Шайенский блюз

— Что ты увидел там?

— Кровь. Да, они будут в пещерах. С ранеными трудно оторваться от погони.

— Как мы их найдем?

— Ты когда-нибудь играл в прятки с младшими сестрами?

— У меня нет сестер.

— А я играл. И всегда их ловил. А ты спрашиваешь, как я их найду. Найду, не сомневайся. Надо спешить, брат. С рассветом сюда поднимутся солдаты. Надо спешить.

«Поздно, — подумал Гончар. — Слишком поздно».

— Ты прав, — сказал он. — Солдаты не успокоятся, пока не предъявят командирам трупы. Они знают, что у девчонок нет иного пути, только через гору. Солдаты поднимутся сюда, и пройдут дальше, и обшарят каждую дырку среди этих камней. Иди к девчонкам и найди их. А я останусь тут. Задержу солдат.

— Я могу их задержать не хуже тебя.

— Да. Конечно, можешь. Но я не смогу найти девчонок среди пещер. А ты найдешь.

Быстрый Лось услышал их негромкий разговор. Он подъехал ближе.

— Горящий Волк прав. Мы останемся здесь. Отличное место для боя. Патронов у нас много, есть вода и еда. Если твои сестры продержались тут целый день, почему мы не сможем?

— А ночью уйдем так же, как ушли они, — сказал Гончар. — Скажи только, где мы встретимся.

Майвис помотал головой.

— Брат, я еще не знаю, какую дорогу придется выбрать. Горбатый Медведь отправился на север, в Монтану. Там живут наши родичи, семья Маленького Волка. Туда ведут разные дороги. Ты найдешь нас за Йеллоустоном. Но как быть с твоей женой?

— Она сама что-нибудь придумает. Может быть, останется с вами. Милли привыкла жить под открытым небом.

— Мы пойдем через каньон Семи Озер. Ты догонишь нас, если будешь двигаться вдоль реки Хампы.

— Мне знаком тот путь, — кивнул Гончар.

— Тогда ты догонишь нас.

— Мне знаком тот путь, — повторил Степан.

Майвис положил тяжелую руку ему на плечо.

— Будь спокоен за свою жену.

— Я спокоен.

— Поторопись, Красная Птица, — сказал Ваталуз. — Скоро рассвет.

«Скоро рассвет, — повторил Степан. — Никто из нас не доживет до заката».

— Удачи тебе, брат, — сказал он.

Майвис хлопнул коленями по бокам лошади, та зашагала вверх. Ее обвязанные копыта почти беззвучно ступали по каменистому склону. Когда же угас и этот неуловимый звук, Быстрый Лось рассмеялся:

— Как хорошо! Как я устал убегать! Спасибо тебе, Горящий Волк. Я мог бы идти за тобой хоть до Канады. Но противно чувствовать, что кто-то целится мне в спину. Лучше всего развернуться лицом к врагу. Если Великий Дух сегодня заберет нас всех, это будет прекрасно. Я и в Небесной Долине буду следовать за тобой. Если позволишь.

— Там видно будет.

Вокруг Степана собрались и остальные сиу.

— Я нашел место, где твои сестры держали лошадей, — сказал Паги. — Поставим туда наших? Или отпустим?

— Поставь, и не забудь стреножить. Седла не снимай. Только ослабь подпруги. Хорошо бы их напоить…

— Там бьет ключ. Трава объедена, но на кустах много молодых веток. Лошади могут стоять там хоть три дня.

«Лошади-то могут, — подумал Гончар. — А сколько простоим мы?»

— Отличное место, — сказал Дневной Орел, который до сих пор не проронил ни слова. — Нас не обойдут с флангов. Там крутые осыпи.

— Но могут зайти с тыла, — Ваталуз поглядел вверх по склону. — Хорошо бы посадить там, повыше, наблюдателя.

— Если бы могли обойти, обошли бы вчера, — возразил Орел. — Белым лень обходить гору. Им проще посылать солдат на смерть, чем пошевелить мозгами.

— И все-таки спину надо прикрыть.

Быстрый Лось поглядел на Шонкито, и тот почтительно кивнул:

— Хорошо, дядя. Как только меня ранят в обе руки, и я не смогу больше стрелять, вот тогда я заберусь наверх и буду следить за тылом.

