Хакеры 3. Эндшпиль

— Хотя Эйзентрегеру сейчас не до вас, — любезно поведал Уайт Лексу при их самой последней встрече, уже практически перед вылетом. — Наш общий знакомый занят проблемами совершенно иного уровня, и ваши поиски, насколько мне известно, свернуты.

Кем был мистер Уайт в армадовской иерархии, Лекс так и не узнал, а спрашивать поостерегся. Отдых так отдых, подумал он.

И вот теперь уже который месяц ловил саргоса и синагриду, болтая ногами в теплой соленой воде. Той же самой, по которой плыл к берегу «Арго» Ясона, чтобы аргонавты могли укрыться среди приветливых скал острова Корфу. Древние герои и боги когда-то шлялись тут, словно панки по Арбату, ссорились, дрались, мирились и пировали за здорово живешь… и, такое впечатление, с тех благословенных времен тут почти ничего не изменилось. Камни, скалы, деревья, солнце, песок и, как хранитель всего этого, величественная гора Пантрократор.

Словно нигде не существовало Эйзентрегера, Гумилева, Мусорщика, Армады, Синдиката, Рейха, вирусов, антивирусов, спутников…

И Ника.

— …И тут да Силва пробил выше ворот, представляешь?!

Лекс только сейчас сообразил, что молодой грек давно и увлеченно рассказывает ему о сражениях своего любимого футбольного клуба, полных драматизма — в прошлом сезоне он вылетел в низший дивизион.

— Но ничего, — с уверенностью продолжал грек, — наш президент Калояннис снова вытащит «Керкиру» из этого болота, второго дивизиона! А ты за кого болеешь, друг?!

Теофанис всех мужчин называл «друг», невзирая на возраст, социальное положение и их мнение об этом. К женщинам он обращался «леди», что очень нравилось Лиске. То, как она поглядывала порой на красивого загорелого атлета, даже настораживало Лекса, но потом он махнул рукой. Они ведь не муж и жена, в конце концов. Да и на Корфу долго не задержатся, потому не стоит забивать голову.

— Я вообще футбол не очень, — словно извиняясь, сказал Лекс. — Пойду возьму попить.

Лиска лежала на носу катера, расстелив полотенце и подставляя спину ласковому средиземноморскому солнцу. Ее не слишком увлекала ловля саргоса и синагриды, которые будут зажарены на гриле. Причем зажарены завтра — Теофанис уверял, что морскую рыбу можно жарить только так, выдержав сутки, иначе она получится «резиновой». Впрочем, после унылой нью-йоркской кухни вся компания и «резиновую» рыбу употребляла с завидным аппетитом.

— Поймали что-нибудь? — лениво спросила она, когда Лекс принялся рыться в переносном холодильнике, выискивая недиетическую колу.

— Крокодил не ловится, не растет кокос, — пробормотал тот.

— И фиг с ним. Купим у рыбаков. Или давай сходим сегодня в ресторанчик, тот, который на горе! Андерс с Ином постоянно по кабакам, а мы все дома сидим…

— Во-первых, Алексей и Крис, — поправил Лиску Лекс, откупорив банку и облившись брызнувшей ледяной колой. — Привыкай к их новым именам. Во-вторых, тебе в Москве кабаки не надоели? Они же везде одинаковые. Хотя этот твой ресторанчик хороший, тихий… Давай сходим, там сувлаки классные.

— И мусака… Только вино у них в основном поганое. Словно сосновую ветку погрыз… — Лиска перевернулась на спину так, что расстегнутый верх купальника едва не свалился. Лекс машинально поправил его и так же машинально оглянулся через плечо — не смотрит ли Теофанис. Но грек был занят удочками.

А в Москве сейчас, наверное, холодно, подумал Лекс… Хотя какого черта, июнь ведь! Вот так поболтаешься по заграницам и начинаешь помаленьку воспринимать родину как вечно холодную сумрачную страну. Скоро до медведей с балалайками дойдет. А на самом деле в Москве, скорее всего, уже жара. Асфальт тает, прилипая к подошвам. Автомобильные пробки в сизой дымке ядовитого выхлопа. Плавучий ресторан поперек фарватера Москвы-реки у Киевского вокзала…

— О’кей, мы еще часик порыбачим и на берег, — пообещал Лекс. — А вечером — мусака и сувлаки. А вместо вина возьмем благородное молоко шотландских коров.

