Королева дождя

— Я пойду осмотрюсь, — предложил Стенли.

Он уже собирался выбраться из машины, как вдруг из одной хижины вышел человек и направился к «лендроверу». Это был старик, он шаркающей походкой приблизился к ним.

Стенли поприветствовал его на суахили:

— Как вы поживаете, друг мой?

Старик нахмурился, его глаза обеспокоено забегали:

– Есть одна проблема.

Он будто бы подыскивал подходящие слова. Когда он снова заговорил, оказалось, что он может изъясняться на одном из диалектов.

Стенли кивнул в знак понимания. Затем стал переводить для Анны весь разговор:

— Он говорит, что к ним недавно явились «незнакомцы с дурными намерениями» — бандиты. Они требовали, чтобы им отдали еду. Жители деревни теперь боятся, что они вернутся и доставят им еще больше неприятностей. Все попрятались, даже молодые. Этому старику тяжело передвигаться, поэтому он остался.

Лицо Стенли выражало сочувствие в течение всего разговора со стариком. Потом он повернулся к Анне:

— Я сказал ему, что мы можем сообщить об этом местным властям, если встретим хоть кого-нибудь из них на своем пути. Больше мы ничего не сможем для них сделать.

Анна кивнула. Здесь, в этой долине, поросшей кустарником, не было никаких признаков того, что существует власть, полиция, кому можно было бы об этом сообщить. Люди вынуждены были сами заботиться о своей бeзопасности.

Старик перевел подозрительный взгляд со Стенли на Анну.

— Он хочет знать, зачем мы приехали, — перевел Стенли.

Анна выбралась из машины. Она обошла «лендровер» и открыла заднюю дверцу, показывая старику неподвижную фигуру африканки, лежащей с закрытыми глазами на заднем сиденье.

— Мы нашли эту женщину, — сообщила Анна. Она подождала, пока Стенли переведет. — Вы знаете ее?

Старик мельком заглянул в машину, затем уклончиво пожал плечами.

— Она из вашей деревни? — продолжала расспрашивать Анна.

— Она — не одна из нас, — перевел Стенли слова мужчины. — Но она пришла сюда два дня назад. Мы не позволили ей остаться.

Анна нахмурилась:

— Почему?

— Она — ведьма! Ее собственное племя изгнало ее! Зачем же нам брать на себя еще и их проблемы? У нас и своих хватает.

— Откуда вам это известно? — спросила Анна.

Старик холодно посмотрел на нее:

— Мы знаем. Этого достаточно.

Глаза Стенли расширились от негодования.

— Где же ваше сострадание? — спросил он. — Она была едва жива, когда мы нашли ее.

Старик и бровью не повел.

— Мы поступили правильно. Даже просто проходя мимо, она приносит горе. Бандиты раньше к нам никогда не наведывались.

Анна захлопнула дверцу, желая оградить женщину от нападок этого африканца. Затем забралась на свое обычное место.

— Они не согласятся принять ее, — сказала она Стенли. — Мы можем ехать.

— Ты права, — ответил тот.

Он попрощался со стариком, затем достал с заднего сиденья «лендровера» связку бананов и несколько клубней сладкого картофеля и протянул их старику.

Тот молча принял дар и двинулся в сторону своей хижины.

Стенли повернул ключ зажигания. Двигатель взревел, разрывая тишину, царящую в деревне.

Они снова выехали на дорогу, решив найти другое поселение. Ни Анна, ни Стенли не проронили ни слова — обстановка была довольно напряженной, учитывая рассказ старика о бандитах. За все эти годы они несколько раз встречались с грабителями, но ситуация обычно разрешалась мирно после подношения «даров». Бандиты вели себя очень осторожно, сталкиваясь с европейцами. Случаи серьезных ограблений или нападений привлекали внимание правительственных структур, так что оно того не стоило. Тем не менее Анна проверила наличие патронов в патронташе. Она надеялась подстрелить какую-нибудь дичь, поэтому оружие всегда было под рукой…

Солнце уже садилось, забирая с собой все краски пейзажа. Анна вытерла пот со лба. Ее кожа покрылась пылью.

Стенли посмотрел через плечо на старуху.

— Как она? — спросил он.

Анна тоже обернулась.

