностям возможность проторить дорожку в регулярные части Вермахта, что может оказаться вредным. По этой причине окончательное предоставление пригодности к несению военной службы для «недостойных», которые были в свое время осуждены за антигосударственную деятельность или которые с сомнением относятся к национал-социалистическому государству, должно совершаться не только в зависимости от активного участия в боевых действиях, но и при условии изменения образа политического мышления. Для проверки подобных установок необходимо запросить оценку «недостойного несения службы» из полицейской части по постоянному месту жительства. Командование части Вермахта должно ознакомиться с данной справкой, прежде чем передать ходатайство в Имперское министерство юстиции «недостойного» о повторном восстановлении пригодности к несению службы».
Из данного документа следует, что основная забота высших чинов Вермахта и РСХА состояла в том, чтобы активные противники гитлеровского режима не смогли продолжить свою работу в регулярных частях. Чтобы предотвратить эту опасность, стороны договорились о том, что «недостойные несения службы» противники национал-социалистического режима вместе с уголовниками (также «недостойными несения службы») должны быть изолированы в специальных закрытых формациях, где они будут находиться под неустанным контролем. На протяжении всей своей службы они должны были надеяться на удовлетворение ходатайств, на «испытание фронтом». Подобная форма штрафного подразделения демонстрировала еще одну грань сотрудничества Вермахта и ведомств Генриха Гиммлера. В некоторой степени появление «испытательной части 999» было неким компромиссом между СС и армейскими чинами. Для гестапо (в силу его функции) на первом месте стояла борьба против «внутреннего врага». В данном случае тайная полиция получала прекрасную возможность собрать воедино множество противников режима, что упрощало контроль над ними. С другой стороны, Вермахт мог активно использовать потенциальных «врагов народного сообщества» и «государственных преступников» для борьбы с «внешним врагом».
В итоге гестапо целыми списками определяло, кого надо удалить с территории рейха. При этом «призывники» считались «пригодными к военной службе», а свидетельство о снятии с военного учета аннулировалось. Первые служащие 999-х батальонов появились в Хойберге 15 октября 1942 года. К этому моменту (по состоянию на 6 октября 1942 года) Вермахт недосчитывался около миллиона человек. Среди первых «призывников» были как «политические», так и уголовники.
Как призыв происходил на практике, в своих воспоминаниях изобразил Ганс Буркхардт: «4 июня 1943 года пришло и мое время. В марте 1943 года в Берлинском дворце спорта Геббельс провозгласил тотальную войну, которая требовала новых жертв для ведения захватнической войны.
«Срочное. По делам Вермахта! Бесплатно по всем почтовым отделениям рейха!» — конверт с такими пометками доставил мне заказное письмо. Это была повестка в военкомат. Мне предстояло пройти пользующийся дурной славой военный призыв. В письме значилось:
«Согласно приказу фюрера вам оказана великая честь — на время войны вы являетесь пригодным для несения воинской службы. В призывном пункте вы должны отдать имеющееся у вас на руках свидетельство о снятии с военного учета. С собой надлежит иметь продукты на три дня. Для прохождения воинской службы в батальоне 999 вы должны явиться 7 июня 1943 года в срок до 20 часов 30 минут по адресу: Берлин SW 61, Обентраутштрассе, 2/4.
У меня было три дня на раздумье. Должен ли я был следовать этому приказу? Я посовещался с семьей и близкими друзьями, после чего взвесил все за и против, включая возможные последствия. В итоге я решил передать этот приказ на завод. На предприятии меня смогли уберечь от всех призывов как работника, имеющего броню. На этот раз, вероятно, все обошлось. Вместе с тем, уклоняясь от последнего призыва, я нарушил существующие правила. А именно в сопроводительной бумаге говорилось: «Тот, кто нарушит приказ, ссылаясь на работодателя или других гражданских лиц, будет наказан в соответствии с законами военного времени». Произошло то, что я и ожидал. Приказ был принят моим непосредственным руководителем, бывшим капитаном, который заметил: «Не бери в голову. Мы вновь высвободим тебя!»