Коварная красота

Бейра отставила бокал, вскинула на него взгляд.

— Да что ты?

Как же ему это надоело. Кинан нагнулся и взялся руками за спинку стула.

— Однажды я обрету полноту силы короля Лета, всю мощь моего отца. Твоя власть закончится. Стужа перестанет расходиться по миру. Прекратятся твои бесчинства. — Кинан понизил голос, чтобы он не дрогнул. — Тогда посмотрим, кто сильнее.

Мгновение она сидела молча, не шевелясь. Потом уперлась холодной рукой ему в грудь, нажала легонько и встала. От ее руки во все стороны пополз холодной паутиной иней, сковывая тело льдом, причиняя такую боль, что Кинан не смог бы сдвинуться с места, даже напади на него в тот миг Дикая Охота.

— Прелестная речь. С каждым разом все забавнее, прямо как в телешоу смертных. — Бейра поцеловала его в обе щеки, и холод хлынул в глубь тела, напоминая, кто из них обладает полнотой силы. — Поэтому мне так нравится наше маленькое соглашение. Если бы я имела дело с настоящим королем, скучала бы по этим играм.

Кинан не ответил. Если он уйдет, появится ли на его месте другой король?

Природа не терпит пустоты.

Обретет ли этот другой король, не связанный чарами, полноту силы? Бейра твердила: «Хочешь защитить своих подданных — уйди. Уступи место настоящему королю». Но получит ли новый король силу, если он сдастся?

Узнать это не было возможности.

Как же он ненавидел ее и себя самого за свою беспомощность.

Бейра, обдавая ледяным дыханием его губы, заговорила.

— Конечно, ты найдешь свою маленькую королеву. А может, уже нашел. Не Сиобан ли? Или Элиза, которую ты встретил пару веков назад… премиленькая девочка. Чудесная вышла бы королева, правда?

Кинан вздрогнул. Усилием воли попытался изгнать из своего тела холод, от которого меркло сознание.

Он король Лета. Ей с ним не справиться.

Но он с трудом держался на ногах.

— Представь себе, — добавила Бейра, — что все эти века она была рядом, среди девушек, оказавшихся слишком малодушными, чтобы рискнуть. Чтобы взять посох и узнать…

В комнату вошли несколько девочек-лисичек.

— Покои для вашего сына готовы, госпожа.

— Да, устал мой бедняжечка. Мамочке зачем-то нагрубил. — Бейра тяжело вздохнула, словно и впрямь была обижена.

Приподняла пальцем его голову.

— Ляжешь сегодня без ужина. В следующий раз будешь вести себя прилично. — Поцеловала в подбородок. — Может быть.

В глазах у него потемнело, и он уже не чувствовал, как лисички отнесли его в покои, отведенные Бейрой сыну.

ГЛАВА 5

У подземных жителей имеются свои разногласия, сомнения, споры, междоусобицы и противоборствующие партии.

Над домом, завывая, пронесся порыв леденящего ветра, и Дония поняла, что к ней явилась Бейра.

Кто же еще?..

Никто больше сюда не заглядывал, хотя ее дом находился вдали от изобилующего железом центра, на зеленой окраине Хантсдейла. Всяк отыскал себе жилье по вкусу, когда Кинан выбрал этот город своей резиденцией, и Дония думала — вернее, надеялась, — что фэйри будут устраивать игрища в окрестных рощах. Но они не стали. И впредь не собирались. Никто к ней и близко не подходил, словно она все еще принадлежала Кинану. Даже представители других дворов не решались. Только у властителей Зимы и Лета хватало для этого смелости.

Дония открыла дверь. Нет смысла притворяться, будто она не заметила появления Бейры.

Та возникла на пороге, похожая на актрису-вамп из старых фильмов. Расцеловала воздух, прощебетала что-то шутливое, уселась на диван, закинув одну изящную ножку на другую. Образу роковой женщины противоречил лишь деревянный посох в руке.

— Соскучилась по тебе, дорогая.

— О, конечно.

Посох уже не представлял для Донии опасности, и все же она отошла подальше. Прислонилась к камину. Жар его не в силах был разогнать холод, пропитавший ее тело, но это лучше, чем торчать рядом с источником проклятой стужи.

