Страница 11 из 25
— Дочери Американской Революции ездили в Лас-Вегас? — спросила Ханна, чуть не забыв о своем деле.
Эстер махнула рукой.
— Шшш. Они ездили посмотреть на Уэйна Ньютона. Меня-то больше интересовали Том Джонс и игровые автоматы. Отлично провела время. Но я не об этом. Твой Джордан будет хорошим отцом Кевину.
— Никакой он не мой Джордан, — вскинулась Ханна. — И отец из него никудышный. Он кормит моего сына оладьями с шоколадом и картофельными чипсами на завтрак и учит писать на деревья!
Эстер пожала плечами.
— Золотко, большинство мужчин вообще не взяли бы на себя труд кормить твоего мальчика или учить чему-нибудь. Насколько я могу понять, ты уже ведешь в счете. Вот, — сказала она, доставая из холодильника контейнер с картошкой. — Почисти и нарежь. А я приготовлю соус. Рони! — закричала она, высунувшись за дверь. — Мне нужен хороший огонь.
Вот и все, чего я добилась, подумала Ханна. Эстер ничуть не обескуражена разговором с Джорданом, а Джордан, кажется, зол на меня как черт. Что ж, по крайней мере сегодня он больше не будет приставать.
Вынеся нарезанный картофель к столу во дворе, Ханна поняла, как глупо было предполагать, что Джордан оставит ее в покое только потому, что зол. Он сидел, прислонившись спиной к столу, и комкал в кулаке рубашку.
— Помочь? — спросил он и, не дав ответить, продолжал: — Видишь, я предлагаю помощь, не дожидаясь просьб. Ненавижу сидеть сложа руки, когда рядом кто-то надрывается.
Она предпочла не понять намек, несмотря на всю его прозрачность.
— Все зря, — сообщила она. — Эстер все равно не поверила, что мы не подходим друг другу.
— Что же ты ей сказала?
— Что ты меня не интересуешь и что ты эгоистичный, психованный идиот.
— Идиот? — возмущенно повторил он. — Ты назвала меня идиотом?
— Ну не то чтобы назвала, — признала она. — Но хотела. — Вот это было правдой.
— Знаешь, что мне сейчас хочется сделать? — спросил он, вставая, и Ханна попятилась, хоть их и разделял стол.
— Мне нужно сходить в трейлер, — неуверенно пролепетала она, каждую секунду помня, что за ними наблюдают братья Джордана.
Джордан оказался быстрее и успел преградить дорогу. Ханна подалась влево, где, рядом с трейлером, стоял сарайчик. Она была уже у входа, когда сообразила, что здесь их никто не увидит, разве что из окна трейлера.
Это и успокоило, и испугало ее.
— И что же тебе там понадобилось, Ханна? — поддразнивал Джордан.
Ханна распахнула дверь сарая, надеясь увидеть там что-нибудь, необходимое для барбекю. Длинные каминные щипцы показались ей именно тем, что нужно. Ханна схватила их и повернулась к выходу. Джордан оказался так близко, что она отпрянула и,
споткнувшись, выронила щипцы.
Он поймал ее за талию и притянул к своей обнаженной груди. Ханна застыла.
— Ты запретила мне прикасаться, помнишь? — тихо сказал он. — Прикажи мне уйти, Ханна. Я хочу, чтобы ты произнесла это.
Это вызов. Он делает это от злости. Но Ханна не могла остановить его. Потому что хотела его объятий. Потому что ей нужно было прикосновение его сильного тела.
Она медленно покачала головой.
— Тогда скажи, что хочешь, чтобы я поцеловал тебя, — прошептал он, и Ханна видела, что злость ушла. Вместо нее было то же желание, что испытывала она сама.
Она молчала, беспомощно проводя пальцами по его выпуклой груди. Джордан застонал.
— Ты сводишь меня с ума, — сказал он.
— Да, — прошептала Ханна.
Он улыбнулся и приблизил губы. Ханна не стала противиться. Она застонала, когда пальцы Джордана нащупали ее груди и начали ласкать соски.
Наконец он оторвался и уперся лбом в ее лоб, нежно поглаживая плечи и проводя пальцами по ключицам.
— Я готов заняться с тобой любовью прямо здесь, — хрипло сказал он. — Тебя это пугает, Ханна Брюстер?
