Страница 23 из 29
— Куприянов это очень по-мужски. И по-детски. Не хочу — и не буду. Хочу — буду. А бывает еще: не хочу — а надо.
— Значит, ты тоже не хочешь, чтобы мы… чтобы все…
Она заглянула ему в глаза, и Куприянов в который раз поразился их отчаянной зелени.
— Я тебе так скажу — наступает такой период в жизни человека, когда он должен максимально трезво оценивать свои желания и возможности. Я не собираюсь врать тебе, что мне абсолютно безразлично, как ты ко мне относишься. Кроме того, ты действительно ПОТРЯСАЮЩЕ целуешься. Но у нас с тобой нет и не может быть отношений, Сережа. У каждого из нас своя жизнь. Пожалуйста, не осложняй мою — ведь ты мой начальник? Анюте привет. Счастливо.
Она повернулась и пошла к выходу, а Куприянов остался сидеть и смотреть ей вслед.
Пятнадцать лет назад его бросила невеста. Сегодня его отвергала женщина, которую он, кажется, полюбил по-настоящему. Куприянов почувствовал прилив легкой паники. Может, пора идти к психотерапевту?
Иди ровненько, ножки ставь тверденько, плечи расправь, грудь колесом…
И не оглядывайся!
Это ужасно, ужасно, ужасно. То, что было в лифте, ужасно. То, что вчера наговорила ему Люся, ужасно. Все ужасно, в принципе.
И девки, дуры, тоже хороши! Зачем она вообще обратилась к ним за помощью? Ведь ясно же — никогда она не сможет снимать мужиков так же лихо, как Шурка, и удерживать их возле себя так же крепко, как Наталья…
И кто вообще сказал, что у Шурки и Натальи все в порядке? Шурке тридцать восемь, а она все одна и одна. Наташка сидит в невестах уже два года, но почему-то никак не перейдет в разряд жен.
И если разобраться, то почему Шурка так злится, когда Наташка начинает рассказывать про свою свадьбу? Не потому ли, что самой Шурке ни один из ее суперлюбовников выйти замуж никогда не предлагал?
Катерина шла и злилась сама на себя за эти недобрые мысли, но и сделать ничего не могла. Идиотизм ситуации раздражал, как зубная боль. Ведь их с Куприяновым совершенна очевидно тянет друг к другу, они совершенно теряют головы, оставаясь наедине, и целуется он так, что в себя приходить совершенно не хочется. А Катерина почему-то должна все время бить его и себя по рукам, твердя «Мы не можем быть вместе!» Можно подумать, к ней женихи в очередь выстраиваются!
И все эти Наташкины планы пора выкидывать. Сегодня она им об этом скажет. Ладно уж, на баскетбол можно и сходить, хорошая игра, но потом — все. Ставим вопрос ребром: если сегодня вечером не найдется Катерине Голубковой подходящий жених, она прекращает сотрудничество с Наташкой энд Шуркой…
И с чувством глубокого облегчения отдается Сереге Куприянову прямо на рабочем месте. И в спортивном зале. И на заднем сиденье автомобиля. И в кинотеатре. И в библиотеке. И на балете «Щелкунчик»…
Наташкин телефон не отвечал, и потому Катерина поехала сразу к Шурке. Та открыла ей дверь, и Катерина даже испугалась — настолько непривычно выглядела подруга. Во-первых, Шурка была босая, в халате, непричесанная и без макияжа. Это было странно, потому что, по собственному Шуркиному утверждению, «мужчина может случиться всегда», и нужно держать себя в товарном виде двадцать четыре часа в сутки. Во-вторых же, у нее было очень странное выражение лица. Какое-то… испуганно-счастливое. Катерина открыла рот, чтобы поздороваться, но Шурка приложила палец к губам, схватила Катерину за шиворот и потащила в кухню. Здесь, закрыв дверь, она повернулась к Катерине и просипела:
— Только не ори, он совершенно измучился.
— Кто?!
— Макс.
— Кто?!?!
— Макс. Наташкин Максим.
— Шурка, да как ты…
— Заглохни, плесень. Это совершенно не то…
— А Наташка? У них же свадьба через неделю!
— Свадьбы не будет.
— То есть как это не будет? Либединская, ты соображаешь…
Шурка простерла вперед руку — и Катерина покорно умолкла. Все-таки в Шурке было что-то античное…
Рассказывать она тоже умела. Выяснилось следующее.
