Страница 13 из 14
Своим безупречным происхождением и изящными манерами Филби легко расположил к себе Марджори, и она приняла его на работу в качестве преподавателя знаменитой шпионской школы в Брикендонбери Холле, неподалеку от Херфорда.
Филби вел занятия по германской политике очень успешно и скоро приобрел солидную репутацию. Слушатели школы, простые ребята, готовящиеся стать военными (полевыми) агентами, едва ли были людьми интеллектуального склада. Филби старался привить им ненависть к фашизму и немецкой военщине, а главное — научить разоблачать нацистскую пропаганду. Он знал, как повлиять на своих слушателей.
Однако такого рода проникновение в английскую контрразведку не удовлетворяло НКВД. В Центре мечтали проникнуть в Блечли Парк. Но это было далеко не просто. Даже Бёрджесс тут оказался бессилен. Он старался помочь Филби, хвалил его своим высокопоставленным друзьям из разведки, но безрезультатно.
И все-таки первое назначение Кима ввело его в заветный круг секретной службы и способствовало знакомству с рядом агентов, таких же, как и он сам, преподавателей в Брикендонбери Холле, а позднее и в школе Белью в Хэмпшире, куда его перевели после слияния отдела «Д» с совершенно новым учреждением «СОЕ» (Отдел специальных операций).
Филби умел завоевывать доверие. Он частенько выпивал со своими коллегами, выходил с ними на прогулки или же играл в различные игры, не скрывая при этом своих взглядов.
В это время произошло событие, чреватое серьезными последствиями для будущего англо-советских отношений. 10 мая 1941 года в Шотландию тайно прилетел личный секретарь Гитлера Рудольф Гесс. Он хотел договориться о мире между Англией и Германией. Сделал он это по распоряжению высших властей или нет, об этом мы, вероятно, никогда не узнаем, но реакция английского правительства была настолько явной, что Советский Союз стал относиться к Англии с большим подозрением.
Эскапада Гесса сильно обеспокоила Кремль, ибо договор между Англией и Германией означал бы тяжелые последствия для Советского Союза. Русские дипломаты сочли поведение Англии бестактным и крайне странным. Советское руководство пришло к выводу, что англичане неосторожно вели переговоры с Гессом и слишком серьезно отнеслись к его предложениям, хотя и сделали публичное заявление, будто бы Гесс арестован и вообще психически ненормален.
Филби прилагал нечеловеческие усилия к тому, чтобы узнать подробности этого дела, но так ничего и не добился.
В числе сослуживцев Филби по Брикендонбери Холл был некто Томми Харрис, сотрудник МИ-6. Они крепко подружились. Харрис был богатым человеком, владевшим магазином, в котором продавал картины и антикварные вещи. В 70-х годах, когда Филби жил уже в Москве, Харрис прислал ему в подарок великолепный мозаичный инкрустированный стол — настоящее сокровище. Филби показывал его мне с величайшей гордостью. Харрис не питал к Киму неприязни за его шпионскую деятельность, хотя именно он помог Филби продвинуться по служебной лестнице в английской разведке. Это случилось в июле 1941 года, через месяц после «операции Барбаросса», вероломного нападения Германии на Советский Союз.
Под возрастающим давлением своего нового связного «Генри» (настоящее имя — Анатолий Борисович Горский) Филби, что называется, рыл носом землю, добиваясь перевода в святая святых Блечли Парка, то есть в отдел, где он мог бы найти доступ к важной информации.
У него были бы большие возможности стать эффективным агентом, ибо попав в это подразделение, Ким смог бы подняться до самого его верха. Помимо прочих достоинств, он свободно говорил на нескольких иностранных языках и хорошо знал Францию, Испанию и Германию. Когда Харрис рекомендовал Филби отделу кадров МИ-6, он упомянул вскользь, что отец Кима — друг Валентина Вивиана, одного из начальников 5-го отдела разведки (контрразведка). Вивиан — очень умный и сведущий офицер — был превосходным знатоком контрразведки. Он некогда служил в Индии и поэтому хорошо знал Филби-старшего. Когда он услышал, что кадровики обсуждают кандидатуру какого-то Филби, то сразу же заинтересовался и, удостоверившись, что Ким — сын Гарри Сен-Жана, вызвал его к себе. Оба понравились друг другу, и Филби получил назначение.
