Страница 61 из 64
Она отодвинулась назад, к окну, подождала, готовая драться, кулаки сжаты, она разгневана, но он не двигался, и она догадалась, что он парализован. Когда она собралась снова с силами, она подошла, очень медленно, на случай, если он притворяется, обманывает ее, как обманывал стольких людей все эти годы, но она поняла по количеству вытекшей крови и бледности его лица, что он слаб, в конце концов опустилась на колени и нащупала пульс. Он едва чувствовался, и она знала, что он почти мертв, что это его последняя минута на земле.
Руби села рядом с Джеффрисом и стала думать о том, что он ей сказал, о том, что небеса могут быть созданы, ад появляется с помощью проводника, и если он в это верил, то, может быть, для него все это было правдой, так что она могла его отправить в какое-нибудь ужасное место, если бы захотела, но это все чушь, он играл в Бога, достаточно ожесточенный и извращенный для того, чтобы получать некое возбуждение от представления страданий человека, умирания недостаточно для Джеффриса, шут полного контроля, а для нее умирание было самой жуткой вещью, жизнь была прекрасна, каждая секунда драгоценна, и она знала, что временами хотела, чтобы ее мама ускользнула прочь во сне, может, даже мечтала об эвтаназии, но это было другое, не было ничего такого милосердного из того, что делал Джеффрис, и она смотрела на него, и он был жалок, не было ничего благородного в этом человеке, у него не было класса, он был один и нелюбим, и может, это был его выбор, а может, и нет, он был человеком, родившимся злым, она никогда бы в это не поверила, она знала, что он почти что ушел, и все эти ужасные вещи, которые он сказал, затерлись, и она видела просто умирающего человека, чьего-то новорожденного ребенка, которому трудно дышать, он цепляется за мать, невинная душа, заблудшая и неправильно развитая, ребенок, который запутался, и несчастен, и быстро угасает.
Она стала баюкать его в руках так же, как баюкала бы человека, сбитого машиной и истекающего кровью в водосточном желобе, или женщину, лежащую на асфальте после сердечного приступа. Ей было все равно, когда его кровь текла по ней, она никогда не забудет, что произошло, и никогда такого не повторится, но она была медсестрой, профессионалом, и весь этот разговор о порядке и контроле был глуп. Он умирал и уходил туда, откуда все начинали. Руби не собиралась думать об ужасе, впереди еще полно времени, чтобы об этом подумать, и когда она заглянула в его глаза, то увидела надменность, затем страх, смешанные и расплывшиеся по краям лужи. Она не могла знать наверняка, действительно не могла, небеса и ад ничего для нее не значили, когда она изо всех сил пыталась приободрить его в его последние секунды.
23
Джонатан Джеффрис ускользал. Он понимал, что умирает, и ничто не может его спасти. Также он знал, что нужно продолжать держать все под контролем и формировать судьбу. Он призвал оставшиеся силы и заставил себя представить рай. Свою собственную, персональную версию. Смерть была его работой, но он все же считал себя непобедимым и никогда не планировал наперед.
Он был несколько смущен. Даже напуган. Его небеса уже существовали на земле. Его квартира. Галерея. Комната в отеле. Его позиция в общности. Его основная работа в больнице. Власть, которой он обладал. Он не хотел умирать и оставлять все это позади. Он чувствовал, что паника сжала его легкие, и понял, что дышать стало трудно. Его вложения будут расти после того, как он уйдет, и его собственность будет распродана. Будут уплачены налоги с наследственности. Много тысяч фунтов уйдут в государственный кошелек. Его фортуна закончит свои дни в руках людей, которых он презирал больше всего, укорачивая их растраченные впустую жизни. Он чувствовал себя подавленным. Чувствовал глубокую, выворачивающую кишки депрессию.
На самом деле он хотел бы воссоздать то, что имел на земле. Воссоздать на небесах. Вера сменила отчаяние. Теперь он будет думать о том, как проведет вечность. Он сохранит власть, но выйдет из тени. Это его вдохновляло. Не было тени в небесном царстве. Он будет скользить по коридорам загробной жизни и принимать решения без нужды скрываться. Уважение, которым он пользовался, возрастет стократно, когда люди поймут его роль и важность для общества. Он отгонит тех, которых сочтет недостойными места на небесах, в мрачный ужас какого угодно ада, такого, какой найдет подходящим. Теперь он был под твердым контролем и воспарил в тоннель. Пустые коридоры больницы удлиняются, ведут в освещенные коридоры. Джонатан Джеффрис был умиротворен.
