Дина. Чудесный дар

– Дина… Может, хватит плакать? Мы наверняка разузнаем, где она. Все уладится!

– Вдруг с матушкой что-то стряслось… – Я перевела дух и попыталась унять слезы, но это оказалось нелегко.

– Никто не осмелится причинить зло Пробуждающей Совесть. Мы найдем ее. Вот подожди, ты сама убедишься.

Откинув занавес, Маунус снова вошел в горницу.

– Надеюсь, юная дама попробует собраться с силами и сосредоточиться на чашке супа? – спросил он. – А ты, юный Мистер Дурная Башка, убирайся отсюда! Попробуй немного поспать. Я постелил тебе в сундуке[3] в лаборатории. Туда они вряд ли сунутся, но все же прикрой крышку.

Нико поднялся безо всяких возражений. Он так устал, что его шатало.

– Все, верно, уладится, Дина! – повторил он. – Мы скоро увидимся!

– Да, – сказала я. – Спокойного сна!

Он вяло кивнул и неуверенно двинулся к выходу. Мистер Маунус, отодвинув занавес, придержал его, пока Нико не прошел.

– Он сможет выздоро… Мистер Маунус, он совсем поправится?

Рыжеволосый верзила кивнул:

– Ему необходим отдых. Он почти не спал с тех пор, как притащил тебя прошлой ночью. А до этого ему пришлось выдержать такое, что не в силах человеческих. Но вернемся к тебе! Сможешь сама держать чашку?

Этого я не могла. Рука, побывавшая в пасти дракона, не желала меня слушаться. Кончилось тем, что Мистеру Маунусу пришлось помочь мне сесть на постели и поддерживать поднос, чтобы чашка с супом не свалилась мне на колени. Но по крайней мере я смогла сама держать ложку здоровой рукой.

Суп был удивительно вкусный – с телятиной и овощами: морковь, картошка, укроп. И когда чашка опустела, мне показалось, будто я заново родилась, стала другим человеком.

Может, ничего необычного в этом супе и не было. Но я вспомнила, что после завтрака в Доме под Липами я ничего не ела… да, должно быть, с тех пор прошло целых два дня!

Мистер Маунус слегка ухмыльнулся в бороду, увидев, как быстро исчезает суп.

– Тебе получше? – спросил он, когда чашка опустела.

– Да, спасибо. Куда лучше!

– Если понадобится, ночной горшок здесь. – Он показал мне, где стоит горшок. – Тебе нельзя разгуливать в переходах замка теперь, когда тебя повсюду разыскивают.

– Но, Мистер Маунус, если они ищут Нико и меня, а ты столько лет был его учителем, они не примутся ли искать и здесь?

– Не сразу, – ответил он, и удивительно гневное выражение скользнуло по его лицу. – Всем ведомо, что между юным Никодемусом и мной два года назад случилась ужасающая ссора и с тех пор мы не разговаривали.

– Два года? Из-за ссоры? – В моем голосе прозвучало недоверие…

Давин и я то и дело ругались. Коли б мы переставали разговаривать меж собой всякий раз на два года, мы бы уже не заговорили друг с другом никогда.

Мистер Маунус страдальчески пробормотал:

– Вообще-то, это была не просто размолвка. Насколько припоминаю, я запустил ему в лоб медной колбой. Но даже это не смогло вбить хоть каплю разума в башку этого глупца.

При одном воспоминании об этом Мистера Маунуса охватил гнев.

– Но коли вы недруги, почему Нико попросил вас о помощи? – Мистер Маунус отставил поднос в сторону.

– Ведь он знал, что я не откажу ему! – ответил он, не глядя на меня.

Я недоуменно смотрела на него, я не могла понять этих людей. Стать недругами – да, такое может быть! Не разговаривать два года… мне трудно было представить себе это, но коли ты уж так разъярился, то вполне возможно. Не разговаривать друг с другом два года и все же знать: есть на свете человек, который захочет помочь тебе, что бы ты ни натворил… то было куда выше моего разумения.

Казалось, Мистер Маунус прочел мои мысли.

– Мы невообразимо норовисты оба, – пробормотал он. – Он молод и глуп и запальчив, а я почти старик, я чуть умнее, но все-таки столь же упрям. Однако долгие годы я был ему отцом в большей степени, нежели владетель замка Дунарк. Князь и Нико – все равно что огонь и вода была эта парочка! Они абсолютно не понимали друг друга!