— Мне тоже нравится это место, — сказал Гончар, чтобы пресечь семейный спор. — Располагайтесь поудобнее. И сразу договоримся. Ваши «спрингфилды» бьют по тем, кто высовывается из леса. Тех, кто успеет добежать до середины склона, остановит мой винчестер. Приготовьте запасные позиции и не сидите на одном и том же месте слишком долго. У нас на шестерых три сотни патронов. Когда солдаты потеряют троих своих товарищей, они придут в ярость. Потеряют еще пятерых, и их ярость остынет. Нам надо убить с десяток, чтобы они откатились обратно за лес. Вот и все. А ночью мы уйдем.

— Может, так и будет, — покачал головой Ваталуз. — Может, все будет не так. Может, кто-то и уйдет отсюда ночью. Скажи мне, Горящий Волк… Что делать с твоим телом, если тебя убьют? Со мной — понятно. Тело воина должно остаться на поле боя. Но ты из белых…

— Не забивай голову пустяками. Живым — жить, мертвым — гнить, — махнул рукой Гончар.

Он вдруг совершенно ясно увидел все, что произойдет здесь. Он увидел цепи темных фигурок, перебегающих от деревьев к валунам на склоне. Видел бледные вспышки выстрелов и длинные струи дыма, вылетающего из стволов. Он видел мушку винчестера, подведенную под бегущий силуэт, и видел, как после выстрела силуэт исчезает и больше не появляется. Ему в лицо ударил жар раскаленного винтовочного ствола. И кислый пороховой дым, и соленая кровь на губах — все это будет…. И не будет ничего после этого.

«Не будет ничего после? Я просто не вижу, не могу заглянуть так далеко, — убеждал он себя. — И не забивай голову пустяками. Смерть не стоит того, чтобы думать о ней так долго. Думай лучше о том, как прожить эти последние часы. Майвис найдет сестренок, и Милли спасется вместе с ними. Они укроются в Монтане, и там-то их никто никогда не достанет. Золото в тех горах кончилось, угля мало, нефти не найдут. Та земля не нужна белым, и шайены смогут там выжить. Выживет и Милли. Она еще совсем девчонка, у нее все впереди. Плохо, что я не успел даже попрощаться с ней. Плохо, что она запомнит меня таким, каким видела в последний раз — больным, немощным, измазанным черной глиной, да еще разрисованным… Пусть уж лучше догадается сохранить портрет работы Ф. Штерна. Будет показывать детям и внукам. Если, конечно, муж не станет ревновать ее к детской любви».

Стоило ему только подумать о Мелиссе, как жизнь снова показалась прекрасной. Правда, ее оставалось совсем немного. Но даже последний глоток виски, на самом дне бутылки, все-таки остается глотком виски.

39. Встать из могилы

Его пророчества сбылись только наполовину. На первую половину дня. С утра, прячась в тумане, из леса потянулись первые цепи. Солдаты часто вскидывали винтовки и стреляли, не целясь, словно пытались прикрыться стеной порохового дыма. Индейцы же били не торопясь и не промахиваясь. Ни один из солдат не добрался до середины склона, где их мог бы достать винчестер Степана. Несколько тел остались лежать среди валунов после первой вылазки. Прошел час, прежде чем солдат снова погнали на штурм. Теперь они бежали быстрее и не останавливались для стрельбы, и многие успели закрепиться за козырьком песчаника в сотне метров от пещер. Но Дневной Орел спустился по осыпи и парой выстрелов выгнал их из-за укрытия, и обратно до леса добежали не все.

Во время передышки из леса доносились звуки, которые были слишком хорошо знакомы Степану: удары топоров и протяжный хруст падающих деревьев.

Гончар перебежал к Высокому Волку, который был ближе всех, и предупредил, что скоро может начаться артобстрел. Судя по всему, саперы рубили просеку, чтобы протащить через лес орудия. Надо было подыскать надежное укрытие. Волк согласился, но не двинулся с места.

Сразу после третьей атаки за деревьями блеснули медные начищенные стволы, и пушки на высоких колесах выкатились на огневые позиции. Вокруг них суетились артиллеристы. Индейцы попытались обстрелять их, но дистанция была слишком велика.

По Гончару еще никогда не стреляли из пушек, поэтому он скорее с любопытством, чем со страхом, следил за приготовлениями артиллеристов. Их было не меньше десятка на каждое из трех орудий. Один стоял перед жерлом с длинным шестом в руках. Трое передавали по цепочке снаряд, четвертый опустил его в жерло, и вот тогда-то первый, наконец, исполнил свою важную роль, и запихнул снаряд вглубь. Гончар прикинул время изготовки. Получилось, что темп стрельбы составит один выстрел в минуту. Пушек — три. Значит, в худшем случае — двадцать секунд интервала. Пора в укрытие. Как только пушки замолчат больше чем на минуту, это будет означать начало нового штурма.