Единственная

Когда руки Рекса легли ей на плечи, она вздрогнула от неожиданности.

— Извини, что звезды отсутствуют, — прошептал он, притягивая ее спиной к себе и касаясь губами ее уха. Все ее тело пронзила такая сильная дрожь, что даже мурашки пошли по коже. — Замерзла? — спросил он, растирая ей руки.

— Нет…

Джейн закрыла глаза и чуть повернула голову, отстраняясь от его дразнящего языка. Он продолжал гладить ее руки, а его губы крепко прижались к ее уху так, что она ощутила жар его участившегося дыхания. У нее самой уже бешено колотилось сердце, а ноги подгибались. Джейн попыталась повернуться к нему, но он не дал этого ей, крепко обхватив руками талию и заставив не двигаться.

— Тише… тише… — успокоил он ее, словно обращался к норовистой лошадке.

Его пальцы распустили узел на поясе халата, а потом неспешно отвели шелковую ткань. Она застонала, когда его горячие ладони коснулись ее обнаженного тела. Глаза у нее широко распахнулись, губы приоткрылись.

И тут она увидела в оконном стекле неяркое отражение того, как она, полуобнаженная, стоит спиной к нему. Она смотрела, как его пальцы скользили по ее животу, а потом поднялись вверх, к ее напоенной страстью груди. Во рту у нее пересохло, сердце отчаянно колотилось. Когда его пальцы коснулись напряженных сосков, у Джейн перехватило дыхание.

— Как ты хороша, Джейн, — прошептал он.

Она сильнее прижалась к нему спиной, желая быть как можно глубже. Его руки легко опустились вниз и обхватили ее бедра, и он стал медленно и ритмично двигаться, дав ей понять, как сильно он возбужден. Только сейчас она поняла, что он совершенно обнажен. Их разделял лишь ее шелковый халатик. Он двигался, и это движение — с нею и все же не с нею — было настоящей мукой. Больше Джейн не могла выдержать.

— Рекс! — хрипловато проговорила она, резко повернулась и нашла его губы.

Он рассмеялся, но вместо того чтобы поцеловать, сорвал с нее халат и подхватил ее на руки.

— Не будь такой нетерпеливой, моя прелесть, — прошептал он и понес ее к кровати. Опустив ее на мягкое ложе, он секунду стоял неподвижно, глядя на нее прищуренными от страсти глазами. Нагнувшись, он просунул руку ей под шею, приподнял ее голову и поцеловал в губы, не давая возможности соприкоснуться их нагим телам. Ее уста жадно открылись навстречу ему, а тело еще сильнее заныло от желания близости. Но когда она протянула к нему руки, он снова игриво отстранился, Наблюдая за нею из-под полуопущенных век.

— Не мучай меня, Рекс! — взмолилась она, уже доведенная до исступления.

Он улыбнулся и лег рядом с нею, ласково проведя руками вдоль ее тела.

— Обожаю тебя мучить, — со смехом выговорил он. — Обожаю, когда ты стонешь. Обожаю, когда ты заставляешь меня стонать. Сделай это, Джейн. Заставь меня стонать.

Он лег на спину, прижал ее к себе и замер. Джейн наклонила голову, и волосы упали ей на лицо. Рекс отвел пряди в сторону и, придерживая их, притянул ее голову к себе.

Джейн никогда особо не нравилось брать на себя инициативу, когда они занимались любовью с Максом. Но это потому, что он всегда давал указания, а потом критиковал ее. Сделай то-то, говорил он ей. А теперь сделай это. Нет, сильнее, нет, нежнее или еще как-нибудь.

Рекс один раз дал ей понять, что хочет передать право действовать ей, и просто лежал, отдавшись на ее волю. Единственными звуками, срывавшимися с его губ, были звуки, говорившие о непомерном возбуждении.

Он издал глубокий горловой стон, когда ее язык проник в его рот, а потом замолчал, когда она оторвалась от его губ и стала ласкать его шею, грудь. Когда она слегка куснула один из его сосков, он вскрикнул. Она стала нежно покусывать его сосок, наслаждаясь звуками его мучительного восторга. Его резкие вздохи; перешли в стон, когда ее губы двинулись ниже…

— Ты колдунья! — услышала Джейн его негромкий возглас, и пьянящее ощущение сексуальной власти над этим сильным мужчиной огнем разлилось по ее опьяненному страстью телу.

