Страница 9 из 61
Мег сидела в гостиной и нечаянно подслушала разговор. Бабушка пришла бы в ужас, если бы знала хоть половину правды. По ночам Эльв возвращалась босой, она держала свои черные туфли в руках, и от нее пахло табаком, духами и чем-то незнакомым. Гарью. Мег всегда делала вид, будто спит, но Эльв понимала, что сестра притворяется. Однажды ночью она присела на краешек кровати Мег.
— Он сделает все, что я велю. Он клянется, что умрет за меня.
Мег не открывала глаз.
— Я знаю, что ты слушаешь.
Эльв ощущала прилив адреналина, нарушая правила. Не это ли испытывают воины в мгновения перед битвой? Все равно что прыгнуть с моста. Когда делаешь то, чего боишься, со временем перестаешь чувствовать. Наедине с Луи она ничего не чувствовала, в отличие от него. Глупец! Возможно, поэтому она его и выбрала. Благодаря ему она научилась противостоять судьбе.
— Надеюсь, ты никогда не узнаешь то, что знаю я, — сказала Эльв сестре. — Надеюсь, ты и дальше будешь верить, будто жизнь такая же, как в книжках.
Мег померещилось, что Эльв плачет, но она не осмелилась проверить. Эльв скользнула к себе в кровать, и было уже поздно спрашивать, зачем она встречается с мужчиной, который доводит ее до слез.
Когда сестры Стори вернулись в школу, пошли разговоры, что Эльв изменилась. Она стала далекой, равнодушной, неуловимой. Красила ногти черным лаком и ходила по коридорам босиком, пока учителя не пригрозили оставить ее после уроков. Она надела остроносые черные туфли, так что лучше не стало. Туфли выглядели заграничными и опасными, отчего ее юбки казались еще короче. Девочки, обедавшие с Эльв за одним столом, боялись ее жестоких кровавых сказок об отрезанных руках и головах, о том, как людей превращали в лягушек, кормили ядовитыми жуками, хоронили заживо. Никто больше не хотел слушать ее рассказы. Девочки, с которыми она выросла, не понимали, откуда ей известно о подобном. Они держались поодаль. Со временем даже перестали здороваться.
Мальчики, напротив, ходили за Эльв по пятам. Робели даже самые нахальные. Они не слушали ее рассказы, а только смотрели. Эльв стала еще прекраснее, чем раньше, бесшабашнее, чувственнее. Мальчики, знавшие ее с детского сада, вымаливали поцелуи. Звонили по ночам и бросали камешки в окно спальни. Она не обращала внимания. На свой шестнадцатый день рождения Эльв попросила обойтись без вечеринки. Ей вполне хватало сестер. Заглянул Алан со своей новой подружкой, учительницей биологии в той же школе. Анни заметила, что та очень молода и пытается разрядить напряженную атмосферу.
— Алан все время говорит о дочках, — сообщила девушка. Ее звали Шерил Генри, и она мечтала завести детей. — Они его радость и гордость.
— Неужели? — восхитилась Анни. — Как мило.
Она предложила Шерил любимый торт Эльв — шоколадный с кофейной глазурью. Сама Эльв не съела ни кусочка. Все сидели на кухне, Алан приехал слишком поздно для настоящего праздничного ужина. Эльв ждала отца, но, когда он появился, даже не поздоровалась.
Алан поцеловал ее в лоб и вручил сотню долларов. Подарок на день рождения.
— Не трать все разом, — попросил он.
Эльв посмотрела, как отец наливает себе кофе, и исчезла, пока остальные ели торт. Она легла в постель и накрылась одеялом. Шестнадцать лет — чепуха. Это ничего не значит. Эльв услышала, как мать поднялась по лестнице, открыла дверь, увидела дочь в кровати и осторожно вышла. Ее мать так же слепа, как и отец. Что она подумала в то лето, когда садовники сметали коконы и Эльв заплакала? «Не переживай. Так нужно. А то гусеницы съедят все деревья», — утешала дочку Анни.
— Подумаешь, — сказала тогда Эльв. — Мне наплевать.
Наутро после дня рождения Эльв взяла отцовскую сотню и отправилась автостопом в Хемпстед. Водитель не сводил с нее глаз, как будто она была феей, миражом на пассажирском сиденье.
— Какие-то проблемы? — равнодушно спросила она.
