Страница 4 из 89
Правда, бабушка толком и не заметила, когда именно кран перестал течь. А Денис счел нужным не указывать на результаты своих трудов специально. Всякое доброе дело должно происходить и случаться по возможности незаметно, часто повторяли им преподаватели Лицея.
– А почему? – как-то наивно спросил Максим Данилу-мастера.
Макс как раз очень ценил свои былые заслуги перед Лицеем и прочие добрые дела. Особенно когда они не требовали от него излишних затрат энергии на "всякие дурости".
– Да потому что всякое зло и так видно, – просто, но доходчиво объяснил ему учитель. – Рано или поздно зло обязательно начинает вылезать на поверхность. Оно всегда выпячивается и выпендривается.
"Пожалуй, я не буду перед бабушкой выпячиваться и выпендриваться", – решил Денис по поводу водопроводного крана. – "Иначе это маленькое добро вдруг возьмет, да и превратится во зло. Ведь никто не знает, как это происходит, если верить Даниле. Известно только, что поначалу – всегда незаметно. Зато с водопроводными кранами – заметно, и даже очень; с ними вообще лучше не шутить. Пока не устроил потоп на весь дом".
Поэтому пока все шло, по мнению нашего героя, как нельзя лучше.
Бабушка в городе отдыхала от Дениса и его переходного возраста, наслаждаясь одиночеством, телефонными разговорами и перипетиями телесериальных страданий.
Родители по мере возможности и занятости в своей геологической разведке слали Денису письма, полные оптимизма и осторожных обещаний в следующий раз попробовать взять и его с собой в экспедицию. А Денис тем временем с удовольствием постигал очередные хитрости магических наук в Лицее.
В свободное же от занятий время он буквально не вылезал из речки Дунайки, частенько рыбачил по утрам с пристани вместе с закадычными друзьями – Лесей, Максом и Владой, и, конечно же, увлеченно гонял в футбол. Среди учеников Лицея нашлось немало поклонников этой самой популярной в мире игры, и был организован по всем правилам мировой турнирной таблицы первый чемпионат посадов.
Победителями стали, разумеется, футболисты Следопытного посада. Травоведно-Зверознатный занял почетное второе место, а Мастеровой посад был удостоен бронзового кубка.
Время летело незаметно, понемногу подкрался прохладный и сырой август. И тут все сразу и вдруг переменилось.
С первыми дождиками, холодными и моросящими, Денис загрустил. Впервые за все лето ему было жаль, что сюда не ходят письма из Закрытки, как в Лицее называли мир вне волшебства. Тогда бы он непременно написал большое письмо Кристине Заграйской. Ему хотелось ей столько сказать, а писать ведь гораздо легче, чем говорить с глазу на глаз.
Но какой смысл писать письма, даже очень большие, если на них все равно не получишь ответ? А, вернувшись в город, можно ведь и позвонить!
Одним словом, если бы не самая красивая девочка из их класса, жизнь Дениса этим летом была бы совершенно счастливой и безмятежной.
Но как всегда, в жизни непременно найдется хоть одно маленькое "но", которое вечно так и норовит омрачить любую радостную картину.
После весенних каникул Кристина Заграйская в одночасье переменилась.
Она замкнулась в себе, во время уроков подолгу задумчиво глядела в окно, и оттого на нее здорово злились многие учителя. Школьные педагоги никак не могли понять причины того, что же происходит с этой умной и рассудительной девочкой, с чего она вдруг так изменилась.
Разумеется, ломали над этим голову и ее подруги, втихомолку удивлялись одноклассники и расстраивались воздыхатели из всей школьной параллели. И только Даша Ким зло и мстительно поглядывала на Дениса всякий раз при встрече, будучи уверенной, что именно этот рыжий мечтатель и задавака – истинная причина того, как быстро и неожиданно охладела к их горячей и верной дружбе некогда лучшая подруга.
Пару раз Денис хотел поговорить с Кристиной. Но девочка всякий раз лишь молча смотрела на него, а затем поворачивалась и так же безмолвно уходила. "Будто в туман", – скупо комментировал эти сцены верный друг Тигра.
