Темное предсказание

— Хочешь, поиграем парами, когда Карла придет? — предложил Денни.

Он ходил вокруг стола, выбирая, откуда произвести следующий удар кием. Свои волосы он завязывал в хвост. Этот хвост уже порядком растрепался, и волосы лезли Денни в лицо.

— Я согласна, если буду играть в паре с Карлой, — объявила Грейс. — Прости, Эш, но Карла с Денни уделают нас в дерьмо.

Айслинн усмехнулась.

— Карла уже сделала ставку. Десятник за игру.

— Тогда двадцать за команду? — спросил Денни.

Одним ударом он загнал в лузы сразу два шара. Карла, любившая математику, объяснила бы это с позиции правильно выбранных углов и прочей геометрии. Денни предпочитал бить по шарам без объяснений и точность своих ударов относил за счет постоянной практики.

— Все равно десять, если делить на две команды, — возразила Грейс, открывая бутылку с минеральной водой.

— Ну, играя против вас с Карлой, мы останемся при своих, — сказал Денни, примериваясь к новому удару.

— Или не останемся, — пробормотала Грейс.

— Или не останемся, — подхватил он и улыбнулся.

Это был их язык, которого Айслинн никогда не понимала. Кто-то бросил монету в музыкальный автомат, и оттуда полился блюз. Айслинн бывала здесь достаточно часто и сразу узнала классическую мелодию, исполняемую Бадди Гаем. Звучала музыка. Стучали шары. Негромкий гул голосов перемежался возгласами победы и поражения. В «Шутерс» ничего не менялось.

«Как хорошо снова оказаться здесь».

Айслинн поняла, что слишком долго пробыла в обществе фэйри и просто нуждалась в перемене впечатлений.

К приходу Карлы Айслинн почти убедила себя, что в ее собственной жизни ничего не изменилось. Конечно, и раньше ее жизнь была не идеальной, но тогда многое обстояло куда проще. Каждый день видеть перед собой вечность? Айслинн еще не овладела этим умением, а мысли о том, что ее романы развиваются в двух непересекающихся плоскостях, тоже не прибавляли оптимизма.

Но рядом была Карла, были Денни и Грейс. Звучала приятная музыка. Шутки и смех не требовали усилий. Время, проведенное здесь, будет отдано только друзьям и развлечениям.

— Играем! — ликовала Карла.

Она исполнила что-то вроде победного танца. Денни не выдержал и отвернулся, а Грейс хмыкнула.

— Кто-то тут секретничает, — шепнула Айслинн, обращаясь к Денни.

— Не обращай внимания, Эш, — отмахнулся он.

Грейс собирала шары и о чем-то болтала с Карлой. Айслинн прислонилась спиной к столу и тихо сказала:

— Возраст — понятие относительное. Если ты…

— Ошибаешься. Может быть, однажды, когда у нее появится возможность прожить чуть больше… но этого не случилось, и я не собираюсь использовать чужие шансы. — Денни бросил взгляд в сторону Карлы и уселся на табурет возле стены. — У вас двоих еще много времени, чтобы наслаждаться свободой. Это потом вас потянет к оседлой жизни. Меня уже тянет.

— Старость — это сколько?

Денни усмехнулся.

— Не ерепенься. Сет не слишком стар для тебя. Год-другой — невелика разница.

— Но…

— Но я почти на десять лет старше вас. Это другое дело. — Денни слез с табурета. — Ну что, будем играть или доставать друг друга?

— Нахал!

Он улыбнулся.

— Вот тебе еще одна причина не лезть в чужую душу.

Пока они играли, Айслинн думала о Сете и Кинане и мысленно возражала Денни. Неужели год-два — это мало, а десять лет — слишком много? В чем-то он был прав. У них с Сетом не ощущалось никакой разницы в возрасте. Айслинн не чувствовала, что он старше и мудрее. А вот с Кинаном, невзирая на его юную внешность, она постоянно ощущала пропасть в сотни лет.

Потом она отпихнула мысли подальше и все внимание отдала игре. Карла с Грейс играли здорово, однако Денни превосходил их. Ведь они играли ради удовольствия, он же обычно играл ради денег.

— Проснись, мечтательница, — окликнул ее Денни. — Твой удар.

— Эш просто помогает мне выиграть, — засмеялась Карла.

