Страница 8 из 54
Хелен повернулась к плите:
— Может, выпьете чашечку кофе? Я как раз кофейник поставила.
— Отлично.
Она была относительно молода, чтобы иметь почти восемнадцатилетнего сына. И все еще сохраняла свою школьную фигуру, разве стала пошире в бедрах, да еще у глаз Хелен залегли морщины. Но духом она посуровела. Она обрела религию, вот как определили бы некоторые, нашла Иисуса Христа. Я увидел над плитой вышитую молитву благодарения. Но нигде не было видно ни цветов школьной команды, ни трофеев. Думается, Хелен видела, как Эрл промахивался во всем, и оттого удачи Кайла выглядели еще более ненадежными. Стоило просто взглянуть на Эрла, чтобы понять, куда можно скатиться по склону успеха. Думается, даже младшие дети это понимали. Это висело в воздухе. Хелен предложила:
— Почему бы вам не пойти в гостиную, Кайл, а я принесу туда кофе.
Она говорила так, будто еще был девятнадцатый век.
Эрл воззрился на Кайла, видимо намереваясь пойти за нами, но я сказал:
— Мне хотелось бы поговорить с Кайлом наедине.
Я услышал, как Хелен резко выговаривала младшим:
— Занимайтесь своим делом, слышите? — Я услышал звук шлепка, и девочка вскрикнула.
Через несколько секунд я удостоверился: Кайл Джонсон знал, что сбил ребенка. Он сразу же сам сказал мне это. Я его даже не спрашивал. Он утер нос тыльной стороной ладони и прокашлялся.
При всей своей популярности он был вежлив и почтителен. Нет, он не выглядел обычным зарвавшимся юнцом. Слава сама пришла к нему, и он не позволил, чтобы она ударила ему в голову. Может быть, Кайла тоже переполняла устрашающая религиозность его матери. Я догадывался, что до моего прихода произошла страшная стычка, но, как всегда, Эрл настоял на своем.
Я сказал:
— Все это не для протокола. Я уважаю тебя за то, что ты не уклонился от правды, за твою честность. — Слова находились не без труда. — Послушай, я заехал, просто чтобы проверить, в порядке ли ты, понимаешь? — Я попытался принять дешевый религиозный тон. — Это между тобой и Богом, Кайл.
Он стоял у окна. Рама постукивала под ветром. Снаружи — черный мрак. Мне не было видно его лица.
Кайл не обернулся ко мне, но он сказал тихо:
— В пикапе были и другие.
Я почувствовал дрожь. И не сразу взял себя в руки. Я сказал без всякого выражения:
— Кто?
— Моя подружка… И Бобби Холлард с подружкой. — Он в первый раз обернулся ко мне. — Мы ничего такого не делали, просто хорошо проводили время, совсем не пьяные и ничего такого… — Он покосился на дверь, и его голос понизился до шепота: — Она не знает, что я пью.
Он замолчал.
Я подошел вплотную к нему:
— Что произошло, Кайл?
— Нам было весело, и только… Сворачивали туда-сюда, сшибали мешки с листьями. Бобби все время подначивал меня дать газу, и я давал… А тут вдруг что-то застучало. Я подумал, может, там грабли лежали или еще что.
— Ты остановился?
Кайл помотал головой.
— Так откуда ты знаешь, что сбил девочку?
Он понизил голос:
— После того как я подвез Бобби и его подружку, я вернулся.
Подошва Кайла заерзала по полу.
— Со мной была Черил. — Он пошарил в кармане и вытащил брелок. — У меня брелок с фонариком. — Кайл посветил на меня. Узенький лучик уперся мне в лицо. — Она просто лежала там… Будто спала.
Передо мной поплыли желтые пятна.
— Ты не проверил, была ли она жива?
Он зажмурил глаза:
— Она была мертвая.
В тот момент я мог думать только о том, что Черил Карпентер известно все. Знает ли об этом мэр? Пожалуй, нет. Откуда бы? Я хотел позвонить ему, но пока все это крутилось у меня в голове, Кайл шептал:
— Все случилось из-за того, что мы с Черил задумали, из-за того, что мы грешили.
— Грешили… Как грешили?
— Блудили. — Кайл шагнул ко мне, подавляя своим ростом. Он прикоснулся ко мне могучей ладонью. Я почувствовал, что весь напрягся. — От возмездия за грех не уйти — так говорит моя мать.