— Кажется, спит.

Будто услышав эти слова, женщина приподняла голову. Она посмотрела Анне прямо в глаза и едва заметно улыбнулась. Затем она села, окинула своими глазами-бусинками окрестности. Звук ее хриплого дыхания был слышен даже сквозь рев автомобиля.

Женщина выглядела очень старой как для коренной африканки, и была невероятно худой. Что же эта бедняга делала — не уставала удивляться Анна — на дороге в таком состоянии? Ей бы отдыхать сейчас в своей хижине, дома. Скорее всего, все было так, как рассказывал старик, — ее изгнали из племени, обвинив в колдовстве. Глядя, как женщина почесывает седую голову и кашляет, Анна не смогла даже представить, из-за чего старуха вызвала такую враждебность своих соплеменников. Что же за ужасные вещи она должна была сотворить?…

Когда день подошел к концу, впереди на небольшой возвышенности показалось поселение. Стенли пришлось ехать по бездорожью через полосу кустарников, чтобы добраться туда.

Вскоре стало понятно, что в этой деревне не возникало никаких проблем с бандитами. Жители были спокойными и очень доброжелательными. Взрослые тут же подошли к автомобилю. Дети держались позади, не понимая, что происходит, но робко улыбаясь.

Стенли выбрался из «лендровера», чтобы обратиться к людям. Он заговорил на суахили, затем — на местном диалекте, после чего подошел к задней дверце, за которой сидела старая африканка. Очень осторожно он вытащил ее и помог стать на ноги. Анна заметила, как бережно его руки поддерживают ее за хрупкие плечи. Она поняла, что эта беззащитная старуха, от которой, скорее всего, отказались ее сородичи, напомнила Стенли его родную бабушку. Для самой Анны затруднительное положение, в котором оказалась эта женщина, стало болезненным напоминанием о том, как люди в гневе обрушивают свои эмоции на ближнего.

Хотя Анна и не понимала этого диалекта, она хорошо знала, что означают покачивание головой и опущенные уголки рта селян. Стенли пришел в ярость. Он бранил их, а те обвиняли его в ответ. Но жители деревни стояли на своем. В конце концов Стенли помог старухе забраться обратно в машину.

— Они ее знают? — спросила Анна.

— Сказали, что не знают, — ответил Стенли. — Но они также подозревают ее в колдовстве. «Иначе почему же она не со своим племенем?» — спрашивали они. Им она не нужна.

Анна вздохнула, ощутив снова сильное зловоние, исходящее от их незваной компаньонки, с которой они, похоже, теперь были обречены путешествовать.

— Ты сказал им о бандитах? — поинтересовалась Анна.

Стенли кивнул.

— Я предупредил их, что существует угроза нападения. — Он зло фыркнул. — Но их заботило только одно — чтобы мы не оставили эту женщину в деревне.

«Лендровер» тронулся с места и стал постепенно набирать скорость. Анна пригнулась, чтобы ее лицо обдувал легкий ветерок из окна. Этот ветерок, правда, был похож на волны жара из открытой дверцы духовки.

— Как же я хочу, чтобы пошел дождь! — устало проговорила она.

— В это время года всегда жарко, — отозвался Стенли. Он говорил так, будто признание этого факта могло каким-то образом сделать жару более сносной.

Когда солнце уже почтя зашло и надо было останавливаться на ночлег, Стенли свернул с дороги в небольшую рощу. Там, на опушке, поросшей кустарником, они и разбили лагерь. Они решили рискнуть и развели огонь. Дым мог выдать их, если где-то здесь рыскали бандиты, но они уже далеко отъехали от той деревни, где те недавно побывали.

Стенли помог старухе выбраться из «лендровера» и усадил ее поближе к камням кострища, пока Анна доставала продукты. Когда еда была готова, все трое насладились простым ужином. Африканка ела медленно и очень сосредоточено. Казалось, что с каждым глотком в ее тело возвращается жизнь. Она распрямилась и теперь, несмотря на хрупкость, показалась жилистой и выносливой — она была скорее поджарой, чем тощей. Когда она съела свою долю угали с рагу и выскребла все остатки из горшков, она села, поджав под себя ноги, и вытерла рот тыльной стороной кисти.