Рискованная игра

— Да, — протяжно вздохнул пенсионер, — нужно что‑то кардинально менять в своей жизни. Вечные разборки, которые рано или поздно доведут до могилы…

Илья достал сигарету и закурил. Однако седовласого полковника тревожили не столько опасности, сколько личная жизнь, которая была одинока и неуютна. После разрыва с Маргаритой Маланов понял или, скорее, ощутил, что в жизни должна быть гармония, а одинокий холостой мужчина без второй половины — это половина счастья.

Маланов не был старым, уставшим от жизни человеком. Ему не было еще и пятидесяти. Но в силовых министерствах, будь то армия, МВД или КГБ, у всех был установлен жесткий порядок: майор или подполковник, если исполнилось сорок пять, а полковник — пятьдесят — на пенсию! Неважно, какие у него заслуги и результаты в служебной деятельности. Правда, с Малановым могло произойти исключение, когда ему исполнилось бы пятьдесят. Никто из кадровиков и большого начальства даже не заикнулся бы об уходе на пенсию. Слишком важными делами занимался полковник. У него на связи была очень нужная агентура, работавшая в стане террористических банд и имеющая прямой доступ к ряду главарей. И руководство Маланова обратилось по инстанции с ходатайством продлить срок службы полковнику еще на пять лет.

Маланов и его ближайшее окружение уже не один год поражались архаичности устава в части возраста. Взять хотя бы случай с заместителем начальника управления кадров подполковником Решетовым. За время службы он отдал двенадцать лет учебе в различных учебных заведениях системы. И вот наступил срок — сорок пять лет, и человеку, который по долгу службы должен воспитывать и обучать более более молодых, вручают обходной лист. Все, мол, уходи, на твое место берем молодого. А это означало, что прежде, чем созреть для воспитательной работы, новичок должен много лет посвятить своей учебе и росту профессионального мастерства, познанию психологии сотрудников.

И вот сорокапятилетнему здоровому мужику, находящемуся, как говорится, в самом соку, обладающему всеми качествами воспитателя и руководителя, могущего еще добрых десяток лет пахать как лошадь и приносить пользу стране, указывают на дверь. Человеку дают большую пенсию — шестьдесят–семьдесят процентов от того, что он получал, а на смену берут молодого человека, которому для того, чтобы постичь все профессиональные и психологические знания, научиться понимать душу сотрудника, весь воспитательный процесс, надо так же, как Решетову, более десятка лет учиться и учиться, проходить спецподготовку. На практическую работу остается около десяти лет, и тут наступает час икс — сорокапятилетний возраст. После чего — марш на пенсию. И никого не интересует и не волнует, что государство тратит в два раза больше средств, чем надо. Но для этого кто‑то должен не побояться посчитать и внести предложение по инстанции.

Слов нет, в ФСБ и МВД есть должности, при исполнении которых надо уходить на пенсию и в сорок пять. Скажем, сотрудник ГАИ, который денно и нощно, и в дождь, и в снег должен нести службу на дорогах. Конечно, это серьезно сказывается на здоровье и такому сотруднику надо уходить на пенсию, но кадровику, сотрудникам тылового обеспечения, паспортно-визовой, информационно-аналитических, да и оперативных служб… Особенно сотрудников, чья деятельность требует опыта, высокого уровня профессионализма, знаний психологических и политических, умения ориентироваться в обстановке в мире и стране, можно было бы не торопиться списывать со счета.

«Золотые мозги ценятся в большинстве стран мира, кроме нескольких, в первую очередь России» — горько рассуждал Маланов.

Он не торопясь двигался по широкой мокрой аллее. Мысли Ильи вцепились в недавно пережитое. Его как опытного работника по просьбе администрации Президента на короткое время откомандировали в распоряжение одного из заместителей главы администрации — мужчины в возрасте около семидесяти лет, профессора-химика Рубинчика. Он был недавно назначен заместителем главы администрации Президента. На первый взгляд степенный, внимательный, культурный, с мягкой манерой говорить.