У Кима в это время опять завязался страстный роман. На этот раз с Айлин Фирс, работавшей в архиве МИ-6. Ким чистосердечно признался Валентину Вивиану, что разошелся с Литци. Она к тому времени жила где-то на континенте, продолжая заниматься коммунистической деятельностью. Ким говорил, что не имеет связи с ней вот уже несколько лет, и ни от кого не скрывал, что собирается жениться на Айлин, как только получит развод от Литци. После рождения первого ребенка, Ким и Айлин на самом деле хотели пожениться, но Филби, не желая сделаться двоеженцем, решил подождать до конца войны, чтобы официально развестись с Литци. С Айлин он был очень счастлив, но даже в самые интимные моменты жизни никогда не забывал о своем долге агента. Айлин имела доступ к архивам, и Филби, воспользовавшись этим, читал дела, заведенные на английских агентов, действовавших в различных частях мира. Составляя на них списки, он присылал их на Лубянку. Сведения эти были для нас чрезвычайно важными, поэтому Филби очень ценили и уважали в нашем учреждении.
Я должен заметить, что в списках, которые направлял Филби, имен как таковых не было. Каждый агент опознавался по пяти шифрам, скрывавшим название страны, где он работал, и по личному номеру. Сразу догадаться, кто были эти люди, не представлялось возможным. Медленно и упорно расшифровывали мы их имена. Помогали нам и некоторые дополнительные данные, полученные параллельно с пятью шифрами или знаками. Указание занимаемой агентом должности, названия городов и мест, которые они посещали, биографические данные — все это давало возможность нашим экспертам точно идентифицировать их имена. Мы находились в состоянии войны с Германией, но я должен честно сказать, что нас в первую очередь интересовали английские шпионы, действовавшие в Советском Союзе. Что касается тех, которые были засланы к нам из Южной Америки, Африки и других континентов, то у нас просто не было времени ими заниматься.
Информация, которую поставлял Филби, не использовалась полностью, так, как следовало бы. А ко времени окончания войны стало уже поздно извлекать ее из архивов. Недавно прошли слухи, что списки, присланные Филби, оказались дезинформацией. Это неверно. Только благодаря им у нас оказался почти полный список английской агентуры, разбросанной по всему свету.
Когда в начале 1942 года Ким Филби поступил в МИ-6, его высшее начальство долго размышляло, как бы лучше его использовать. Послать ли в оккупированную Европу, скажем, во Францию, или оставить в Лондоне заниматься германскими и итальянскими делами? Харрис, его друг по МИ-6, предложил новую альтернативу: почему бы не закрепить Филби за испанским отделом? Во всем учреждении не было никого, кто знал бы Испанию лучше, чем Ким. Время шло. Филби нервничал в ожидании. Наконец его назначили заместителем Феликса Кауджилла, начальника 5-го отдела и руководителя европейской группы, занимавшейся Испанией.
Ким энергично взялся задело в новой должности, и почти сразу же его труды начали давать результаты. Своей работой он нанес значительный урон шпионской сети Германии, избравшей Испанию в качестве плацдарма для своих разведывательных операций против Великобритании. Филби и его коллеги из европейской группы получали расшифрованные перехваты коммуникационной сети абвера и, само собой разумеется, Филби (или «Стэнли», как он значился в то время на Лубянке) не всю информацию оставлял у себя, а оповещал своего связного «Генри» обо всем, что узнавал о деятельности различных служб Испании и Португалии, а также о работе германской разведки. Так его группа перехватила сообщение о готовившейся поездке в Испанию главы абвера адмирала Вильгельма Канариса. В этом документе указывалось все, касательно поездки Канариса — даты, часы, названия гостиниц, в которых он должен был останавливаться, и имена лиц, с которыми собирался встретиться.