Тюрьма

Салат-бар безупречно занимает свое место в середине зала, он напоминает Джимми бильярдный стол, и Джимми обходит вокруг, подсветка сверху освещает этот праздник вкуса. Салат из макарон, хрустящий латук, толстые помидоры, поджаренные гренки, сочные авокадо, большие черные оливки и острый соус «Тысяча островов» — все это оказывается на его тарелке. Он очень голоден. До этого момента он непрестанно думал о еде. Представлял себе разные блюда. Вот лежит французский хлеб, ржаной хлеб, ореховый хлеб и около десятка других сортов хлеба, но он простой парень, он и понятия не имеет, что это за хлеб. Изо всего этого изобилия он выбирает наугад, наудачу. Грибы не перебивают аппетита, словно он голодал до этого вечность. Словно все эти блюда только возбуждают его аппетит еще больше. Он возвращается к своей кабинке, рот наполняется слюной, и кажется, он не сможет вытерпеть, он начинает трапезу с салата из макарон. Их перемешали с майонезом и тонкими колечками зеленого лука. Это просто супер. Мои комплименты шеф-повару, и он рад, что толстый толстяк, бывший мошенник, начал новую жизнь и так скоро прижился в нормальном обществе. Он выбирает в музыкальном автомате еще одну песню, Вилли Нельсон предостерегает мам, чтобы те не позволяли своим сыновьям становиться ковбоями. Джимми кивает в такт, склонившись над тарелкой, и с наслаждением хрустит гренками.

Он думает несчастных бедняках на этой земле, о третьем мире, влачащем жалкое существование в пыльных трущобах Индии, и понимает, как сильно повезло ему самому. Он счастливчик, да, Мари-Лу забирает его тарелку и уходит на кухню. Джимми мельком осматривает других посетителей заведения, в основном это мужчины и женщины средних лет, семьи, несколько стариков, двое парней сами по себе. Эти граждане лучатся хорошим здоровьем, большие люди с отличным аппетитом, богобоязненный народ, который живет в согласии с Евангелием, у которого нет времени на озлобленность. Каждый человек несет ответственность за свои действия, и Джимми согласен с этим утверждением. Мари-Лу приносит его тарелку, а он такой голодный, он съест и быка, он должен справиться с тремя огромными буррито, туго скрученными и наполненными самыми лучшими в мире жареными бобами, он не пробовал такого со времен «Тако Белл» в Талсе. Две энчилады никак не дождутся, пока он обратит на них внимание. Еще и рис, но это необычный рис. Он воздушный, и этот привкус Джимми никак не может узнать. Он режет буррито, которое обжигает его руки, вонзает вилку в бобы, вгрызается в еду, и ее вкус разливается по всему его существу. Это духовный материал, материально-духовный момент.

Джимми Рокер медленно поглощает свою еду. Это религиозное переживание, и он отрывается от собственного тела и уносится в другие сферы. Музыкальный автомат играет «Небраску» Брюса Спрингстина. Он знает, ему не придется отправляться в Бэдлендс, потому что он не испытывает никакого гнева, только любовь. К своим товарищам мужчине и женщине и ко всему тому, что Господь подарил этой земле. Он — часть этого вещего сна. И вот он заканчивает с едой, откидывается назад и благодарит Мари-Лу. Через минуту он закажет кусок того яблочного пирога. Может, еще и чашку кофе. Он смотрит на Мари-Лу и представляет, как они вдвоем сидят за десертом под жарким солнцем, как эта сладкая официантка с обнаженными булками наклоняется над капотом его грузовика, Джимми слегка обеспокоен тем, что она может погнуть капот, но он не только бродяга, он еще и любовник, держа в руке свой перец, он делает шаг вперед, но не может избавиться от голода, урчащего в пузе, он гонит прочь эти пошлые мысли, вот он готов сделать заказ.

Он снова изучает меню, боль в животе растет. Мари-Лу идет к нему, но ей путь преграждает рука свиноподобного человека. Этот хуй с горы — ненормальный, он пристает к Мари-Лу, а шериф поворачивает голову и ничего не замечает. Боров — задира и вор, потенциальный насильник, и Джимми уже вскочил на ноги, в ту же секунду, что и мужик, и от его удара этот придурок неуклюже разваливается в кабинке, он целехонек, но лежит без сознания. Мари-Лу замирает, затаив эмоции, и клянется, что хватит с нее этого проклятого Богом города. Она хочет уйти с Джимми. Остальные посетители разражаются аплодисментами, шериф пожимает ему руку, а хозяин заведения выходит из подсобки и хлопает Джимми по спине, говорит, что за еду не надо расплачиваться, сынок. Все, что хочешь, твое. Джимми садится за столик, перед ним появляется кусок яблочного пирога с мороженым и чашка легкого кофе, его десерт, Мари-Лу ждет его, сидит на стуле, она готова уйти, и наш герой-скиталец расправляется с последней крошкой, встает и говорит до свидания всем людям, хуй с горы жмет ему руку и просит прощения за свое поведение, не надо переживать, братан, он не знает, что на него нашло. Джимми кивает, надеется, что парень усвоил этот урок, и выходит из столовой.

