Жених секонд-хенд

– Лёва, в конце концов, должен был сломать вашу дружбу, – заявила Маргарита Ивановна, стиснув руки. – Ты с самого начала к нему неровно дышала и вот теперь отправляешься утешать… Тебе не кажется это компрометирующим?

– Нет, не кажется, – покачала головой Анжела. – Катерина изводила Лёву с самого медового месяца. Мне всегда его было жалко.

– Ой, так это что же получается? – неожиданно спохватилась Маргарита Ивановна. – Из-за их разрыва ваш отпуск теперь отменяется?

– Не знаю, не знаю, – пробормотала Анжела. – Об отпуске я пока не думала. Если бы я Катьку сразу об отпуске спросила, она бы еще пуще разошлась. Она делала вид, что потрясена и рыдает, хотя на самом деле обдумывала ситуацию – мозги у нее вращались, как белье в стиральной машине.

– Ах, ну конечно, вы теперь никуда не поедете, – огорченно сказала Маргарита Ивановна. – А я так надеялась, что ты повидаешь новые места.

– Мам, мы же в Болгарию собирались – загорать и купаться. И уже не в первый раз. Какие новые места?

– Впрочем, может быть, оно и к лучшему, – не слушая ее, задумчиво изрекла та. – Вы втроем проводили вместе слишком много времени. И отдыхать ездили всегда втроем. Из-за этого могли возникнуть сплетни… Определенного толка.

– Определенного толка! – закатила глаза Анжела. – Ты же прекрасно знаешь, что мы чисты и невинны. И у нас нет любви втроем.

– Боже мой, я о таком даже и не думала, – ужаснулась Маргарита Ивановна. – Я имела в виду роман между тобой и Лёвой. В конце концов, ты лучшая подруга его жены. Одинокая к тому же.

– Ну, я не всегда одинокая, согласись. Эпизодически мужчины в моей жизни все же возникают.

– Эти твои эпизоды! – простонала Маргарита Ивановна, приложив руку ко лбу, будто у нее от одной мысли об увлечениях дочери начиналась горячка. – И почему тебе так не везет? Посмотри, какая ты у меня симпатичная – и фигурка у тебя замечательная, и мордашка миленькая, а глаза какие! Как у этого изверга, твоего папаши. Этими глазами он меня и сразил, чтоб ему пусто было.

Анжела не разделяла восторгов матери по поводу своей внешности. Да, пожалуй, ее можно назвать миленькой, но не более того. Ну, разве что действительно глаза… Глаза были большими, карими, в темных ресницах. Ресницы даже подкрашивать не приходилось, до того они были густыми и пушистыми.

Но ей действительно не везло. Притом, что была она вполне себе благополучная, неглупая, образованная. Однако с личной жизнью не ладилось решительно. Нет, мужчины время от времени появлялись, и некоторые даже оказывались приличными кадрами, которых не стыдно показать подругам. Беда в том, что их запал, внушающий поначалу реальную надежду, вскоре исчезал, а затем исчезали и они, как корабли в тумане, оставив после себя… «А ничего не оставив», – зло говорила сама себе Анжела. Разбитые мечты, несбывшиеся надежды. Кому это интересно? Да никому! Всем нужен хеппи-энд. И он обязательно будет! Но как, как? Где? С кем? Познакомиться, начать отношения. Влюбиться, наконец. Желательно обоюдно, но если сначала ее полюбят и оценят по достоинству, она тоже не против. Она даже готова полюбить в ответ. Как говорится, за доброту и ласку. Практически как дворняжка…

Лёва долго не подавал признаков жизни, а когда все же открыл дверь, взволнованная Анжела не сдержалась и ухмыльнулась.

– Образец новоиспеченного холостяка! – воскликнула она. – Полосатые трусы, носки и водка.

Лёва действительно был в длинных боксерских трусах в нежную розово-голубую полоску, в черных носках и с початой бутылкой «беленькой» в левой руке. В правой он держал стакан – тоже холостяцкий, дешевый, из магазина «все по десять рублей». Лёва был среднего роста, что всегда доставляло массу неудобств рослой Катерине, которая обожала носить каблуки. По этому поводу она тоже ворчала на мужа. «Рост мужчины не имеет значения, если растет его капитал, – уверял Лёва. – Можешь стоять рядом со мной с гордо поднятой головой». На что Катерина возражала: «И чем мне гордиться? Твоей дурацкой машиной размером с вагонетку? Тоже мне, Том Круз!»

