Снайперы Сталинграда

В дивизии, где служил Андрей Ермаков, отбирали бойцов для снайперской учебы. Она была рассчитана на две недели. Но сразу же возникли сложности с выбором места. Да и две недели слишком большой срок, когда в ротах нередко насчитывалось по 20–30 человек и направлять кого-то на учебу было слишком накладно.

Общая обстановка в городе складывалась не в нашу пользу. Непрерывные бои шли на участке длиной 25 километров: от северных окраин города (Тракторный завод, заводы «Баррикады», «Красный Октябрь»), охватывали Мамаев курган, центр города и правый берег речки Царицы, едва не до поселка Бекетовка.

В своих листовках немцы изображали Сталинград в виде мелкого кружка на фоне бескрайней нацистской империи. Кружок протыкал массивный кинжал или пришлепывала свастика. Город в кольце, из которого нет выхода.

Опасно врать — теряешь авторитет. В сентябре, водрузив флаг на полуразрушенное здание обкома компартии, в Берлине торжественно объявили, что Сталинград взят. Бравурная музыка не смолкала с утра до вечера. Немцы и немки со слезами умиления обнимались и поздравляли друг друга. Наконец-то война заканчивается.

Однако Сталинград не был в кольце. 62-я и 64-я армии, прижатые к Волге, оборонялись отчаянно, а вместо мнимого кольца изгибалась по берегу Волги гигантская пружина оборонительных линий. Кое-где она сжималась практически до крайней точки, бои шли у кромки берега. Пружина не поддавалась, огрызаясь контрударами, после которых возле русских траншей все больше прибавлялось немецких трупов.

— Эй, русские, давай перемирие на два часа, — предлагали из немецких окопов. — Надо бы убитых похоронить?

— Что, воняют сильно? — отвечали из траншеи. — Можно и потерпеть. Привыкайте!

— Зараза, инфекция, — объясняли тупоголовым азиатам.

— Тогда вытаскивайте, — разрешали командиры.

Ой как тяжко приходилось нашим бойцам, не успевавшим хоронить своих товарищей. Но бесконечные цепочки немецких похоронных команд, уносивших в тыл несостоявшихся победителей, прибавляли бодрости. Не зря мы здесь сражаемся.

К 15 октября войскам Паулюса удалось овладеть почти полностью самым крупным в городе Тракторным заводом и выйти к Волге на участке два с половиной километра. Оборона Сталинграда была расчленена, а суда, подвозившие по ночам пополнение, боеприпасы и продовольствие, расстреливались при свете ракет прямой наводкой и несли большие потери.

Страшной была переправа через Волгу. Роты и батальоны размещались в трюмы. Когда корабли тонули, а происходило это очень быстро, сотни людей были просто не в состоянии выбраться наружу.

На узких лесенках, ведущих вверх, стискивались клубки человеческих тел, кто-то вышибал прикладами иллюминаторы, но протиснуться через них было невозможно. Очевидцы рассказывали, что нечеловеческий крик заживо уходящих под воду людей, перекрывал грохот взрывов.

Вот в таких условиях группу будущих снайперов в количестве двадцати человек собрали под высоким волжским обрывом и объявили, что с сегодняшнего дня начинаются учебные занятия. Снайперских винтовок имелось штук пять, остальные обещали подвезти позже.

Кроме обычных трехлинеек, выдали несколько винтовок с металлическими складными прицелами без оптических линз. Регулируя длину прицельных трубок разной толщины, можно было добиться довольно точной наводки на небольшом расстоянии.

Но примитивные прицелы без оптики для боя не годились. Трубки цеплялись друг за друга, а крохотный кружок прицельного устройства ограничивал видимость. С помощью этого странного изобретения предполагалось постигать азы прицеливания. Когда трубки заклинивало и они начинали терять балансировку, цепляясь друг за друга, их без сожаления снимали и убирали куда-нибудь подальше.

Условия для занятий были не менее примитивными, а землянку в обрыве копали по очереди. Человек шесть рыли и укрепляли будущее жилище, остальные проходили обучение. Стрелков подобрали опытных, оружие они знали хорошо, но тренироваться в стрельбе было негде.

