Охотники за Костями

Стивен Эриксон

Охотники за Костями

Пролог

Во имя того, что есть

В сем веке паденья

Героев, ставших лишь звоном

Железных колец — имен

В бардовом горле

Восстану безмолвным сердцем

Запомню стихающий шум

Жизней, пропавших во прахе

Слабый услышу шепот

Ушедшей в прошлое славы

Когда окончится песнь

Останется долгое эхо

Того, что было и есть

Просторные гулкие залы

Зевнут при крике моем

Но должен же кто-то

Дать ответ

Дать ответ

На это всё

Хоть кто-то…

1164 год Сна Бёрн

Истрал'феннидан (сезон Д'рек, Осенней Змеи)

Двадцать четыре дня после Казни Ша'ик в пустыне Рараку

Паучьи сети, протянутые между башнями города Картул, блестели высоко над головами прохожих. Как это обычно и бывает в Чистый сезон, ветер сотрясал толстую паутину, отчего капли тумана опадали вниз мелким дождем.

Ко всему привыкают люди со временем… После малазанского завоевания желтые полосатые пауки — паральты первыми заняли пользующиеся дурной славой башни. С тех пор прошли десятки лет, так что у жителей было достаточно времени, чтобы привыкнуть. Даже вид голубей и чаек, каждое утро неподвижно зависавших между десятка башен, и здоровенных, размеров в кулак, пауков, спешащих высосать добычу, вызывал у прохожих лишь легкое раздражение.

Сержант стражи квартала Септарха, Хеллиан, была исключением среди соплеменников. Она подозревала, что боги вечно смеются над ее жалкой участью — в которой, нет сомнения, сами же и повинны. С рождения проклятая фобией ко всяческим паукам, она прожила девятнадцать лет — всю свою жизнь — в бесконечном ужасе.

"Почему бы не уехать"? Этот вопрос без конца задают ей друзья и сослуживцы. Но все не так просто. Фактически, это невозможно. Мутные воды гавани осквернены коконами, кусками паутины, болтающимися там и сям обросшими илом паучьими трупиками. На земле дела еще хуже.

Молодые паральты, сбежавшие от присмотра своих городских старейшин, достигали зрелости в окруживших Картул утесах. Это отродье было ничуть не менее смертоносно и агрессивно, чем старые пауки. Хотя торговцы и крестьяне говорили ей, что человек может днями путешествовать по дорогам, не повстречав ни одного гада — Хеллиан не верила. Она знала, что боги любят ждать. Как и пауки.

Будучи трезвой, сержант сохраняла приличную члену городской стражи собранность и бдительность. А легкое опьянение приводило к истерии… так что Хеллиан, если случалось глотнуть хоть рюмку, всегда спешила набраться как следует. Как и сегодня. Поэтому факт прибытия поутру к Свободным Причалам судна под флагами острова Малаз остался ей неизвестным.

Корабли с Малаза сами по себе не были редкими или достойными особого внимания; однако наступила осень, и господствующие в Чистый сезон ветра на два месяца практически закрывали возможность прохода на парусах с юга.

Если бы не туман в глазах, она заметила бы также — конечно, если бы посетила гавань — что прибывшее судно не относится к обычным купеческим баркам или военным галерам. Это была изящная, опрятная посудинка, сделанная в стиле, уже лет пятьдесят вышедшем из моды на любой имперской верфи. Острый нос покрыт загадочной резьбой — миниатюрными, тщательно изображенными змеями и червями; борта также изукрашены почти до ватерлинии. Корма широкая и необычно высокая, с укрепленным справа большим рулевым веслом. Команда — дюжина человек — казалась слишком тихой для матросни. Никто из них не захотел покинуть борт, когда судно успокоилось у причала. Корабль покинул лишь один человек, торопливо, с первыми лучами солнца, едва трап упал на мостовую.

Все эти детали дошли до Хеллиан позже. К ней прибежал местный юнец — бездельник, который постоянно околачивался в доках, надеясь наняться в проводники. Это если он не был занят нарушением закона… Она рассудила, что принесенный кусок пергамента был оторван от свитка высшего качества. Лаконичное послание заставило ее нахмуриться.

