Будем жить!

И только тут, в Мэллорновке, теплилось слабое подобие общества, связанного общей задачей — продолжить род. Поэтому и работали лучшие умы над репликацией активатора, что никакого иного способа обеспечить прирост населения без поступления в питомник людов представить себе никто не мог.

Если создание исполнительной, физической, части активатора было сложным, то управляющий узел — процессор с «зашитой» в него программой, долго оставался серьезнейшей проблемой. Записи и комментарии на полях схем и описания программы прочитали на все лады и интерпретировали в сотнях вариантов. Постепенно прояснилась его роль, реакция на входные сигналы и характеристики выдаваемых управляющих команд. А потом начались попытки реализовать распутанный алгоритм на доступных элементах — лампах и реле.

Постепенно вариант с реле возобладал — удалось добиться приемлемого быстродействия, а уж по части миниатюризации этих устройств успехи были достигнуты серьезные. Первый действующий образец активатора занял практически весь корпус плоскодонки, в которых теперь нередко осуществляли переброски. Там же находился и мотор-генератор, без которого запитать получившегося монстра оказалось решительно невозможно.

При работах с новыми самодельными датчиками ученые с прискорбием обнаружили, что вопросы автоподстройки усиления сигнала тоже решены неважно. Характеристика тракта меняется недостаточно плавно, из-за чего обнаружение маяков или не достигается, или изображение тонет в помехах, принимая за желаемое все что угодно. При стабильном же усилении, но ниже порога риска заполнить экран невнятной рябью, констатируется полное отсутствие маяков за исключением редких случаев, когда магнитное поле планеты ведет себя особым образом.

Причем такое поведение должно иметь место как здесь, на Мэлтере, так и там, на Земле. Грубо говоря, требуется сильная магнитная буря сразу в двух местах. А это непредсказуемо. Единственный выход — сидеть рядом с работающей аппаратурой и следить за наличием маяков. А потом необходимо успеть обернуться туда и обратно за короткое время, потому что, если геомагнитное поле успокоится хотя бы на одном из концов пути, метки пропадают и активатору некуда целиться. Дверка заперта. А уж на недели, на месяцы или на десятилетия — это как повезет.

Расчеты показали, что интервал может продолжаться и столетия, и считанные дни.

Смущал еще и тот факт, что зона захвата у этого устройства, по всем прикидкам, получалась огромная — он мог перенести квадрат территории размером пятьдесят на пятьдесят метров, поэтому для испытаний выбрали не площадку внутри усадьбы, а просторную горизонтальную луговину за ближним горным отрогом. Еще волновала неопределенность, связанная с интерпретацией работы трех выводов процессора. При исследовании образца напряжение на них менялось непонятным образом. После долгих экспериментов зависимости потенциалов от сигналов с датчиков установили, но если для двух, помеченных как стабилизаторы позиционирования, это удалось уверенно, то для третьего — помеченного словом «темпор» — с точностью до постоянного коэффициента, значение которого пока никто не понял. Тут выставили значение наугад, сообразуясь с намерением соблюсти некоторую пропорциональность между соотношением силы сигнала с датчиков старого, еще Земного прибора и значениями, выдаваемыми новыми конструктивами.

И вот все готово. Просторная плоскодонка с тремя испытателями стоит на грунте и урчит мотором. Зрителей немного, здесь только люди, занятые в настройке и проверке оборудования.

Старший команды, убедившись, что на экране отмечен только один маячок, показывает жестом, что готов. Отмашка. Старт. Действительно, площадь перенесенной поверхности заметно больше. Вместо истоптанной при подготовке испытания травы — голая пыльная земля. И на ней…

— Люды! — Этот выдох исторгли разом несколько глоток.

С полсотни мужчин в коротких просторных, держащихся на бретелях, платьях до колен. У некоторых еще что-то наброшено на плечи. Отдельные личности — в железных шапках. Короткие мечи, длинные копья, прямоугольные щиты. Растерянно смотрят на зрителей, а потом, сноровисто сомкнув ряд, бросаются в атаку.