Полоса песчаного берега под обрывом была шириной метров сто, а где и того меньше. Под защитой высокого обрыва располагались причалы, временные склады, санитарные части. Берег был тылом Сталинграда и напоминал муравейник.

Здесь круглые сутки кипела работа. Перевязывали и даже оперировали раненых. Ремонтировали поврежденные суда, выдавали снабженцам патроны, продукты, которые не успели получить ночью. Мелкие группы, навьюченные мешками и ящиками, поднимались по многочисленным тропинкам наверх, к своим ротам и батальоном, где не стихали взрывы и стрельба. Берег непрерывно обстреливался. Высокий обрыв неплохо защищал от снарядов, но мины с их навесной траекторией сыпались то в одном, то в другом месте. Здесь действовали политотделы и суды, патрули задерживали праздношатающихся, и особисты быстро разбирались с ними. Дисциплина поддерживалась жесткая. Без этого перевалочного пункта сражавшиеся части просто не смогли бы снабжаться.

Часто налетали немецкие самолеты. Важный для обороны города участок имел довольно слабую зенитную оборону. Истребителей не хватало, зениток тоже было мало. От вражеских самолетов берег обороняли в основном пулеметы (иногда счетверенные) и небольшое количество крупнокалиберных ДШК. Нанести существенный вред бронированным «Юнкерсам-87» они, как правило, не могли.

Раненые, рядами лежавшие на брезенте, с тоской следили за пикирующими «юнкерсами». Обидно погибать, когда выжил в бою, ночью тебя отправят в госпиталь на левый берег, и вдруг снова приближается смерть.

Расчет счетверенного «максима» пытался преградить путь, сбить с боевого курса головной «юнкере», но разноцветные трассы лишь искрили, рикошетя от фюзеляжа. Второму пикировщику досталось, он с натугой набирал высоту, из-под капота выбивалась струйка дыма.

Появились две пары «лавочкиных». На перехват наших истребителей свалились сверху «мессершмитты», и воздушный бой круто переместился вверх, где имелось больше простора для маневра. Санитарки перевязывали бойцов, получивших новые ранения, кого-то относили в сторону — этим уже не поможешь. А над Волгой неслась еще одна пара «мессеров», догоняя пушечными очередями катер с грузом.

Взводом будущих снайперов командовал лейтенант Чумак Николай Васильевич. Провожая взглядом стремительно несущиеся вдоль Волги «мессершмитты», отрывисто заговорил. Немцы завязли в уличных боях, тяжелая техника уже не столь эффективна, как обычное стрелковое оружие. О роли снайперов долго не распространялся. В условиях городского боя они способны наносить значительный урон противнику, сравнимый с пулеметным огнем.

И сразу перешел к тактическим занятиям. Как правильно выбирать место для засады и обязательно оборудовать запасную позицию. Советовал избегать приметных мест, может, и удобных для ведения огня, но бросающихся в глаза противнику.

— А вот подбитые танки, например? — спросил Матвей Черных.

— На участках, где нам придется воевать, их немного, — ответил Чумак. — Они выделяются на фоне развалин. Хотя броня и толстая, но если тебя засекут, то живым вряд ли уйдешь. Немецкие фугасные огнеметы бьют на сто метров. Влепят направленный заряд горючей смеси, и поджаришься вместе с коробочкой.

— Или обломок трубы над котельной торчит, скажем, метра три, — продолжал лейтенант. — Тоже выгодное место, особенно, если в трубе пробоина имеется. Хороший обзор, а при нужде в котельную нырнуть можно. Неплохо вроде, так?

— Так, — поддакнул мелкий конопатый боец и широко заулыбался.

— Тебя как зовут? — спросил лейтенант.

— Красноармеец Быков Максим.

— Женатый?

— Двух дней не хватило. Пока невеста ломалась, мне повестку прислали. Вот ведь беда какая.

Слово беда прозвучало через букву «я». Строй будущих снайперов дружно заржал.

— Действительно, «бяда». Так и ушел на войну, бабу не попробовав.

— Я в запасном полку к санитарке одной подкатился и что надо получил.

— Шустрый ты, Макея!