Вот к этому руководителю и был временно прикомандирован полковник Маланов. Дело в том, что Президент страны поручил своей администрации разработать национальную идею. Проблема оказалось сложной, и администрация Президента стала привлекать к разработке документа представителей большинства министерств и ведомств, ученых, известных интеллектуалов и практических работников. Для полковника Маланова наступил момент познакомиться с политической и экономической кухней страны. Было много интересного и познавательного, но было и немало непонятного, иногда идущего вразрез с такими понятиями, как забота о менее обеспеченных слоях населения и это несмотря на жесткие требования об обратном. Четко просматривалась и желание отдельных лиц использовать свое служебное положение в личном обогащении. Взять хотя бы этого Рубинчика. Маланов успел хорошо присмотреться к нему. Жена миллионерша, владелец мебельного бизнеса, но сам он не занимался бизнесом, но был беспощадным в отношении решения проблем наименее обеспеченных людей. Взять хотя бы его доводы в пользу лишения права на бесплатный проезд школьников. «Когда я вижу ребенка, ученика второго, третьего, четвертого класса с мобильником, то мне сразу же хочется заставить его родителей приобрести ему проездной. Раз он имеет мобильный телефон, значит семья — не бедная!» — заявил в интервью по телевидению профессор-химик.

Маланов тихо чертыхнулся: «Стервец! Знаешь ли ты, что любая мать отдаст последние деньги ради того, чтобы знать, где и что делает ее ребенок, когда она на работе?! Подумал бы и о том, что трамваем, автобусом или метро пользуется ребенок, как правило, тогда, когда школа далеко. Богатые, такие как ты, своих детей возят на машине, и только бедные ездят на общественном транспорте. Как правило, речь идет о престижной школе или гимназии, где учатся чаще всего дети хорошо обеспеченных родителей, которые имеют возможность даже персонального водителя иметь для обслуживания детей. Если же повезет ребенку из бедной семьи попасть в престижное учебное заведение, то добирается он трамваем или автобусом. Таких ребят в этих особых школах или гимназиях — единицы. Стоит ли лишать их бесплатного проезда. Подумал бы ты об этом, прежде чем Президенту пожаловаться, вот, мол, некий полковник Маланов нашелся, мешает мне проводить Вашу линию на экономию средств!»

Маланов легко перепрыгнул через лужицу и слегка улыбнулся: «Хоть это позволило Президенту услышать мою фамилию! Но Рубинчик пошел дальше и соизволил озвучить фамилию моему начальству».

Маланов снова улыбнулся. Он вспомнил, как генерал–кадровик строго и назидательно заметил: «Вы, полковник, не забывайте, какая честь вам оказана. Работаете в таком месте, куда попасть не может не только полковник, но и не каждый генерал».

Маланов тогда ответил: «Товарищ генерал! Меня временно откомандировали в это место не для того, чтобы подстраивался под мнение любого. Хочу вам заметить, что я хожу в это самое место ежедневно и стараюсь в меру моих сил быть полезным государству».

Генерал, конечно же, учуял иронию в словах «это место». Но он был опытным, старым лисом и не стал далее говорить на эту тему, лишь сухо сказал, что делает полковнику на первый раз замечание и предупреждает, что руководство не потерпит в дальнейшем подобных упреков в адрес своих сотрудников со стороны высоких инстанций и будет реагировать в отношении непонимающих своей роли офицеров жестко.

«Да, попал я в ситуацию в администрации. Вырабатывай после этого национальную идею», — размышлял полковник и неожиданно произнес негромко:

— Все должно иметь начало и конец, а то от одного сладкого или горького изжога замучит и…

Однако не успел он закончить свою мысль, как перед ним из темноты выросли две крепкие мужские фигуры.

— Куда спешим? — беспардонно задал вопрос узкоглазый бугай, приближаясь к одинокому путнику.

Следом за ним подошел и его рыжеволосый товарищ. Илья по привычке насторожился. По своему опыту бывший разведчик почувствовал, что эта встреча ничего хорошего ему не сулит, а когда он увидел за спиной еще одного узкоглазого батыра, то понял, что без разборок не обойдется.