Страница 6 из 26
— Может, он и их похоронил в шахте? — предположила Лула.
— Может быть. Я слыхал об этом от парня, сидевшего в той же тюряге. На зоне каких только историй не наслушаешься, хотя по большей части — пустой треп. Но вот в эту я верю.
Лула закурила.
— Запах на «Мо» не похож, — заметил Сейлор.
— А это и не «Мо», — ответила Лула. — Перед отъездом из Кейпа я купила пачку «Вэнтиджа».
— Воняют они ужасно.
— Ага, я знаю, но так они не очень вредные.
— Ну, это не вред, а сущие пустяки по сравнению с тем, чем ты рискуешь сейчас, а, лапочка? Ты ведь пересекаешь границу штата с осужденным за убийство.
— Всего лишь за непреднамеренное убийство.
— Ладно, с осужденным за непреднамеренное убийство, который нарушил правила досрочного освобождения, и в голове у него относительно тебя сугубо аморальные планы.
— И слава богу. Надеюсь, ты меня не разочаруешь, Сейлор. Насчет окружающего мира я этого сказать не могу.
Сейлор засмеялся и разогнал машину до семидесяти миль в час.
— Ты тоже меня радуешь, глупышка, — сказал он.
У Мексиканского залива
— «Жизнь — сука, жена — тоже».
— Что это за фигня? — поморщилась Лула.
Сейлор заржал:
— Это наклейка на кузове пикапа перед нами.
— Какая мерзость. Такие чувства не следует выносить на люди. Это уже Билокси?
— Уже скоро. Сначала найдем парковку, а потом пойдем перекусим.
— У тебя есть что-нибудь на примете?
— Нам лучше держаться в стороне от дороги. Никаких «Холидей-Инн», «Рамада» или «Мотель-Сикс». Если Джонни Фэррагут у нас на хвосте, он первым делом сунется туда.
Они проехали табличку «Въезд в Билокси».
— Как насчет вон того? — предложила Лула. — «Хозяйка старого южного отеля».
— Больше похоже на «Козявку старого южного отеля», — пошутил Сейлор. — Рискнем.
В холле пахло жареными цыплятами, под огромным вентилятором на стульях сидели трое старичков, они смотрели какое-то шоу по большому черно-белому телевизору. Все трое дружно обернулись на вошедших Сейлора с Лулой. Рядом с телевизором стоял горшок с каким-то растением с огромными листьями, похожим на коноплю.
— Когда я был маленьким, — прошептал Сейлор Луле, — мой дедушка показывал мне фото своего папы на слете ветеранов армии конфедератов. Эти чудные старикашки напомнили мне те фотографии. Если б у них были длинные седые бороды, они б выглядели в точности, как те старые солдаты в дедушкином альбоме. Если верить дедушке, к тому времени, когда была сделана фотография, все уцелевшие произвели сами себя в генералы.
Комната была маленькая, но зато дешевая, всего шестнадцать долларов. Штукатурка на стенах и потолке осыпалась, в углу стоял древний телевизор с огромными, как уши кролика, динамиками. На журнальном столике — четыре пластиковых стакана и розовый керамический кувшин. В другом углу — бурый допотопный письменный стол, а посередине комнаты — огромная кровать с выщербленным изголовьем. Лула содрала покрывало, похожее на грязное кухонное полотенце, швырнула его на стол и растянулась на кровати.
— Ненавижу эти покрывала в отелях, — заявила она. — Их сроду не стирали, а мне совсем не нравится лежать в чужой грязи.
— Ну-ка, глянь на это, — сказал Сейлор.
Лула поднялась с постели и выглянула в окно. Она заметила, что стекло треснуло в двух местах.
— Что, милый? — поинтересовалась она.
— В бассейне нет воды. Только сухое дерево валяется, должно быть, разбило молнией.
— Ну и махина. Похоже, когда-то здесь дела шли куда как лучше.
С шоссе перед отелем доносились автомобильные гудки.
— Здесь много военных, — заметила Лула.
— Пойдем-ка подкрепимся, солнышко. А то уже темнеет.
После ужина Сейлор с Лулой отправились прогуляться по пляжу. Полная луна отбелила песок до мертвенной бледности, а залив превратила в мятую красную тряпку. Лула сбросила туфли.
— Ты вправду считаешь, что мама послала Джонни Фэррагута за нами?
— Ну если кого и послала, то точно его, милая.