Бейру холод не беспокоил — она им управляла, поскольку сама из него состояла. Но Дония, принявшая в себя холод, страдала и тосковала по теплу, в котором королева Зимы не нуждалась. Та наслаждалась холодом — особенно если видела, как от него страдают другие.

— Сегодня ко мне заглянул сыночек, — сказала Бейра с обычной напускной беспечностью.

— Я так и думала.

Долгие годы Дония училась говорить бесстрастно, но ее голос все-таки дрогнул. Стыдясь того, что до сих пор переживает из-за Кинана, она обхватила себя руками за плечи.

Бейра улыбнулась. Все поняла, разумеется, и нарочно выдержала долгую неловкую паузу. Потом вытянула руку, словно ожидала, что в ней из воздуха материализуется бокал. Не дождалась. И со страдальческим вздохом огляделась.

— Служанок до сих пор нет?

— Нет.

— Ну, милая… пора бы завести. Лучше всего древесные феи, они послушные. Правда, плохо уживаются с брауни. — Бейра скривилась. — Вечные капризы. Хочешь, пришлю парочку своих, хоть убираться будут?

— И шпионить?

— Фу! Ладно, это мелочи, — небрежно отмахнулась Бейра. — Домишко убогий, вот в чем беда. Хуже предыдущего. В каком городе это было… или там жила другая отставная любовница моего сына? Уже не вспомню.

Дония на наживку не клюнула.

— У меня чисто.

— Но скучно. Никакого стиля. — Бейра принялась перебирать резные каменные статуэтки на грубо сколоченном столе возле дивана. — Все такое старомодное.

Взяла в руки фигурку медведя, воздевшего кверху правую лапу с крохотными, но грозными когтями.

— Работа Лисель?

Дония кивнула, хотя ответа не требовалось. Бейра прекрасно знала, чья это работа. И злилась из-за того, что Лисель до сих пор навещает Донию. И Кинана. Давно не заглядывала, правда, но вскоре ее следовало ожидать. Лисель, освободившись от бремени зимнего холода, странствовала по миру и частенько забиралась в пустыни, куда не было ходу Бейре и ей подобным. Она появлялась у Доний раз в несколько лет и напоминала, что стужа не будет длиться вечно, даже если в это уже не верится.

— А чьи эти кошмарные рваные штаны, из которых ты не вылезаешь?

— Рики. У нас один размер.

Рика ее не навещала уже больше двадцати лет. Странная девушка — нести бремя холода ей было легче, чем бремя царствования с Кинаном. Все они были такие разные, эти зимние девы, и лишь одно их объединяло — сила воли. Это лучше, думала Дония, чем пресные летние девы, всюду таскающиеся за Кинаном, как малые дети.

Бейра тянула время. Дония изо всех сил старалась не выдать нетерпения, но все-таки сдалась и спросила:

— Ты пришла по делу?

— Я всегда прихожу по делу.

Королева приблизилась, положила руку ей на талию.

Попросить убрать руку смысла не было — тогда Бейра стала бы обнимать ее почаще.

— Не скажешь, что за дело?

— Ну-ну, ты хуже моего сыночка. Хорошо еще, не так горяча. — Бейра придвинулась ближе, обвила рукой ее талию, впилась пальцами в бедро. — Тебе бы приодеться, сразу похорошеешь. И с волосами что-то сделать.

Дония нашла предлог высвободиться и отправилась приоткрыть дверь, чтобы холод выходил из дома наружу. Хотелось бы ей быть «горячей», как Кинан, король Лета. Обладать его пылкой натурой, быть изменчивой, непредсказуемой и неожиданной, как летняя гроза, как смех в минуту ярости. Но, увы, в ней жила другая сила — ледяная сила Бейры, заполнившая Донию в тот миг, когда она подняла посох. Если бы не это, если бы она сумела противостоять холоду королевы Зимы, она соединилась бы с Кинаном — навеки. Но стужа, заключенная в посохе, завладела ею и сделала ее живым продолжением оружия королевы Зимы. Дония до сих пор не знала, кто вызывает у нее больше негодования — Кинан, клявшийся ей в своей любви, или Бейра, растоптавшая ее мечту. Если бы Кинан и впрямь ее любил, разве она не оказалась бы той самой? Не стала бы его королевой?