— Когда долго не практикуешься, годятся любые оправдания, — заметил Денни.

Айслинн не промазала, хотя и особых успехов за несколько часов игры не показала. Впрочем, она и не стремилась к выигрышу. Она наслаждалась вечером и тем, что не нужно искать подтекста в чужих словах, не нужно думать над каждым своим словом и жестом. Ей очень надо было оказаться здесь и сменить обстановку.

Вернувшись из клуба домой, Айслинн не удивилась, что бабушка ее ждет. Бабушка по-прежнему за нее волновалась. Ее не успокаивали стражники, повсюду сопровождавшие Айслинн. Многолетнее правило: «Никогда не показывать фэйри, что мы их видим», — теперь утратило свою важность. Тем не менее бабушка по-прежнему относилась к ней как к обычной девчонке.

«Точнее, к такой девчонке, какой я была всегда», — мысленно поправила себя Айслинн.

Дома она могла чувствовать себя маленькой и поддаваться страхам. Здесь ее могли отчитать за то, что она выпила все молоко и забыла купить его, когда ходила в магазин. Бабушкин дом был уютной гаванью, но это не означало, что мир послушно оставался за дверями.

Айслинн вошла в гостиную. Бабушка сидела в своем любимом кресле и пила чай. Ее длинные седые волосы были заплетены в свисавшую косу. Днем бабушка закручивала ее вокруг головы.

Бабушкина коса была весьма длинной. Айслинн даже не мечтала отрастить такие длинные волосы. В детстве она думала, что бабушка и есть сказочная Рапунцель. Если в мире существовали фэйри, почему бы не быть и Рапунцель? Они с бабушкой жили в высоком доме, их окна выходили в странный мир. Как-то Айслинн спросила бабушку насчет ее «теории».

—  А разве я не похожа на ведьму, оберегающую тебя? — спросила бабушка. — Я заманила тебя в башню и держу здесь.

Айслинн подумала и покачала головой.

—  Нет. Ты Рапунцель. И мы вместе прячемся от ведьмы.

— А что случится, если ведьма нас найдет?

— Она похитит наши глаза или убьет нас.

—  А что будет, если мы покинем башню?

Любой разговор бабушка превращала в экзамен на знание правил. Правила были центром жизни Айслинн, и неправильные ответы означали, что ей опять придется сидеть взаперти.

—  Перечисли мне правила, — требовала бабушка.

— Не смотреть на фэйри. Не говорить с фэйри. Ничем не привлекать внимание фэйри. Выполнять эти правила всегда и всюду.

Это были три главных правила. Айслинн перечислила их, загибая пальцы. Но чтобы бабушка осталась довольна, внучка добавила четвертое главное правило:

—  Всегда следовать правилам.

— Вот именно, — подтвердила бабушка и обняла ее, глядя на внучку блестящими от слез глазами. — Если нарушишь правила — ведьма победила.

—  Так случилось с мамой? — спросила Айслинн.

Она вглядывалась в бабушкино лицо, надеясь прочитать там хоть какой-нибудь намек. Но бабушка отвечала не на все вопросы. Она лишь крепче обняла Айслинн и сказала:

— В какой-то мере да, дитя мое. В какой-то мере.

Мойра (так звали мать Айслинн) была запретной темой для разговора. Бабушка заменила внучке мать. Айслинн глядела на нее и мысленно ругала себя за то, что в последнее время появлялась дома лишь урывками. Вечность никуда не денется, а бабушка… И не только она. Сет, Лесли, Карла, Рианна, Денни, Грейс… все, с кем Айслинн познакомилась до встречи с Кинаном, состарятся и умрут.

«И я останусь одна. Точнее, наедине с Кинаном».

У нее от боли сжалось сердце, но эту боль с бабушкой не разделишь.

— Я тут смотрела передачу, — сказала бабушка, кивая в сторону телевизора. — Говорили о нарушении погодных ритмов. Очень много неожиданных вещей.

С тех пор как Айслинн стала воплощением лета, бабушка очень внимательно следила за погодой.

— Ученые прогнозируют наводнения. Они излагали свои теории о причинах внезапных изменений в природе.

— Мы следим за наводнениями, — сказала Айслинн, сбрасывая туфли. — Пусть себе строят теории. Все равно никто из них не верит в фэйри.