В кармане у нее лежал серебряный ножик для чистки овощей.
— Может быть, — ответил парень.
Он выжидающе смотрел на Эльв, поэтому она выскочила на красном сигнале светофора и остаток пути прошла пешком. Она нашла татуировочный салон. Его клиентам должно было исполниться восемнадцать, но Эльв выглядела достаточно взрослой, как будто знала, чего хочет, поэтому удостоверения личности никто не спросил. Она наколола две черные звезды на плечах на месте крыльев. Боль странно утешала, вела из тела в Арнелль. В Арнелле собирались войска, королева выстроила их у ворот. Любой обитатель человеческого мира был под подозрением, включая Эльв.
— Докажи, что ты своя, — произнес один из стражников.
На Эльв было черное платье и черные балетки. Она чувствовала запах жасмина. Татуировочный мастер начал что-то подозревать, когда она сняла блузку.
— Будет немного больно, — предупредил он, хотя Эльв было все равно.
Потом он замотал татуировки белыми бинтами.
— Может немного кровить, — добавил он, но и это было неважно.
Эльв дождалась автобуса, вернулась домой и с горящими плечами пошла по Мейн-стрит. В темноте она становилась свободной. Дойдя до Найтингейл-лейн, Эльв замедлила шаг. Она устроилась напротив собственного дома, наблюдая за семьей. Ее мать, Мег, Клэр, кузина Мэри Фокс и мать Мэри, Элиза, ужинали. Эльв хотела быть с ними, откидывать спагетти на дуршлаг, резать огурцы, накрывать на стол. Она хотела смеяться над историями Мэри о глупых одноклассниках. Но она сидела у изгороди в конце Найтингейл-лейн и с трудом разбирала, о чем говорят родные, хотя их смех был слышен сквозь открытые окна.
Эльв услышала шорох. Вдруг это демон? Она покрепче сжала нож в кармане и обернулась, но увидела лишь школьного знакомого, который выскользнул из двора Вайнштейнов. На парне были джинсы и черный свитер. Он увидел Эльв, помедлил и подошел. Его звали Джастин Леви, и он был без ума от нее.
— Привет. — Он присел рядом.
— Грабишь Вайнштейнов? — спросила Эльв.
Джастин достал из кармана два флакона с таблетками.
— Оксиконтин. У мистера Вайнштейна рак.
Он предложил ей таблетку. Эльв проглотила и откинулась на траву рядом с Джастином. Она ничего не чувствовала, только покой. Ей казалось, она может всю жизнь пролежать под изгородью. Татуировки даже не зудели.
— Рак чего? — спросила она.
— Поджелудочной железы. Мой папа работает с ним. Он говорит, шансов нет. Они сейчас ужинают у меня дома, хотя мистер Вайнштейн почти ничего не ест.
— А как же ты пробрался в дом? Я думала, у них есть собака.
— Захватил с собой хот-дог, — признался Джастин Леви.
Эльв засмеялась.
— Все ясно.
— Хороший песик.
У Вайнштейнов жил старый бассет по кличке Претцель, который лаял на прохожих. Но стоило наклониться и погладить его по голове, как он мгновенно становился лучшим другом. Эльв почему-то хотелось плакать, когда она думала о собаке Вайнштейнов. Джастин Леви явно понял, что она расстроена. Он взял ее за руку, но девушка так взглянула на него, что сразу отпустил.
— Кстати, ты мне не интересен, — сообщила Эльв. — Я не стану с тобой встречаться.
— Как скажешь.
Джастин Леви был огорошен даже под кайфом. Он и не мечтал, что Эльв станет с ним встречаться. Все его знакомые парни боялись Эльв и мечтали ее трахнуть. Он почитал за счастье просто лежать с ней рядом на траве.
Эльв села и сняла блузку. Джастин Леви изумленно следил за ней. Она велела ему размотать бинты, и он повиновался. Под бинтами он увидел пару капель крови и черные звезды.
— Знаешь, что это значит? — спросила Эльв.
— Что ты прекрасна? — отважился Джастин.
Эльв засмеялась. Вот умора! Люди смотрят лишь глазами. Если она когда-нибудь встретит мужчину, который разглядит ее истинное «я», то немедленно спасется из этого жалкого человеческого мира.
— Это значит, что я невидима, — пояснила она. — Вот! — крикнула она королеве Арнелля. — Вот мое доказательство!