Неспешно накатилась волна, омыв Луле ноги. Несколько минут они брели молча. Тишину нарушали только плеск волн да гул машин, мчащихся по дороге.
— Думаешь, он нас найдет? — спросила Лула.
— Кто? Джонни?
— Ну да.
— Может. А с другой стороны, он скорее Элвиса отыщет.
— А ты не веришь, что Элвис еще жив? — поинтересовалась Лула.
Сейлор рассмеялся:
— Не больше, чем в то, что Джеймс Дин — морщинистый, скрюченный, спятивший, старый хрыч, доживающий свой век в доме престарелых в Индиане.
— Но ты вспомни все эти странные вещи. Вроде того, что труп был короче, чем Элвис в жизни, и весил меньше?
— Да все это фигня, лапочка, байки желтых журнальчиков.
— Ну, в общем, Элвиса можно понять. Если он жив и решил залечь на дно.
— Он и лежит вполне себе на дне, — хмыкнул Сейлор. — Футов на шесть глубже нас. Не забивай ты себе голову этой ерундой.
Лула пощелкала языком.
— Я на днях слышала по радио жуткую историю, — сказала она. — Про старого рок-н-ролльного гитариста. Ему было сорок семь лет. Его арестовали в пьяном виде в Вирджинии, а он повесился в камере. Остались жена и семеро детей. По радио сказали, что его отец был проповедником у пятидесятников.
— В «Пи Ди» один парень, когда узнал, что его приятеля-сокамерника пристрелил один сукин сын, с которым сошлась его жена, пока ее муж мотал срок, сказал: «Еще одно крушение на железной дороге, ведущей в рай». Не знаю, малышка, может, нам немного повезет.
Случайные знакомые
Всякий раз, когда Джонни бывал в Новом Орлеане, он обязательно обедал в «Акме». В этот раз он заказал рис с бобами, сосиски и сандвич с устрицами. Расплатившись, он поставил поднос на столик у окна и отправился в бар, где взял бутылку «Дикси», отказался от стакана, заплатил за пиво и пошел обратно к столику.
Джонни съел половину сандвича, прежде чем сделал добрый глоток «Дикси». По-прежнему лучшее пиво на юге, подумал он, сделав глоток. Грязная речная вода придавала ему особый вкус; такого пива если выпьешь как следует, то наверняка начнешь светиться в темноте. Этот участок Миссисипи, от Батон-Руждо Нового Орлеана, неспроста называли не иначе как «Раковый коридор». Но пиво было по-настоящему вкусным на тридцатиградусной жаре в Большом Оттяге. [9]
За едой Джонни размышлял о том, куда кроме Нового Орлеана могли податься Сейлор с Лулой. Орлеан казался наиболее подходящим местом, здесь можно найти работу, за которую будут платить наличными, в Новом Орлеане с этим проще, чем в Атланте или Хьюстоне. К тому же Лула всегда любила Новый Орлеан. Она много раз была здесь с Мариэттой, в основном в Ройал-Сонеста, где Мариэтта любила побродить по антикварным лавкам. Конечно, они могли податься куда угодно: Нью-Йорк, Майами, может, они уже на пути в Калифорнию. Но для начала Орлеан вполне подойдет.
— Не возражаете, если я присяду?
Джонни посмотрел на крупного смуглолицего мужчину лет пятидесяти в бледно-голубой старомодной шляпе с загнутыми полями, державшего в руках поднос, полный тарелок, и с улыбкой смотрящего на него.
— Остальные столики, — добавил мужчина, — уже ocupado.
— Конечно, — ответил Джонни, — располагайтесь, пожалуйста.
— Muchas gracias, — поблагодарил мужчина, присаживаясь. Он протянул Джонни крепкую руку. — Реджинальд Сан-Педро Сула, можно просто Реджи.
Джонни вытер салфеткой руку и протянул ее в ответ.
— Джонни Фэррагут, — представился он. — Рад познакомиться.
Реджи, не снимая допотопной шляпы, яростно набросился на еду и прикончил половину, прежде чем снова заговорил:
— Вы из Нового Орлеана, сеньор Фэррагут?
— Зовите меня просто Джонни. Нет. Я из Шарлотты, штат Северная Каролина. Я здесь по делам.
Реджи широко улыбнулся, обнажив ряд крупных золотых зубов.
— А я из Гондураса. Родился я вообще-то на Каймановых островах, но уже давно осел в Гондурасе. Слыхали про Гондурас, Джонни?
9
Big Easy — прозвище Нового Орлеана.