— Ладно, парень, опиши того, кто тебе это дал.

— Не могу.

Хеллиан бросила взгляд на четверых стражников, стоявших на углу улицы. Один из них подошел к парню сзади и схватил одной рукой, подняв за воротник грязного плаща. Быстрый кивок.

— Память вернулась? — вопросила Хеллиан. — Надеюсь, что так. Мне тебе платить нечем.

— Не могу припомнить! Я смотрел ему прям в лицо, сержант! Но… не помню, каков он на вид!

Она поглядела на юнца, хмыкнула и отвернулась.

Стражник опустил его на землю, но руку не разжал.

— Пусть проваливает, Урб.

Паренек поспешил прочь.

Она же не спеша направилась в центр, знаком приказав страже идти следом.

Квартал Септарха был самым спокойным из районов города, хотя особой заслуги Хеллиан в том не наблюдалось. Здесь имелось лишь несколько торговых складов; вдоль главной улицы находились особняки, в которых жили священники и слуги дюжины храмов. Воры, дорожащие жизнью, не грабят храмы.

Хеллиан вела отряд по улице, не в первый раз замечая, какими жалкими стали многие святилища. Паральтам пришлись по вкусу купола и замысловатые орнаменты башен, и жрецы явно проигрывали битву с паразитами. Под ногами солдат хрустели и трескались хитиновые панцири.

В прошлые годы первая ночь Истрал'феннидана была бы отмечена охватывающим весь остров праздником, жертвоприношениями и молитвами покровительнице Картула, Д'рек Осенней Змее; верховный жрец Великого Храма, Демидрек, возглавил бы вьющуюся через город процессию, попирая босыми ногами ковер из гнилого мяса, полного копошащихся личинок и червей. Дети преследовали бы по улицам хромых псов, загоняя в тупики и побивая их там камнями под выкрики божьего имени. Приговоренных к смерти преступников публично бичевали бы, а потом сломали бы им кости ног и бросили беспомощными жертвами в ямы, кишащие трупными жуками и красными огнежорками, которые через четыре — пять дней обгложут их до костей.

Все это случалось до малазанского завоевания, конечно же. Император избрал культ Д'рек главной мишенью. Он отлично понимал, что Великий Храм является средоточием силы Картула, что все местные маги и колдуньи — это жрецы Осенней Змеи, подчиненные Демидреку. Не случайно битве флотов и последующему вторжению предшествовала ночь резни, проведенной проклятым Танцором и Угрюмой, Главой Когтя. Они тщательно уничтожили магов культа, включая Демидрека. Ведь тогдашний первосвященник получил власть лишь недавно, в результате переворота; а свергнутым соперником его был никто иной, как Тайскренн, ставший Верховным Магом при императоре.

Хеллиан слышала лишь молву об этих празднествах, ибо малазане запретили их, едва успев окутать остров мантией имперской власти. Но слухов о славной поре, когда Картул был центром цивилизации, ходило предостаточно.

Все соглашались, что в нынешнем упадке повинны малазане. Воистину на остров и его печальных жителей пала осень. Сломили не только культ Д'рек. Запрещено рабство, ямы для казней очищены и тщательно засыпаны. Появилось даже здание, в котором десятка два глупцов — альтруистов дают приют хромым псам!

Они миновали скромный храм Королевы Снов и растянувшееся на другой стороны проспекта ненавистное святилище Тени. Раньше на острове дозволялось отправлять лишь культы шести богов, подчиненных Д'рек. Отсюда и имена кварталов Полиэли, Солиэли, Беру, Бёрн, Худа и Фенера. С завоевателями прибыли новые боги, среди них Дессембрэ, Тогг и Опонны. А Великий Храм Д'рек, всё еще самое большое сооружение в городе, пребывал в состоянии полного небрежения.

Стоявший на широких ступенях носил одежды малазанского моряка: выцветшая кожа, поношенная рубаха из тонкого льна. Заплетенные в косу, но более ничем не украшенные волосы свисали вдоль спины. Незнакомец повернулся, заслышав шаги, и сержант увидела лицо человека средних лет, доброжелательного и спокойного. Хотя что-то странное таилось в глазах. Какой-то скрытый лихорадочный огонь.