Смертельный расчет

Я открыла дверь и подняла взгляд. Ростом Хан был немного выше метра восьмидесяти, с коротко стриженным ёжиком. В тёмных очках, он старался быть похожим на Блейда, как я поняла. У него был золотисто-коричневый цвет кожи, как печенье с шоколадной крошкой. Когда он снял очки, я увидела, что его глаза точно как та тёмная крошка. Это единственное, что было в нём, отдаленно напоминающее сладкое. Я сделала глубокий вдох и почуяла запах чего-то дикого. Позади я услышала, что мои родичи-фейри спускаются вниз по лестнице.

- Мистер Хан? - Сказала я вежливо. - Пожалуйста, входите, я Сьюки Стакхаус, и эти два парня Дермот и Клод. - По жадному выражению Клода, я поняла, что не единственная, кто думал о шоколадном печении. Дермот только настороженно смотрел.

Мустафа Хан взглянул на них и выбросил их из головы, что показало, что он не был столь умен, как мог бы быть. Или, может, он просто думал, что они не имели отношения к его делу.

- Я здесь, чтобы забрать машину Эрика, - сказал он.

- Не могли бы вы зайти на минутку? Я сделала кофе.

- О, хорошо, - пробормотал Дермот и направился к кухне. Я услышала, что он говорит с кем-то и предположила, что Амелия и/или Боб ошиваются рядом. Хорошо. Мне нужно было поговорить с моей подругой Амелией.

- Я не пью кофе, - сказал Мустафа. - Я не употребляю стимуляторы любого рода.

- Тогда может стакан воды?

- Нет, я хотел бы вернуться в Шривпорт. Я получил длинный список поручений, которые должен сделать для г-на Высокого и Могущественного Мёртвого Парня.

- Каким образом вы получили работу, если так мало считаетесь с Эриком?

- Он не плох для вампа, - сказал с неохотой Мустафа. - Бубба тоже хорош. Но остальные? - Он сплюнул. Едва уловимо, но я поняла ход его мыслей.

- Кто твой приятель? - спросила я, кивая головой на Харлей.

- Много хочешь знать, - сказал он.

- Ага. - Я смотрела прямо на него, не отрывая взгляда.

- Подойди на минуту Уоррен, - позвал Мустафа и небольшой мужчина спрыгнул с Харлея и подошел.

Уоррен оказался примерно метр семьдесят ростом, бледный и веснушчатый, и у него отсутствовала пара зубов. Но когда он снял очки, я увидела ясные и спокойные глаза, кроме того на шее не было следов укусов.

- Мэм, - вежливо сказал он.

Я повторно представилась. Интересно, что у Мустафы был настоящий друг, о котором он не хотел чтоб кто-нибудь (хорошо я) знала. Пока мы с Уорреном обменивались комментариями о погоде, мускулистому Веру было нелегко обуздать своё нетерпение. Клод отчалил, незаинтересованный Уорреном и потерявший надежду заинтересовать Мустафу.

- Уоррен, как долго вы находитесь в Шривпорте?

- Черт возьми, всю мою жизнь. - Сказал Уоррен.

 - За исключением того времени, что я был в армии. Правда в армии я был пятнадцать лет.

Проще было узнать о Уоррене, но Эрик хотел что бы я проверила Мустафу. Пока что подражатель Блэйда не стремился сотрудничать. Расположение в дверном проеме не располагало к ненавязчивой беседе. Ну хорошо.

 - И давно ли вы знакомы с Мустафой?

- Несколько месяцев, - ответил Уоррен, взглянув на более высокого мужчину.

- Игра в "20 вопросов" окончена? - спросил Мустафа.

Я коснулась его руки, что было похоже на прикосновение к ветке дуба.

 - КиШоун Джонсон, - сказала я задумчиво, после того как немного порылась в его голове. - Почему вы сменили своё имя?

Он напрягся и сжал губы.

 - Я вновь обрел себя, - сказал он. - Я больше не раб дурной привычки, которого звали КиШоун. Я, Мустафа Хан, и я сам распоряжаюсь собой. Я принадлежу сам себе.

- Окидоки, - сказала я, прилагая все усилия, что бы это прозвучало мило. - Рада была познакомиться Мустафа. Желаю вам и Уоррену безопасной дороги до Шривпорта.