Но даже он не мог сейчас помочь другу ни советом, ни даже просто дружеским участием. В любви обычно страдают молча и в одиночестве, заявил он однажды ошарашенному Денису. Поскольку был совершенно уверен, что дело между этими двумя симпатичными ему людьми обстоит именно так и никак иначе. Просто в отличие от мудрого Тигры, давно познавшего всю суету и тлен жизни, Денис и Кристина пока этого сами еще не понимали.
Поэтому Денис нынешним летом уехал на Буян если и не с легким сердцем, то уж, во всяком случае, с твердой уверенностью, что совсем не он стал причиной того внезапного и необъяснимого холодка, что пробежал между ним и Кристиной. Словно посреди зимы, солнечным и радостным февральским утром, по-весеннему запели неугомонные синицы, закапало с крыш и уже почти поверилось в скорый апрель. Но за ночь вновь ударил морозец, и значит опять нужно одеться теплее и по возможности не есть на улице ледяное мороженое. Эх, если бы только все на свете было так же легко и просто!
Но ничто на свете не вечно, даже сердечные недуги и тяжкие раздумья.
И когда поутру по громкой связи дежурный по Лицею месье Массажу вдруг вызвал Дениса в обсерваторию, недовольству нашего героя не было предела. Именно сегодня Денис, пользуясь тем, что в занятиях из-за приезда северных гостей был объявлен суточный перерыв, намеревался отправиться позагорать на берег Дунайки.
Кроме того, у него в сумке еще с самых первых дней июня дожидались своего часа несколько толстых томиков с яркими, глянцевыми обложками. И теперь наконец-то настал их час!
Это были любимые Денисом книги в стиле фэнтези. И хотя магия и волшебство, что фигурировали чуть ли не на каждой странице этой сказочной фантастики, совершенно отличались от настоящей волшбы, той что их учили в Лицее посадские мастера и учителя, Денис просто обожал листать эти страницы.
Еще бы! Ведь там у героев все получалось исключительно легко и просто: никто не зубрил словесных заклинаний, не запоминал назубок волшебные химические формулы, не корпел над учебниками, затрепанными еще давным-давно и невесть кем.
Однажды большой любитель аналитических рассуждений Максим взял да и прикинул степень затрепанности и разорванности собственного учебника по магии и волшбе для ученика Лицея второго года обучения. После чего будущий великий изобретатель всего на свете составил уравнение, перемножил его части на магические коэффициенты правдоподобия, прилежности и неаккуратности, а затем произвел нехитрые с точки зрения будущего волшебника вычисления. И рассказал о результате друзьям.
Из его пространных расчетов следовало, что по этому учебнику прежде училось никак не меньше пятнадцати-двадцати человек.
– Представляете?! – воскликнул сияющий Макс. – Это что же, выходит, до нас здесь, в Лицее, по этим книжкам училось еще самое меньшее – двадцать выпусков?!
И он тут же посерьезнел, и даже помрачнел.
– Интересно, куда же тогда девалось столько волшебников, спрашивается? Ведь по этой логике рассуждая, должно получиться, что мир очень скоро будет просто переполнен дипломированными специалистами по магии и чародейству. В общем, выпускниками нашего Лицея. А я, между прочим, до того, как очутиться на Буяне, что-то никого из этих чародеев не встречал.
– Я тоже. Ну, кроме Леси, – кивнул Денис. – Только я совсем ничего тогда о ней не знал. Она ведь за целый год так ни словом никому и не проговорилась о Буяне, пока мы не повстречались на Гуслярской поляне.
– Да и мы особенно в классе об этом не болтаем, по-моему, – подмигнул ему Максим.
– А я знаю, куда они потом деваются, – тихо и серьезно сказала обычно веселая и неугомонная Влада. – По окончании Лицея бывают выпускные экзамены.
– Ничего себе, Америку открыла! И что с того? – чуть ли не в один голос воскликнули Максим с Денисом.
– А вот и то, – назидательно заметила Влада. – На выпускных экзаменах каждый ученик проходит испытание. Причем для каждого оно – его собственное. И уже только после этого выпускник решает, будет ли он дальше заниматься волшбой или оставит это занятие навсегда.