Она не останавливалась, пока не почувствовала, что каждый мускул его тела напрягся. Только тогда она потянулась за защитой, которую он ненавязчиво оставил возле кровати. При этом она увидела, что его глаза подернулись поволокой, губы полуоткрылись, а дыхание стало прерывистым.

— Быстрее! — простонал он.

Она рассмеялась. И не подумаю торопиться, надо дать его страсти немного остыть, мелькнула в ее мозгу мысль.

Когда она, наконец, соизволила впустить его в себя, с его губ сорвалось звериное рычание. Схватив ее за бедра, он попытался заставить ее двигаться в ритме со своим телом, но она сопротивлялась, лениво приподнимаясь, а потом снова выгибаясь вниз, прижав ладони к его спине. Ей хотелось длить эту любовную игру до бесконечности.

Сначала ее движения были нежными, мягкими, пульсирующими, но потом ее разгоряченное тело начало диктовать ей собственный ритм, и она стала приподниматься и спадать в полном страсти темпе, плотно сжимая его своими бедрами, затягивая его все глубже и глубже в водоворот страсти. И наступил момент, когда все мысли исчезли, и Джейн отдалась взрывному экстазу, захлестнувшему их обоих. Никогда она еще не испытывала более острого наслаждения, более полного восторга. Их тела забились в сладостных конвульсиях, и Джейн крепко сжала Рекса в своих объятиях, все еще сотрясаясь от ошеломляющего удовлетворения.

— Ах, Рекс! — наконец смогла прошептать она, и в ее голосе прозвучало невероятное блаженство.

Он еще крепче обнял ее, прижавшись губами к ее уху.

— Знаю, моя радость. Я чувствую то же самое. У меня еще никогда не было такого.

Джейн пришла в полный восторг от этих слов. Это еще не было признанием в любви, но было уже близко к тому. Кит был прав. Ей нужно только немного терпения.

— И у меня тоже никогда не было такого, — прошептала она.

— Даже с Шеффилдом?

Она быстро подняла голову.

— Нет, никогда! — яростно возразила она.

— И ты его уже больше не любишь?

— Я уже, Бог знает, сколько времени и не вспоминаю о нем.

— Ну, вот и хорошо.

— Рекс, поверь, я…

— Ш-ш, дорогая, — прошептал он, прижимая палец к ее губам. — Меньше всего сейчас мне хотелось бы тратить время на разговоры о какой-то твоей прошлой любви. Сбереги свои прелестные губки для более важного.

— Ты страшный человек, ты это знаешь?

— Да, когда я рядом с тобой.

— Но мы не можем провести в постели весь уик-энд!

— Почему бы и нет. Разве тебе плохо здесь со мной?

Джейн рассмеялась:

— А как насчет еды? Ты думаешь, что, время от времени, нам не надо будет немного подкрепляться?

— Я могу сутки продержаться на одной любви.

У Джейн перехватило дыхание от счастья. Понял ли он, что именно сейчас сказал?

— А я и подавно, — с трудом проговорила она.

Целые сутки они были счастливы, как молодожены во время медового месяца. И как молодожены, они почти не выходили из спальни, лишь изредка — перекусить. Рекс даже снял с аппарата трубку, чтобы им не мешали.

Он, ни разу, не произнес слово «любовь», но нашел много способов показать Джейн, что действительно любит ее. Своей нежностью. Своей заботливостью. Своей страстностью. Сердце говорило ей, что очень скоро он скажет ей об этом прямо. А пока она была согласна на все, что хотел Рекс, правда, это, похоже, ограничивалось узнаванием друг друга только на чисто физическом уровне. Джейн понимала, что это — вполне естественный этап начала отношений, и, по правде говоря, она получала от их страсти не меньше удовольствия, чем он.

В воскресенье вечером пришел конец их утопическому блаженству.

Они как раз закончили одеваться, наконец, со смехом решив, что нужно подышать свежим воздухом, когда в дверь начали отчаянно колотить. Рекс поспешил открыть.

— Слава Богу, ты здесь! — Джон ворвался в квартиру явно вне себя. — Почему, скажи на милость, ты снял трубку с телефона? — Тут он заметил стоящую в дверях спальни Джейн и явно изумился. — Какого?..

Он вопрошающе посмотрел на Рекса.