Крепкий парень Джимми выводит свой грузовик с парковки, и Мари-Лу придвигается ближе к нему, говорит, куда ехать, и он подъезжает к деревянному домику с желтым газоном и покосившимся от ветра забором. Она целует его в щеку и проскальзывает в дом, а он осматривает улицу, дотягивается до приборной доски и берет упаковку с «Хершис». Шоколад напоминает ему о доме. С шоколадом он коротает время до возвращения Мари-Лу, она сняла свою униформу, на ней короткое летнее платье, она распустила волосы и стала еще красивее, настоящая кукла. За ней следует пожилая пара с чемоданом. Ее мама и папа жмут ему руку и говорят, присмотри за нашей девочкой, парень, мы знаем, тебе можно доверять, так куда же вы направитесь? Джимми пожимает плечами и улыбается, и они говорят ему: «Езжайте, куда угодно, куда хочешь, мы не против». И он, успокоенный, заводит грузовик, все счастливы и довольны, он снова на дороге, находит выезд на автостраду.

Добравшись до перекрестка, он останавливается, он хочет отправиться на запад, он тихонько смеется, думая, ебать того Ебаря, без эмоций, эта жопа с ручкой, эта ебливая грязная машина — не самый хороший из приятелей. Мари-Лу снимает ботинки, вытягивает свои нежные ножки на панель, вот уже спустилась теплая ранняя ночь Миссисипи, а они сидят посреди этой деревенской дороги, и мох свисает с высоких старых деревьев, хлопок на полях Джона Ли Хукера, и они в Дельте, но Джимми не слышит по радио Роберта Джонсона, только сладкие ритмы Кинга. Они сидят вместе, невинно любуются линией горизонта, и Мари-Лу опускает голову ему на плечо, шепчет мне на ухо сладкие глупости, ей нравится безупречность дороги, и я почти не сомневаюсь, что мы — «Меrrу Pranksters» [7]только без наркотиков или политики, только кока-кола, Леви Страус и рок-н-ролл.

Я люблю тебя, Джимми, никогда не покидай меня и не позволяй мне уйти, мы будем жить вечно и увидим мир, мы обустроимся, и у нас будет большая семья, мы будем кушать яблочный пирог, такой же, как пек Гранин, ты и я, мой сладкий, никто нам теперь не помешает, весь мир у наших ног, и я вдыхаю аромат этой прекрасной южной мисс, пытаюсь решить, поехать ли мне на юг, проскочить мимо Нью-Орлеана и найти хороший пляж в Мексиканском заливе или же направиться на запад, в Техас, и продолжать ехать, пока мы не доберемся до Тихого океана. Мари-Лу и Рокер сидят на перекрестке и превосходно себя чувствуют, эта женщина — сущий ангел, одна из знаков удачи, которыми Бог награждает хороших мальчиков, таких, как я.

Легко проникнуться завистью к свободным людям, защищенным в своих теплых домах и уютных постелях, они зарабатывают деньги и ждут, когда наступит уикенд, целых два дня, чтобы скосить лужайку и помыть машину. Легко проникнуться завистью к женщинам и детям, даже к их бегающим собакам, которые выклянчивают объедки и хитрят, которые торопятся домой, когда прогулка становится им в тягость, и их принимают с объятиями и с ужином. Куда бы я ни отправился, везде живут порядочные, любящие демократию люди, живут в уважении к чистым деньгам, защищенные кирпичными стенами, которые они превратили в свои жилища, по грязным улицам проходят бродяги, и на них можно смотреть через защитные стеклянные фильтры. Я завидую им в их скуке, в их безопасности и любви. И может, я даже завидую Капитану, завидую тому, что он хорошо выглядит и бегло говорит на этом языке, я завидую его явной уверенности и его здоровью, завидую тому, что он пользуется уважением у членов своей команды, завидую, что у него есть средства, которые он зарабатывает на жизнь. Видимо, я недооценил этого человека, что-то исказило мое мнение о нем.

7

Merry Pranksters — контркультурное движение, организованное писателем Кеном Кизи. С 1964 по 1967 год «Веселые проказники» путешествовали по США на автобусах и фургонах, проводя концерты и перфомансьги раздавая публике наркотики (в основном ЛСД и марихуану) для «расширения сознания». В акции участвовали такие корифеи, как группа Grateful Dead, писатели Кен Кизи, Хаитер Томпсон и Терри Сазерн, поэт Аллеи Гинзберг.