Снайперы Сталинграда

Теперь медлить было нельзя. Черных и Ермаков выстрелили в автоматчика одновременно, но тот оказался на редкость проворным, нырнул в свою нору и выбросил оттуда сразу две гранаты. Теперь ракеты, шипя, взлетали повсюду. Взрывами гранат оба бойца, так и не сумевшие взобраться на крышу дота, были тяжело ранены и ворочались в луже быстро растекающейся черной крови.

Группа, как было условлено, разделилась на две части. Матвей Черных с одним из саперов минировали амбразуру. Андрей со вторым сапером подбежали к задней дверце. Куски тола были сложены в вещмешок, запальный шнур торчал наружу.

Спички гасли, их задувал ветер. Оба нервничали. Боец, подбежавший на помощь, сунул зажигалку, огонек бензинового пламени вспыхнул и погас, успев все же зажечь шнур. Мешок со взрывчаткой полетел под дверцу, но добровольный помощник, выронив зажигалку, упал, тяжело раненный очередью сверху.

Наблюдатель с крыши добил бойца и выпустил остаток магазина в Ермакова и сапера, которые вжались в стену. Пули размалывали обломки кирпичей у них под ногами, рядом шипел бикфордов шнур, подбираясь к брускам тола. В этот момент у наблюдателя закончился магазин.

— Бежим!

Андрей дернул сапера за руку, и оба кинулись в темноту. Унтер-офицер на крыше, меняя магазин, не увидел мешка со взрывчаткой, а шипение бикфордова шнура заглушали выстрелы и хлопки ракет. Рвануло так, что осыпался угол траншеи, за который успели нырнуть сапер и Андрей.

Дверцу вмяло внутрь, но металл выдержал. Тело бойца, так вовремя подоспевшего со своей зажигалкой, превратилось в бесформенный обрубок, на груди тлел изодранный в клочья бушлат. Ермаков секунду колебался, прежде чем бросить бутылку с горючей смесью, но времени оттащить в сторону тело бойца не оставалось.

— Ну что, кидаем? — спросил сапер, который считал Андрея за старшего. — Авось, не обидится парень.

Бутылки, звякнув, раскололись. Густая жидкость вспыхнула, залила бетонированную площадку перед дотом и сочилась в щель, где взрыв отогнул дверцу.

— Мало взрывчатки! — кричал сапер. — У них дверь сантиметров пять толщиной.

Матвей Черных и второй сапер тоже сработали не слишком удачно. Вещмешок с толом откатился по склону метра на полтора, и взрыв не вышиб заслонку, лишь отколол края кирпичей.

Из соседней траншеи уже бежали на помощь. Немцы разглядели при свете ракет, что взорвать дот русским не удалось. Красноармейцы скупо отстреливались из автоматов, но боезапаса надолго не хватит. Двое бойцов, которые первыми пытались взобраться на дот, лежали, иссеченные осколками. Их торопливо перевязали. Одному, который мог кое-как передвигаться, Черных приказал:

— Иди… ползи. В общем, выходи к нашим, пока всех в кольцо не зажали.

Проклятый дот не горел. Из-под дверцы выбивало дым, но команда дота затаилась, ожидая с минуты на минуту помощь.

— Матвей! — позвал Ермаков контуженного взрывом сержанта. — Я полезу наверх. Там позиция удобная, сколько смогу, задержу атакующих. А вы что-нибудь придумайте. У нас времени не больше десятка минут.

Пристроившись за мешками с песком, Ермаков выцеливал мелькающие фигуры и, нажав на спуск, торопливо передергивал затвор. Стрельба получалась неточной, хотя одного он, кажется, срезал. Важнее было прижать атакующих к земле. Беглый огонь, пули, пролетающие над головой, заставляли немцев искать укрытия, но одновременно они усилили огонь.

Атака прекратилась. Понеся какие-то потери, немцы не торопились подставляться под пули. Привычки противника Ермаков знал. Догадывался, что вот-вот посыпятся мины, и спасения тогда не будет. Обожгло руку повыше локтя. Андрей с руганью передернул затвор. Неужели придется подыхать на крыше этого проклятого дота?

К нему вскарабкался Матвей Черных. Что-то искал, потом показал на невысокую трубу, сантиметров тридцать в высоту.

— Вентиляция. Я так и думал, что она тут есть.

