Посланник

– Эй, ты, тварь! Ты маму мою не трогай, дочь дерьма и выгребной ямы! Язык свой поганый придерживай, а то я его вырву!

– Кто, ты что ли, шлюха подзаборная, вмешивающаяся в разговор почтенной женщины и этого порождения тьмы в килте?! Вы как нацепите свои палки, думаете сразу стали великими? Я тебе эту палку в зад засуну, потом подниму тебя и покручу, как ворот! Не меньше десяти оборотов сделаешь! – женщина радостно захохотала, уставив руки в боки и откидываясь головой назад. Её груди, даже прижатые тряпкой, колыхались, а по бокам стекал пот, оставляя дорожки в слое пыли и сажи, толстым слоем лежавшей на этом големе.

– Иди отсюда, недразумение поносное, от больного животом ребёнка! Пока я тебе твою голову в твой же зад не засунула!

Воительница из-за спины кузнечихи умоляюще строила рожи и показывала: Иди! Иди отсюда! Не связывайся! То ли она боялась, что Лера обнажит меч, не выдержав оскорблений, то ли не хотела, чтобы воительницу десятого ранга унизили а глазах у всех зевак, но только она как могла, пыталась разрулить ситуацию.

Вокруг на крики собралось уже несколько десятков зрителей, которые подзуживали кузнечиху, видимо известную всем вокруг – кроме Леры:

– Поддай ей, Ситра! Наподдай этой, с палкой! Молодая, да ранняя – кто ей ранги выдавал такой сикухе, за какие такие заслуги!

Похоже, что наблюдать за разборками кузнечихи и воительниц было любимым развлечением местного рабочего класса. Не сильно, видимо, тут любили власть имущих и воительниц, служащих одновременно и войском, и полицией, и чиновниками, собирающими налоги.

Лера уже не просто завелась – ей ужасно надоело торчать на солнцепёке, нюхать навоз и человеческие испражнения из сортиров, срочно выкопанных возле ярмарки. Ей хотелось пить, а ещё больше – прибить эту суку, затронувшую её маму!

Сделав быстрый шаг, под рёв толпы Лера врезала этой бабе открытой ладонью пощёчину так, что шлепок от удара донёсся метров за пятьдесят. Зрители засвистели, заулюлюкали, стали вопить ещё громче.

Голова бабищи дёрнулась – обычный человек от такого удара давно бы улетел метров за пять, а баба только ошеломилась на секунду, а потом с рёвом полетела вперёд. Её кулак, размером с голову ребёнка метнулся вперёд с немыслимой быстротой – если бы она была на Земле, скорее всего смогла бы нокаутировать Тайсона.

Лера мягко пропустила кулак мимо лица, отведя его левой ладонью, правой ладонью, на встречной, врезала в подбородок бабы так, что ноги той оторвались от земли и она плюхнулась на спину в лужу, сделанную лошадью. Ошеломлённая баба ещё не успела опомниться, оглушённая могучим ударом, когда Лера, как завзятый штангист, вскинула её на уровень груди, подняв с земли, как ребёнка, и одним движением от себя метнула стопятидесятикилограммовую тушу через ограждение кораля. Лошади внутри загона застонали, забили ногами, видя, что на них летит непонятный снаряд и чуть не выломали забор, ударившись в него грудью.

Баба с громким плюхом, как глиссер, проехалась по земле, качественно смазанной навозом, и успокоилась возле ног лягающейся лошади, в опасной близости от ей же выкованных подков.

Народ загомонил, заорал – женщины прыгали на месте и свистели, засунув пальцы в рот, как завзятые фанаты Спартака, а Лера, тяжело дыша, осталась на месте, наблюдая, как баба с трудом поднимается с земли. Она молча подлезла под ограждение, и пошла к Лере, ожидающей продолжения банкета.

Подойдя, баба остановилась, помолчала, глядя на Леру свинячьими глазками и сказала:

– Ситра. Ты первая.

– Чего первая? – не поняла Лера, следя за движениями противницы настороженным взглядом.

– Ты первая меня победила. Никто больше не может. Старею, что ли…всё-таки уже пятьдесят! Ты кто?

– Я Лера. Одуванчик ещё меня зовут.