На Тома Круза Лёва был совершенно не похож. Светловолосый, с волнистой челкой и широким простодушным лицом, он казался добряком. Привлекательным его делали врожденные вкус и обаяние.

– Долго же ты ехала, – проворчал он. – Можешь не разуваться, пол я не мыл. И вообще ничего полезного не делал. Проходи на кухню. В квартире мебели нет, один только шкаф.

В комнате, кроме гигантского встроенного шкафа, действительно ничего не было, даже штор на окнах, и солнце нагрело янтарный паркет так, что над ним дрожал воздух.

– И давно ты сбежал из дома? – поинтересовалась Анжела, представив, как Лёва спит на газетке возле батареи.

– Вчера. – Хозяин только что отремонтированной квартиры бодро прошлепал на кухню и водрузил бутылку на кухонный стол. – Дать тебе стакан?

– Нет, спасибо, я днем не пью. А уж тем более в жару. Хм. Как же это Катька мне еще вчера не позвонила? Дотерпела до сегодня, надо же.

– Она думала, что я вернусь, – с оттенком гордости заявил Лёва. Вероятно, он гордился своей твердостью, тем, что выдержал характер. – Думала, я поброжу по улицам, а потом стану скрестись в дверь и проситься в супружескую постель. Как обычно.

– Как обычно? Выходит, у вас не в первый раз ссоры? – спросила Анжела, нахмурившись. – Я, конечно, слышала, как вы пикируетесь, но никогда не думала, что дело доходит до разборок по-крупному.

– Ну, раньше я никогда не проявлял явных признаков непослушания. Налить тебе чаю? Раз уж ты водки не хочешь…

– Налей, – согласилась Анжела и, подперев щеку кулаком, стала наблюдать за тем, как Лёва хозяйничает на кухне.

Несмотря на то, что он собирался напиться и даже уже начал процесс, было не похоже, что алкоголь на него хоть сколько-нибудь действует. Двигался он уверенно, и руки у него не дрожали.

– Лёв, так что же все-таки случилось?

– Да ничего нового. Я пришел домой на час позже, чем обычно. Объяснил, что меня партнер попросил срочно просмотреть бумаги. И тут началось! Катерина закусила удила. Во-первых, досталось партнеру, который якобы только и делает, что на мне ездит, пользуясь тем, что я глупый и добрый. Ну и, конечно, мне. Потому что я глупый и добрый. И представляешь, мне как раз в этот момент позвонила моя приятельница Марина Тишкина. Мы с ней вместе в школе учились. Ну, перезваниваемся иногда, кофе вместе пьем, о жизни разговариваем. Ничего криминального, поверь мне.

Она звонит, а я беру и сбрасываю звонок. Понимаю, что если Катерина узнает, что я общаюсь с женщинами – с любыми! – она со своей корсиканской ревностью просто раздерет меня на куски.

– И Марину Тишкину тоже раздерет, – пробормотала Анжела.

– И знаешь, мне вдруг стало так противно, – признался Лёва и сморщил нос. – Так гадко. И так обидно за себя! Что я, в конце концов, неразумное дитя, которое в жизни совершает одни ошибки и не заслуживает ничего, кроме жесткого контроля? За время нашего брака Катерине удалось превратить меня в дрожащую тварь – постоянно отчитывающуюся, озирающуюся на свои поступки, размышляющую о том, как бы угодить жене… За что мне это?!

Лёва бухнул на стол кружку с кипятком. Вслед за ней появилась разноцветная картонная пачка, набитая чайными пакетиками.

– Ты действительно такого не заслужил, – горячо подтвердила Анжела. – Я и Катьке то же самое сказала. Я с самого начала была на твоей стороне. Мне не нравилось, как она тебя изводит.

– Эх, Анжелка, и почему ТЫ не влюбилась в меня? Женила бы на себе, и мы были бы счастливы, как два голубя.

– Не надо себя обманывать, – дернула плечом та. – Я бы никогда тебя не окрутила. Тебе нравятся совсем другие женщины.

– Какие это – другие?

– Крупные, заметные, уверенные в себе, самостоятельные…

– Уже не нравятся, – с отвращением сказал Лёва. – Я сыт крупными и уверенными по горло.

– Катерина заявила, что ты ушел от нее к другой, – неожиданно вспомнила Анжела.