Пулеметная очередь заставила их прижаться теснее к бетонной плите. Из распоротого пулями мешка сыпался песок. Сержант осторожно опустил в трубу одну, за ней вторую бутылку. Вырвался язык пламени.

— Там, наверняка, решетка, — сказал Черных. — Может, двойная. Я с такими штуками уже сталкивался. Гранат бы еще или бутылку с горючкой.

Андрей пошарил руками вокруг: фляга с водой, ребристая коробка из-под противогаза и завернутая в тряпку бутылка с горючей смесью, про которую он в горячке забыл. В нише лежали две небольшие гранаты, похожие на гусиные яйца, и автоматные магазины.

— Кидай, у тебя лучше получается, — протянул он бутылку и гранаты Матвею.

Со всех сторон стреляли. Черных опустил бутылку в трубу а затем, выдернув запальные шнуры, бросил обе гранаты одновременно.

Взрыв перекосил трубу. Огненным языком взметнулась горючая смесь, внутри дота разгорался огонь. Часть команды выскакивала через амбразуру, остальные, отжав заднюю дверцу, пытались выбраться с тыла.

Трое пулеметчиков, которые выбирались через амбразуру, сумели выскочить. Забросали подходы гранатами, а затем под прикрытием автоматных очередей скатились по склону и исчезли среди развалин.

Трое других немцев с трудом протискивались через заклинившую дверь. Их подгонял огонь. На унтер-офицере горела одежда, но он непрерывно стрелял, прикрывая двух своих подчиненных. Их расстреляли в упор, и все трое остались лежать у входа. Внутри дота трещали в огне патроны, раза два рвануло как следует — видимо, сдетонировали гранаты.

На задание уходили одиннадцать бойцов, вернулись шестеро. Сапера с перебитыми ногами донести не смогли, истек кровью на полпути. Из амбразуры, задней дверцы и трубы вырывалось пламя, дот продолжал гореть, а на позиции роты посыпались мины.

Глава 3

КУРСЫ СНАЙПЕРОВ

Наверное, немцам было бы легче воевать в Сталинграде, не преврати они его в сплошной лабиринт развалин. Можно было использовать танки, выкатывать ближе к русским позициям артиллерию. Но в мешанине разрушенных зданий, заводов, на улицах, сплошь заваленных руинами и перерытыми огромными воронками, техника была бессильна.

Четвертый воздушный флот под командованием генерал-полковника фон Рихтгофена, четко выполняя приказ Гитлера, обрушил на Сталинград такое количество авиабомб, что город, носящий ненавистное для фюрера имя, практически был стерт с лица земли.

Предусмотрительно оставили нетронутыми часть одноэтажных домов на окраинах и поселок Бекетовку, предназначенные для зимних квартир. Квартирмейстеры торопились поделить их между корпусами и дивизиями, но вскоре стало не до дележки.

Командующий 62-й армией Василий Иванович Чуйков, несмотря на то что удерживал лишь малую часть города, взял инициативу в свои руки. Немцы всегда старались избежать ближнего боя, особенно в ночное время. Чуйков навязал им именно такие бои. Штурмовые группы по 8–10 человек ночами проникали в тыл врага и в коротких схватках забрасывали гранатами и выжигали огнеметами порой целое немецкое отделение или окопы минометчиков.

Немецкая авиация в городе теряла свою эффективность. Невозможно бомбить противника, когда он находится в полусотне шагов от тебя. А в ответ на сигнальные ракеты, показывающие позиции красноармейцев, летели ответные русские ракеты. В мешанине цветных вспышек пилотам было невозможно разобраться, куда бросать бомбы.

В Сталинграде снайперское движение быстро становилось массовым и всячески поощрялось командованием. Снайперских школ в Красной Армии практически не было. Снайперы обучались в дивизионных краткосрочных школах, запасных полках.

Ну а в Сталинграде готовили метких стрелков как могли, и недостатка в добровольцах не было. За год войны у большинства красноармейцев накопился личный счет к фашистам. К тому времени уже не оставалось в России семей, которые бы не потеряли сына, отца, не говоря о других родственниках и близких друзьях.

«Убей немца!» — многократно повторял в своем обращении знаменитый журналист Илья Эренбург. И слова его передавались, обретая беспощадную решимость. Слишком большой счет накопился к немцам, и щадить их не собирались. «Убей немца!» — иначе он убьет не только тебя, но и твою семью.