Ну у кого же из людей поднимется рука на люда? Развернувшись, все бросились наутек. Добежали до лошадей, вскочили в седла и, прихватив животных, на которых приехали испытатели, оторвались от погони.

Когда обернулись, увидели стоящую на старом месте лодку с активатором и в ней живых и здоровых испытателей, смотрящих вслед превратившейся в толпу шеренге, бегущей вслед за их товарищами. А за шеренгой вооруженных мужчин — толпа женщин, успевших покинуть зону переноса до возвращения посланцев.

— Поистине, удача улыбнулась нам так, как никогда, — Тарк счастлив. — Это означает — в квадрате прибытия оказалось именно то, что им требуется, да еще и до обратного обмена участками поверхности Земли и Мэлтера. К тому же толпа людов вышла из области, откуда была бы возвращена в пункт убытия при обратном перемещении лодки с аппаратурой. Словно в тележке приехали, и вышли из нее до того, как та вернулась.

А испытатели уже пускают в спины добычи дротики с усыпляющим. Хорошие охотники. Быстро соображают. И Никон Глоб прямо на скаку вызывает из усадьбы охотников.

Отличных людов к ним перекинуло, вон уже сколько времени бегут и все никак не отстанут. Да как много сразу! Будут, будут рождения в Мэлтере. Даже если удача не повторится — все равно они сумеют добиться приплода от этого племенного материала и решат свои проблемы на ближайшие тысячелетия. Новому поколению быть.

Эпилог

Теплым февральским вечером на окраине Спасска, у обрыва с его восточной стороны, прогуливались двое. Один был известный всем русичам Защитник Слав. Другой — друг Защитника, недавно чудесным образом появившийся в Спасске, и его имя — Андрей Федорович — знали только несколько монахов да жена Защитника Ольга. В процессе прогулки Андрей что-то рассказывал, Защитник слушал. Потом Патрикеев замолчал, а старшина спросил:

— Значит, после того как наша бригада им вломила, эти людоеды больше не пытались силой забирать народ с Земли? Это хорошо.

— Это, Слава, как раз очень даже плохо, — покачал головой Петрик. — Потому как попытались бы — им бы еще добавили, уровень вооружений-то у агров несравним даже с самой занюханной армией нашего мира. Но они ведь торговать хотят. И с нашей стороны уже, кажется, встретили понимание.

— То есть как торговать, людей, что ли, покупать?

— Вот именно.

— Да кто же у вас там командует, если такое стало возможно?! У нас только римские патриции до такого додумались, да и то им недавно рога пообломали.

— Это и в семидесятые тоже было возможно — кстати, у власти сейчас либо тогдашние комсомольские работники, либо их дети. Правда, не сплошняком, есть и их духовные близнецы из других слоев общества. Вспомни нашего ротного комсорга — так он на их фоне может показаться даже в чем-то симпатичным человеком.

— Да ты что, такая гнида — и симпатичным?

— Это ты еще настоящих гнид не видел. А уж когда они дорвались до серьезной власти, из них получились такие патриции, что не чета вашим римским. Один даже ухитрился печатно заявить, что понижение пенсий ниже прожиточного минимума есть положительное явление — мол, от этого естественным путем произойдет оздоровление нации. Правда, его одернули, потому как рано еще народу говорить напрямую, кем его считает наша элита. А тут агры предлагают им по тридцать-сорок лет дополнительной жизни за двух человек. Вот так, поймал двух бомжей, или бичей, как они во времена нашей молодости назывались, сдал, получил дозу, и живи на здоровье еще плюс три десятка лет к отмеренному тебе сроку. Скажешь, тогда не нашлось бы, кому этим заняться? И сейчас тоже есть, просто больше. И желающих пожить за счет чужих жизней, и бомжей. Но это еще не самое страшное. Не только в одну сторону работает этот поганый механизм! За двух наших агры дают дозу для одного, ту самую, прибавляющую тридцать лет жизни. А наши, те, кто на самом верху и в курсе, за двух агров не пожалеют вообще ничего, что только будет в пределах досягаемости их лап! Потому что из них можно получить дозу совсем другого препарата, продлевающего жизнь человека лет как минимум на пятьсот, если не на тысячу.