Нелепость услышанного, эти слова — «блудили», «возмездие за грех», — все это усилило ощущение нереальности происходящего.
— Ты хочешь сказать, что твоя подружка беременна?
Кайл смотрел на кухонную дверь. Я различил под ней тень от ног.
— Получается, что я сшиб девочку… потому что был с Черил, позволял ей ввести меня во грех. Вот почему, говорит мать, девочка оказалась на дороге передо мной.
Я повысил голос:
— Послушай меня, Кайл: никакого отношения это ни к чему не имеет. Никакого. — Я смотрел на черноту под его глазом, след от удара.
Кайл понурил голову:
— Я не знаю…
Наступила мертвая тишина. Он стоял неподвижно и не отрывал глаз от двери.
Я все еще видел ноги под этой дверью. Они ждали.
Кайл шагнул ко мне. Его дыхание было горячим.
— Черил не хочет этого ребеночка. — Его пальцы стиснули мой локоть. — Вот почему так случилось… из-за того, что мы собрались сделать с нашим ребеночком.
Я видел страх в его глазах, страх религии Ветхого Завета, религии мстительного Бога, религии ока за око.
— Послушай, Кайл. Женщина, чья дочка умерла, оставила дверь открытой, и девочка просто выбежала из дома. Ты ничего дурного не сделал. Это был несчастный случай. И он не имел никакого отношения к тому, что было у вас с Черил. Никакого.
Кайл посмотрел на меня:
— Так почему это случилось?
— Я не знаю.
Кайл все еще сжимал мой локоть.
— Я хочу, чтобы эта женщина знала, как я сожалею. Вот и все, чего я хочу. Сказать, что я сожалею. Это был несчастный случай, клянусь.
— Ты не можешь… — сказал я. — Ты не можешь просто прийти и сказать. Тебе придется признаться, что ты вернулся на место происшествия. Ты собираешься признать, что покинул место преступления?
— Я ничего не видел. Просто возникло какое-то чувство. Я не пытался скрыться. Я вернулся.
— А потом снова уехал…
— Я испугался.
— Так не пойдет, Кайл. Ты ведь видел эту девочку, когда сбил ее, верно? Не мог не видеть.
— Нет, я не видел.
— Но ты избавился от своих друзей, прежде чем вернуться. Любой обвинитель не отстанет от тебя, пока ты не ответишь, почему не остановился, когда сбил ребенка. Ты видел ее, прежде чем сбить. Это единственное логичное объяснение. Должен был увидеть на какую-то долю секунды.
Кайл прижал ладонь к голове:
— Я не знаю… Нет! Я… я клянусь, я… я не знаю.
— В том-то и суть, ты не знаешь. Чего-то, что могло произойти за малую долю секунды. Ты не знаешь. Я тебе верю, но обвинителю достаточно посеять семя сомнения, и он от твоих показаний камня на камне не оставит.
Я видел, что Кайл начинает осознавать то, о чем я говорил. Видел ли он фигурку девочки, мимолетный образ, когда сбивал ее?
Он встретил мой взгляд, потом отвел глаза. Я сказал:
— Кайл, послушай меня. В тебе есть потенциал великих достижений, ты это знаешь? — Мне пришлось повторить его имя, чтобы принудить вновь посмотреть на меня. — Ты помнишь историю, как Бейб Рут посвятил свою подачу мальчику, лежавшему в больнице при смерти? Понимаешь, что Рут поступил так не ради славы, но ради утешения других?
Кайл смотрел на меня, но ничего не говорил.
— Ты можешь сделать то же, Кайл.
— Как?
— Показав себя в футболе. Когда ты станешь богатым и знаменитым, сможешь уделять что-то одиноким женщинам, замученным бедностью и лишенным надежды. Ты употребишь свои деньги на то, чтобы облегчить им жизнь.
Вот так и надо воздействовать на таких парней, терпеливо подводить их к усвоению жизненного урока.
Правый глаз Кайла увлажнился.
— Вы думаете, так можно искупить все? — Он снова сжал мой локоть.
— «Пусть правая рука не ведает, что левая творит» — разве не так сказано в Библии? Ты можешь искупить вину. Религия ведь учит прощению и искуплению. Доброте и милосердию в поступках.
И пока я говорил, глаза Кайла становились все шире.
— Я поступлю именно так, как вы сказали. Я могу что-то изменить.