Одно из воспоминаний Нико внезапно совершенно явственно возникло в моей голове – его отец бьет сына, выкрикивая: «Мужчина ничто без своего меча!» Ясное дело, что при таком отце Нико нуждался в ком-то, кто позаботился бы о нем.

– Пожалуй, глупее, чем удар колбой, не придумать, – сердито сказала я.

– Да, очень глупо… – пробормотал Мистер Маунус. – Тумаков от князя Эбнецера он получал предостаточно. Мне бы не следовало… Но милостивый барчук, белоручка этакий, не желал слушаться! Ничто не помогало. Похоже, будто он решился промотать все, что имел, предать свое будущее – кем мог бы стать! Ну и покатилось… Целых два года. Однако же за помощью он все-таки пришел ко мне. – При одной мысли об этом Мистер Маунус гордо выпрямился.

– А сколько времени пройдет, покуда ищейки вычислят, где мы с Нико? – спросила я.

– Раньше или позже они, пожалуй, заявятся сюда… Ежели не придумают ничего другого, то, не найдя его ни в одном из укромных уголков замка, они наверняка учинят обыск во всей крепости! – Склонившись надо мной, он тронул заднюю стенку алькова. – А теперь погляди, – произнес он. – Здесь расположен тайник, коим я пользовался несколько раз, работая с благородными металлами и не желая, чтобы меня обокрали. Но, пожалуй, места для такой девчонки, как ты, там хватит.

Подняв матрац, он отодвинул несколько досок в сторону. И вправду, в тайнике, внизу, как раз хватило бы места для меня.

– Услышишь, кто-то идет, спрячься здесь. Это займет один лишь миг. А теперь самое время поменять повязку на твоей руке.

Да, рука выглядела жутко: синюшно-черный отек и шесть глубоких впадин меж локтем и запястьем от зубов дракона.

Однако Мистера Маунуса, похоже, больше интересовал вид моей руки выше локтя.

– Никаких признаков заражения крови, – пробормотал он. – Ты можешь шевелить пальцами?

Я попыталась. Сперва не могла заставить их слушаться, но потом три из пяти пальцев ожили. Однако мизинец и безымянный палец не желали соучаствовать ни в одном даже самом мелком движении. Мистер Маунус ворчливо произнес:

– Может, они обретут жизнь, когда отек спадет, и раны затянутся. Старайся шевелить пальцами. Сатанинские твари с чисто биологической точки зрения, пожалуй, очень интересны, но я все же не понимаю, что нам с ними делать?

– А откуда взялись эти драконы?

– Это часть приданого дамы Лицеа. Вернее, некоторые из них. А потом они распоясались, и среди них появилось несколько огромных тварей. Ну да ты и сама видела!

– Лучше б не видать, – мрачно выговорила я, разглядывая свою злосчастную руку. – Ну не чудно ли – давать в приданое драконов?

Он вздохнул:

– Отец дамы Лицеа и сам был человеком чудным. Да и свадьба ее была довольно странной. Но на самом деле многие князья, владетели замков, дорого бы заплатили за парочку таких чудищ.

– Ну да? А зачем?..

– В этом есть нечто внушающее почтение… Человек, владеющий столь редкой тварью, навевает ужас… А ты бы не испытывала почтения?

– По правде, не знаю! Может, побаивалась бы его.

– Видишь ли, для многих князей страх все равно что почтение.

Нам дозволили пробыть в мире и покое у Мистера Маунуса почти весь день. Но в тот же вечер, как раз когда я уснула в алькове, накрывшись перинкой в синюю полоску, алхимик, бережно тряхнув меня за плечо, разбудил.

– Тесс!..– прошептал он. – Быстрее вниз, прячься! Стражи вот-вот будут здесь!

Сердце мое дико стучало. Я выкатилась из алькова, чтобы Мистер Маунус мог приподнять матрац. Все это казалось кошмарно невероятным. Может, потому, что до этого мне как раз снился сон. Топот сапог в переходе уже явственно разносился по замку.

Мистер Маунус сдвинул доски лежанки в сторону так резко, что занозил пальцы, взявшись за нетесаное дерево.

– Давай вниз!..

Я кое-как втиснулась в маленький тайник, и доски еле-еле встали на место как раз в тот миг, когда кто-то уже пытался отворить дверь в сенях.

3

Скамья в форме сундука, сиденье которой может служить его крышкой, а внутри стелется постель.