Ханна раскрыла затуманенные страстью глаза.
— Нет, — призналась она — и окаменела, заметив в окне трейлера силуэт в зеленой униформе. — Боже, — простонала она. — Кажется, Эстер нас видит.
— Черт, — сказал Джордан. Он оглянулся на окно, потом снова посмотрел на Ханну и убрал прядь волос с ее лица. — Я скажу, что во всем виноват я. Что я застал тебя врасплох.
— Очень благородно, — сказала она. — Но Эстер не обманешь. Самый беспристрастный наблюдатель заметил бы, что я отнюдь не сопротивлялась.
— Ну тогда пусть думает, что дело идет на лад, — улыбнулся он. — Я не прочь поддерживать с тобой отношения.
— Отношения? — сухо повторила она. — Теперь ты это так называешь?
— Что «это»?
— Интрижку. — Она оттолкнула его и нагнулась за щипцами. Выпрямившись, она снова увидела раздражение в его глазах.
— Так, по-твоему, я хочу этого!
— А мы не об этом говорили? — упорствовала она. — Интрижка, романчик, приключение на одну ночь.
— Вот как? — произнес он. — И тебе, вероятно, безразлично, с каким мужчиной этим заниматься?
Ей не было безразлично. Другого мужчину она бы к себе не подпустила. Но в глубине души она знала, что не подпустит и Джордана, как ни желает этого. У нее есть сын, которому не нужен дурной пример связи с мужчиной, ненавидящим брачные узы.
— Совершенно безразлично, — подтвердила она.
— Черта с два, — сказал Джордан, и Ханне показалось, что сейчас он поцелует ее снова, чтобы показать, как она ошибается.
Но он не поцеловал.
Круто развернувшись, он вышел, остановившись у выхода, чтобы бросить через плечо:
— Я больше не играю в твои игры, Ханна Брюстер.
Она не вполне поняла, что имеется в виду. Во всяком случае, он, по-видимому, намерен оставить свои ухаживания. Именно этого она вроде бы и добивалась, но Ханна ощутила тупую боль, которую могла бы принять за разочарование, будь она глупой и легковерной женщиной.
Но Ханна Брюстер не была ни глупой ни легковерной, во всяком случае, когда дело касалось Джордана Маккленона.
Глава пятая
Ханна с ужасом думала о возвращении домой в машине Джордана. Сидя воскресным вечером у порога трейлера, она наблюдала, как Джордан грузит инструменты в кузов и разговаривает с братьями.
До конца субботы и все воскресенье она была предоставлена самой себе, но впереди ожидала неотвратимая поездка. В отчаянии Ханна готова была напроситься в машину к Рони, но тот уехал в Сент-Луис раньше, чтобы купить по дороге какие-то электронные штуки.
Из трейлера вышли Кевин со своим набором игрушечных инструментов и Эстер, и Ханна подвинулась на бетонных ступеньках, пропуская их.
— Что, птичка, — сказала Эстер, когда Кевин умчался к пикапу, — увяз коготок?
— Это все Джордан, — запротестовала Ханна. — Я здесь ни при чем.
— Разумеется, — поспешила согласиться Эстер. — Какая же я недогадливая. Ты всего лишь приехала сюда с парнем, чтобы убедить меня, что терпеть его не можешь, а потом отправилась целоваться с ним в сарае. Разумеется, ты тут совершенно ни при чем.
— Все гораздо сложнее, Эстер, — вздохнула Ханна.
Эстер грузно опустилась на бетонную ступеньку рядом с Ханной и внимательно посмотрела на нее.
— Ханна, может быть, я не самая умная женщина на свете, но я могу понять, что происходит между мужчиной и женщиной.
— Я не то имела в виду, — пролепетала Ханна. — Он мне не подходит, Эстер, но я... временами забываю об этом.
— Он приятный мужчина, — сказала Эстер. — Напоминает моего покойного мужа в его лучшие времена. Какая у него была грудь! Знаешь, — призналась она, — потому я и купила этот календарь с полуголыми мальчиками. Там на июньской картинке вылитый мистер Уордлоу. Посмотришь, и снова захочется завести шелковую ночнушку или купить духи. — Эстер махнула рукой, и Ханна рассмеялась, хотя и довольно грустно.
— В том-то и дело, — сказала она. — Джордан вызывает во мне те же чувства, но...