Женщина, качающая его голову в своих руках, была немым ангелом. Эта пластмассовая кукла поп-культуры дала ему спокойствие, в котором он нуждался, чтобы сформировать свое будущее. Она была слишком тупа, чтобы отомстить. Она была мягкой и никогда не изменится. Он был счастливчиком. Думал о смертях, которые устроил, об Адах, которые создал в течение этих лет. О да. Он был очень удачлив, потому что упал в руки этой неженки, медсестры Джеймс. Могло быть гораздо хуже. На ее месте мог быть некто жестокий и мстительный, садист, который не смог бы увидеть всю картину. Ничто не сможет остановить Джонатана Джеффриса от получения своей награды. Ни бог, ни его сын Иисус Христос. Он был во всеоружии.
Мистер Джеффрис увидел ряд граждан на пути. Он двинулся вперед. Уверенный в себе и легкий. Он смеялся. Ревел смехом, когда зашел во врата рая. Там было будущее, и он собирался взять и воспользоваться всеми своими возможностями. Не было предела тому, чего он мог достичь. Он действительно был непобедим и мог делать все, что хотел. У него была власть. У него всегда была власть. Теперь он мог добиться признания. Толпа будет ему поклоняться. Отплачивать почтением.
За исключением того, что они не поклонялись… Что-то пошло неверно. Старик показывал на него пальцем и плевался оскорблениями. Какой непристойный язык. «Ебать». «Хуй». Это было омерзительно. Ему нужно было оставаться под контролем. Это было упражнение для духа, внутренняя битва. Но теперь толпа была в фокусе. Не было упорядоченных линий. Не было красивого ландшафта. Тысячи голов повернулись, и его всосало в орду кричащих мужчин и женщин, мальчиков и девочек, тысяч скинхедов и блондинок с вытравленными перекисью волосами, которые орали на него, старики по сторонам с сальными волосами и бритвами для перерезания горла, и все они двигались, как один, чеканно, они выносили обвинения и кричали, что он убийца, который нападал на беззащитных старых леди в их собственных домах, и на достойных семьянинов, и на духовных людей, и пенсионеров, и всех, до кого мог дотянуть свои руки, ссал во рты одиноких матерей, и ножи обнажились, и были вспышки лиц, и он понял, что они пришли мстить, и он повернулся и побежал по бесконечным коридорам, его сердце колотилось, он обмочился от такого страха, который никогда не испытывал, и они собирались поймать его, он мог чувствовать их дыхание на своей шее, они пахли сухариками с сыром и луком, вымоченными в амфетаминах, и простым дешевым пивом, он слышал рычание собак, бешеные своры питбулей и бульдогов, и бездомные быстрые дворняги кусали его за пятки, мелкие толчки ему в зад, стальное лезвие ножа, какой-то амбал прыгает ему на спину и оттаскивает его в канаву, его голова все еще в руках Руби Джеймс, но эта заботливая медсестра не способна спасти его.
24
Когда все было кончено… когда мистер Джеффрис умер… я опустила его голову на диван… посмотрела на выражение его лица… и увидела страх… панику… чистый ужас в его чертах лица… и взгляд… пустые… глаза… и за всю его заносчивость в жизни… когда пришлось умирать, он был робок… он был слабовольным… есть люди, которые в смерти выглядят гордо… я это видела много раз… у них есть внутреннее чувство собственного достоинства, и поэтому ты знаешь, что они сделали все что могли, все в своей жизни… они умирали точно так же, как и жили… понимая, что их время вышло… некоторые верили в Бога… или просто устали… и уплывали прочь… их смерти были мирными… духовным переживанием… и тебе приходится узнавать о различных верах… как относятся к смерти… как ее уважают… особенное время… и есть другие люди, которые сломлены тоской… борются наркотиками против боли… освобождаются и уходят в тихое царство… их время приходит рано… и это несправедливо… дело в том, что они любили жизнь… они хотели продолжать движение… а есть люди, которые напуганы… и Джеффрис был одним из них… может быть, есть ад, в котором дожидаются злых… и если ад есть, то именно там он сейчас и находится… я не знаю… как человек это может знать?..