Я узнала достаточно на сегодня. Если Мустафа Хан собирался быть рядом с Эриком какое-то время, то я постепенно соберу пазл из проблесков его мыслей. Достаточно странно, что я подумала о Мустафе лучше, после того как познакомилась с Уорреном. Я была уверена, что у Уоррена были тяжелые времена и может он совершал плохие вещи, но я так же была уверена, что по своей сути он был надежным человеком. Я подозревала, что это могло бы быть верным и в случае Мустафы.

Поживём, увидим.

Буббе он нравился, но это не было такой уж хорошей рекомендацией. В конце концов, Бубба пил кошачью кровь.

Я отвернулась от двери, готовая встретиться лицом к лицу со следующей порцией проблем. В кухне я нашла готовящих Клода и Дермота. Дермот нашел упаковку с бисквитами Пиллсбери в холодильнике, открыл банку и положил бисквиты на противень. Духовка была предварительно разогрета. Клод готовил яйца, что было невероятно. Амелия вынимала тарелки, а Боб ставил их на стол.

Очень не хотелось прерывать такую домашнюю сценку.

- Амелия, - позвала я. Она была подозрительно сосредоточена на тарелках. Она подняла глаза так резко, как будто услышала, что я передёрнула свой дробовик. Я заглянула ей в глаза.

Виновна, виновна, виновна.

 - Клод, - сказала я ещё резче, он посмотрел на меня из-за плеча и улыбнулся. "Невиновен" - говорили его глаза. Дермот и Боб выглядели покорными.

- Амелия, ты рассказала о моих делах вервольфу, - сказала я. - И не просто любому вервольфу, а вожаку шрифпортской стаи. И я уверена, ты сделала это нарочно.

Амелия покраснела.

 - Сьюки, я думала, может ты захочешь чтобы кто-нибудь ещё знал, что ваша связь с Эриком разорвана, и ты говорила об Элсиде, так что когда я его встретила, я подумала...

- Вы пошли туда специально, чтобы рассказать ему, - сказала я непреклонно. - Иначе почему, из всех баров вы выбрали именно этот? - Боб выглядел так, будто собирался что-то сказать, я подняла свой указательный палец и ткнула в него. Он притих. - Вы сказали мне, что пойдёте в кино в Кларис. Не в вервольфовский бар в противоположном направлении. - Закончив с Амелией, я повернулась к другому преступнику.

- Клод, - сказала я снова, его спина напряглась, хотя он по прежнему продолжал жарить яичницу. - Ты пустил кого-то в дом, в мой дом, пока меня здесь не было, и ты дал ему разрешение лечь в мою кровать. Это непростительно. Почему ты так поступаешь со мной?

Клод осторожно переместил сковородку с конфорки, выключив её, поскольку всё было готово.

 - Он показался хорошим парнем, - сказал Клод, - и я подумал, что тебе возможно понравилось бы заняться любовью с кем-то, имеющим пульс для разнообразия.

Я фактически почувствовала, как что-то оборвалось внутри меня.

 - Ну ладно, - сказала я очень ровным голосом. - Слушайте. Я иду в свою комнату. Вы все съедаете еду, которую вы приготовили, затем вы пакуете вещи и уезжаете. Все вы. - Амелия начала плакать, но я не попыталась смягчить свою позицию. Я была сильно зла. Я посмотрела на часы на стене. - Через сорок пять минут, я хочу, чтобы этот дом был пуст.

Я пошла в свою комнату, закрыв дверь с необычайным спокойствием. Легла в кровать с книгой и попыталась читать. Через несколько минут раздался стук в дверь. Я его проигнорировала. Я проявила твердость. Люди, живущие в моём доме, сделали вещи, которые они не должны были делать, и знали это чертовски хорошо, и они должны знать, что я не потерплю подобного вмешательства, неважно, насколько оно умышленное (Амелия) или просто шутливое (Клод). Я спрятала лицо в ладони. Было трудно сохранять такой уровень негодования, тем более, что я не привыкла к этому, однако я знала, что будет очень плохо поддаться трусливому порыву, открыть дверь и позволить всем им остаться.

Когда я попыталась вообразить как делаю это, я почувствовала, что это было бы неправильно и плохо, я знала, что действительно хочу, чтоб они покинули дом.

Я была настолько счастлива видеть Амелию. Я была настолько рада, что она готова мчаться из Нового Орлеана, чтобы восстановить магическую защиту моего дома.

И я была так поражена, что она нашла способ разорвать узы, что позволила себе так стремительно сделать это. Я должна была сначала позвонить Эрику, предупредить его. Такой жестокости нет оправдания, кроме моей уверенности, что он попытается меня отговорить. Это был такой же плохой поступок, как и позволить себе принять наркотик шамана на собрании Элсида.