Предприятий, так сказать, общественного питания в старой рыбацкой деревушке Кассиопи имелось предостаточно. Но таверны на набережной, откуда открывался вид на галечные пляжи и бухту в форме подковы между двумя лесистыми мысами, Лексу не нравились. Там кишели туристы, было шумно и неинтересно. Поэтому они пешком стали взбираться по узким улочкам к тому самому любимому Лискину ресторанчику, который держал старый грек с красивым итальянским именем Микеланджело, похожий на отошедшего от дел пирата.

Попыхивая трубкой, пират Микеланджело принял заказ. По поводу виски он неодобрительно покачал головой, но тем не менее его пышная супруга, лет на тридцать моложе, принесла на столик бутылку «Катти Сарк Дискавери». Лекс весьма удивился, что в таком патриархальном кабачке обнаружился делюксовый скотч.

Намазывая на белый хлеб холодный тушеный лук с травами, Лекс услышал, как звякнул дверной колокольчик, и в ресторанчик вошла небольшая компания — пятеро азиатов. В отличие от европейцев и американцев они вели себя скромно — сели, сделали заказ и о чем-то принялись вполголоса лопотать.

Лекс и Лиска разместились так, чтобы видеть весь маленький зал кабачка и входную дверь. Толку от этого было мало, потому что никакого оружия у них не имелось. Однако Лекс прекрасно знал, что здесь есть второй выход через кухню — за занавеской, буквально в метре от их столика.

— Я по Москве соскучилась, — неожиданно сказала Лиска, медленно вращая стакан так, что плавающие в нем кубики льда глухо постукивали друг о друга.

— По Москве или по России? — уточнил Лекс.

— По Москве. Хочется пойти на Воробьевы, покататься на роликах… В метро спуститься… Ты замечал, какой в метро специфический запах? К нему быстро привыкаешь, зато если не был там месяца два, то сразу заметно. Запахи пещеры, земли и камня вперемешку с запахами горячего металла, смазки…

— …потных пассажиров, перегара, — с улыбкой продолжил Лекс.

Лиска надула губы.

— Не сердись. Я как раз сегодня вспоминал столицу, — примирительно сказал Лекс. — В самом деле, странно — вроде ничего хорошего, а ностальгия. Скоро по березкам плакать начнем…

— Кстати, в Греции есть березы, — сообщила Лиска. — В городе Эдесса, это единственное место тут, где они растут.

— Да ты прямо энциклопедия! — искренне восхитился Лекс.

— Я у экскурсовода на набережной подслушивала, он каким-то немцам это впаривал, — засмеялась девушка и сделала глоток.

— Немцам… Хорошо Андерсу с Ином, они, по-моему, не заморачиваются насчет всяких березок.

— Алексею и Крису, — ехидно поправила Лиска.

Хозяйка принесла горячее, и они начали есть. Но наслаждаться едой долго не пришлось, потому что снова звякнул колокольчик и в кабачок Микеланджело вошел Мусорщик.

С тех пор как Лекс видел его в последний раз, Мусорщик сильно изменился. Отпустил чахлую бородку на манер Льва Троцкого, заметно располнел. Ленноновские круглые очки с непроницаемо черными стеклами сидели на слегка искривленном, как бывает после хорошего удара, носу.

Одет Мусорщик был в ярко-желтую футболку с изображением Парфенона и цветастые шорты, из которых торчали бледные ноги, обутые в кожаные сандалии с обрезанными задниками.

— Калимера, — прогудел пират Микеланджело, поднимаясь с кресла, в котором обычно сидел.

— Калимера, — ответил Мусорщик и отрицательно помахал рукой, показывая, что не стоит беспокоиться, после чего показал в угол, где сидели Лекс и Лиска. — Фили. Синандиси.

Старый грек безразлично пожал плечами и опустился в кресло, попыхивая толстой самокруткой из самолично выращиваемого табака Смирна.

Мусорщик подошел к их столику и сел напротив Лекса.

— Здравствуйте, — приветливо произнес он. — Вы кушайте, кушайте. Не хотел вам мешать, но приходить без приглашения к вам домой как-то не комильфо, потому я и решил навестить вас здесь, в этом гостеприимном месте.

— Привет, — сказал Лекс. Почему-то он не ощущал сейчас той легкой зловещей атмосферы, которая раньше всегда исходила от Мусорщика. Вот только хорошо ли это, понять он не мог.