Наташка не ночевала дома все эти дни, начиная с пятницы. Не звонила, ни о чем не предупреждала, к телефону не подходила. В воскресенье же вечером Макс, к тому времени окончательно деморализованный и отчаявшийся, получил от Наташки по электронной почте сообщение, что свадьба отменяется. Якобы она много думала в последнее время — здесь Шурка яростно фыркнула — и поняла, что они поторопились с решением о свадьбе. Последним ударом было появление в глубокой ночи курьера на фирменном бронированном микроавтобусе, который привез ВСЕ бриллианты, когда-либо подаренные Максом Наташке. Несчастный отвергнутый жених заметался по опустевшему любовному гнездышку, а потом понял, что не может оставаться в одиночестве.
К Шурке он приехал в два часа ночи, и до утра они пили водку и говорили, а потом Макс рыдал у нее на груди, и как-то так получилось, что там же, на груди, и заснул. НО! Не в том смысле, как могли бы подумать некоторые. В чисто платоническом, отчасти даже материнском смысле!
В этом месте рассказа Шурка гневно зыркнула на Катерину, но та слушала ее заворожено, открыв рот, а это всегда подкупает. Шурка смягчилась и закончила свой рассказ:
— И я думаю, что так даже и лучше. Признаюсь, не ожидала от Блондинки такой силы духа. Вот поженились бы и мотали друг другу нервы, а он впечатлительный, он бы мог даже инфаркт получить…
Образ впечатлительного Макса проник в сознание Катерины, и она быстренько закрыла рот.
— Шур, ты того… чересчур уж за него переживаешь.
— Ты бы его видела на рассвете, когда он рыдал во-от такими слезами!
Катерина выволокла из-под стола пустую литровую бутылку из-под «Смирновской» и с сомнением изрекла:
— Это после литра выпитой? Да тут кто хочешь зарыдает.
— Не серди меня!
— Прости, прости, Шурочка! Слушай, а наши планы? На сегодня все отменяется?
Шурка немедленно преобразилась. Глаза ее сверкнули боевым огнем.
— Еще чего! Сегодня благотворительный матч ЦСКА, будет зал битком, и знаменитости станут спрашивать лишний билетик.
— Кстати о билетиках: если меня опять не пропустят внутрь, я завязываю с поисками женихов.
— Катька, ты очень закомплексованная.
— Да? Кто бы говорил. Ты сколько не могла успокоиться после того, как нас выперли из «Семи Слонов»?
— Ладно, проехали. Значит, так: сейчас ты едешь к себе, мы переодеваемся и в половине седьмого встречаемся у стадиона.
— А Наташка?
— А где я тебе возьму Наташку? Кстати, скорее всего она придет прямо туда.
— Ты уверена?
— Нет, не уверена, но ведь с нами она все эти дни встречалась? Короче, так: никаких бриллиантов, лифчик с прозрачными бретельками, сверху что-нибудь красное и обтягивающее. Джинсы, кроссовки. Художественный беспорядок на голове, макияж поярче.
— Зачем?
— Затем, что на нас должны обратить внимание телевизионщики. Им нужна хорошая картинка — нам нужны хорошие мужчины.
— А куда ты денешь Макса?
— Пусть спит. Его все равно не поднять, так что… проснется — сам уйдет.
Показалось Катерине или в голосе Шурки прозвучала скрытая горечь?
10
На баскетбольном матче Катерина не была ни разу, хотя по телевизору смотреть баскетбол любила. Оказалось, что это вполне себе светское мероприятие, никаких малолетних фанатов в грязных шарфах тут нет, а на многих дамах даже и бриллианты имелись, ничего страшного. Шурка отмахнулась, когда Катерина указала ей на это.
— Они сидят в VIP-зоне, и снимать их запрещено. Во всех смыслах, ха-ха. А мы с тобой пойдем ближе к народу. Вон, видишь мальчиков с камерой?
— Да их тут полно…
— Нет, те снимают игру, а эти — зал. Вот туда мы сейчас и пойдем…
Позади раздался мелодичный голос:
— Значит, бросили меня, да? Все сами хотите сделать?
Катерина и Шурка обернулись, как ужаленные — и не смогли сдержать изумленного вопля.
Наташка была не накрашена, волосы заплетены в небрежную косичку, а глаза подозрительно покраснели. На Наташке были простые джинсы и голубой пуловер — обычная девчонка, каких на десяток дюжина. Кстати, сейчас было заметно, что из всей троицы она самая младшая…