– А! Слышала про такую. Так бы и сказала. Слыхала, как ты Мудрых с лестницы спустила. Уважаю. Видишь, вон две свинячьи морды сидят – это торговки лошадьми. Пойдёшь к ним разговаривать – скажи – Ситра велела хороших лошадей дать, без подвоха. И подешевле. А если херовых дадут – я сама на них, как на лошадях скакать буду! Запомни, что я сказала. Ну ты и сильна, не ожидала! Рада познакомиться, Одуванчик! – Ситра обернулась к воительице, ошеломлённо наблюдавшей за инцидентом, крикнула – эй, ты, порождение тьмы, позор воительниц! Иди, договорим нашу тему. Ты что думаешь, я бесплатно работаю? Или ваши мать-перемать игры с палками мне нужны? Три серебряника! Да засунь их туда, куда мужчины давно влезть не могут, потому что там всё заросло мхом! Да ты…

Лера не стала слушать живое общение клиента и мастера, и пошла к лошадницам, сидящим за столиком под навесом. Они были настолько увлечены разговором, что заметили Леру только тогда, когда она с ними поздоровалась.

– Приветствую вас! Мне сказали, что у вас можно купить приличных лошадей?

– А сколько тебе надо? О! ты десятого ранга! Такая молодая? Наверное, денег много, да? У мамы…

– Сколько денег надо, столько и есть! Вы будете продавать лошадей, или мне к другим пойти?

– Будем, как не будем! Пойдём! Покажем тебе самых лучших! – женщины заторопились к загону и встав возле забора, стали живо рекомендовать животных:

– Вот эта, серая – ох, как хороша! Выносливая, сильная! Всего тридцать золотых! Вот эта – блеск! Вороная! Сорок! Смори, какие великолепные животные! – торговли воодушевлённо вещали, вращая глазами и надсаживаясь, и Лера очень захотелось заткнуть им рот:

– Меня Ситра прислала. Сказала, если вы мне завысите цену и дадите хреновых лошадей – она проверит – так она сама на вас, как на лошадях скакать будет!

Торговки сразу поскучнели, и одна из них быстро сказала, что вороная стоит десять золотых, а серую она ей не продаст – она уже оставлена для другой воительницы – просто продавщица запамятовала!

Через десять минут Лера договорилась, что две лошади, которых она выбрала, ждут её до завтра, когда она придёт с расплатой в это же время, или не придёт – тогда её задаток в десять серебряников пропадает, а лошади уходят тому, кому продавщицы их продадут. Деньги из пропотевшего мешочка перекочевали в руки лошадниц, а Лера пошла разыскивать свою непутёвую подружку.

Нашлась та буквально через сто метров – она бежала вприпрыжку, и увидел Леру, завопила:

– Ну всегда, всегда я не успеваю! Стоило мне отойти, как самое интересное и произошло! Ты Ситру побила?! Тут вся ярмарка на ушах стоит – говорят – маленькая девчонка с белыми волосами метнула Ситру, как прошлогодний катях метров на пятьдесят! Кстати – с каждым рассказом метраж броска увеличивается! Мне прямо плакать охота! Пропустить такое зрелище?! Ой, ужас…

– А ты-то как сходила? Кто там приехал? Ты же хотела посмотреть на их мужчин? Посмотрела?

– Посмотрела! – оживилась Хагра – есть великолепные экземпляры – задницы аппетитные, а причиндалы! Как подумаешь – дрожь берёт… А один, один – эх и монстр! Правда причиндалов не видать – в набедренной повязке ходит. Кстати – отдельно ходит от всех мужчин – и как это ему женщины позволяют?

– А чего монстроидального в нём такого-то? – равнодушно спросила Лера, прикидывая, что сейчас нужно будет шагать километра три до дома – да и скорее бы! В тенёк, попить, душик принять…

– Да чего – он мускулистый, как баба! Худой, жилистый, а высоченный – мы с тобой только до плеча бы ему достали! Ручищи – ладони – как лопаты! Ходит не как мужчины все – они вечно семенят, как цыплята – этот как зверь ходит – а взглянет – прямо прожигает! У меня просто внутри всё задёргалось, как представила себя в его руках!

– Задёргалось, говоришь?! – внезапно охрипшим голосом сказала Лера и больно уцепила подругу за руку – веди меня к нему! Где он сейчас! Скорее!

– Ты чего, спятила? Нас к нему и не допустят! Совсем баба без мужиков спятила, озверела! Говорила тебе – сходи со мной в мужской дом! Присунули бы тебе хорошенько, и не бесилась бы так сейчас! Не пойду я никуда, сумасшедшая!

– Веди, говорю! – Лера едва не зарычала, от сдерживаемого нетерпения – веди! А, хрен с тобой, сама найду! – и она быстрым шагом, почти бегом, пошла вперёд, к только что прибывшим кланам, разворачивающим свои шатры.