Будем жить!

Через полтора часа после этого разговора Сергей прогуливался по берегу озера с комендантом. Петрик порекомендовал ему для общего развития присмотреться, как устроена жизнь в Столичном, сам сел в автомобиль и куда-то умотал, пообещав непременно быть к вечеру. Сергей же решил — прежде чем присматриваться, не помешает сначала прислушаться.

— Вообще-то хозяйством у нас занимается управляющий, мое дело — обеспечивать порядок, — сразу уточнил комендант.

— Так с управляющим я пока не знаком, да мне и не нужны тонкости, я хочу суть понять, а ее вы не знать не можете.

— Ну, суть тут у нас простая — усмехнулся комендант, — барин давно решил разделить своих мужиков на тех, которые хотят жить по старинке, и тех, которые не хотят. Ну и разделил, понятное дело… Как это поначалу было, я только по рассказам знаю, нашу-то деревеньку барин только в тридцатом году купил. Значит, тут чуть больше половины земель были барские, чуть меньше — общинные. Ну, барин и сказал так — пусть каждый сам решает, оброк ему платить или на барщине отработать. Но оброк-то барин установил немаленький, желающих почти и не нашлось… Зато барщина была легкая, два-три дня в неделю, да и не такая, как у всех. Если на барских землях урожай был меньше, чем на общинных, барин не говорил ничего, только запоминал, кто там так работал… сейчас-то такого и не бывает. Ну, а если урожай получился больше — половина разницы работнику! Мужики, что поумнее, быстро смекнули — на такой-то барщине можно поиметь как бы и не больше, чем на своей землице, особенно если артельно работать! Ведь на барщине лошадок да инвентарь барин предоставлял, если попросишь, а они у него куда как лучше мужицких, да и плуги с самодельными не сравнить, потом у него сеялки появились, жатки, а пять лет назад и тракторы…

— И что, лошадей берегли, как своих, инвентарь не ломали? — поинтересовался Сергей.

— Ну он же не любому сразу давал, присматривался поначалу… Всякое бывало, конечно. Я вот как раз десять лет назад в такой артели начинал. Поле нам барин выделил в сотню десятин, а было нас шесть человек. А в общине у меня надел — восемь десятин… И собрали мы с барского поля почти по сто пудов с десятины, а со своего и сорока не получилось. Вот я и начал в затылке чесать — работал я поровну что на себя, что на барина, но с барской работы получил вдвое больше! Причем он по желанию и деньгами давал, не только зерном — из расчета три четверти того, что сам за это выручит. Набрался я тогда смелости и спросил — а можно ли мне, барин, следующий год все время на твоей земле работать? Можно, отвечает он, но только если мы с тобой обмен совершим: ты мне свою землю, я тебе твою волю. Подумал я, хоть и страшновато было, но решил рискнуть. И не один я такой оказался, так-то…

Вечером Патрик уточнил Сергею смысл своей земельной политики:

— Я установил порядок, — объяснил он, — что тут могут иметь место либо крепостные на своей земле, точнее общинной, но это не суть важно, либо вольные без земли, а кому кем быть — каждый решает сам. Процентное соотношение меня интересовало между теми и этими… В результате получилось, что на таких условиях волю хочет примерно треть. Это при том, что я ведь всех обеспечиваю работой — если бы не это, то тут счет желающих шел бы вообще на единицы. Кстати, такая местная реформа прошла практически без потрясений. Потому как я же ничего не приказывал и ни к чему не принуждал! Оставшиеся крепостными увеличили свои наделы, что их порадовало, а получившие волю становились моими наемными работниками. Большинство это вполне устроило, но некоторые начали копить деньги — кто на предмет купить землю и превратиться в кулака, хотя тут пока и не знают этого слова, а кто на открытие своего дела. Одному такому я дал ссуду — в результате появилась мебельная фабрика. Стружку с лесопилки я ему почти задаром поставляю, а он из ДСП дешевую мебель гонит. Вроде ничего, существует предприятие помаленьку и даже долги погашает вовремя…

— А с теми, кто накопит на землю, что будет? — поинтересовался Сергей.

— Купят ее у моих соседей, — пожал плечами Патрик, — потому как я им ее не продам. А соседи продадут, если опять же я намекну, чтобы не упрямились…

— И что, ты и в масштабах России предлагаешь решать крестьянский вопрос именно таким образом?

— Нет, я ничего не предлагаю. Я тут гость, решать не мне. Но император, естественно, знаком с мои опытом. Ну, а у тебя появились какие-нибудь мысли относительно своего будущего?

— Да лучше уж я с тобой, — вздохнул Сергей.

— Ну и ладушки. Тогда, значит, слушай, что мне удалось выяснить в двадцать четвертом веке. В общем, никаких следов нашествия из космоса не обнаружилось, ни материальных, ни в легендах уцелевших и, кстати, как-то до неприличия отупевших остатков человечества. Зато явно имела место связь с каким-то иным миром. И какими-то существами, про которых я даже не понял, люди они или не совсем, которых называют Вечные. В общем, то ли из соседнего мира нагрянули эти самые Вечные, побезобразили тут и ушли куда-то, то ли эти самые Вечные как-то образовались у нас. После чего возник их конфликт с остальным человечеством, по результатам которого человечество сократилось в числе порядка на четыре и впало в дикость, а сами они не то вымерли, не то смылись в какой-то иной мир. В пользу последней версии говорит то, что в селигерских легендах их называют обязательно с добавлением эпитета. Вечные Суки, Вечные Козлы или даже Вечные Пидоры… Язык, конечно, изменился, но эти слова узнать можно. И мне кажется, что именуемые подобным образом изначально были местными, чужих так вряд ли назвали бы.

— Ладно, и чем мне в свете этого предлагаешь заняться?

— Слетай в Белогорск, это в Крыму. То есть сейчас он как-то по-другому называется, но это неважно. А важно то, что километрах в десяти от него имеется здоровенная известковая гора, там еще у нас киношный народ повадился фильмы снимать про ковбоев. Здесь же я подумываю о создании четырехкаскадного вариовероятностного комплекса, и внешняя пирамида вроде может неплохо получиться из той горы. Просто обтесать с нее лишнее, и все. В общем, слетай, присмотрись, купи участок и начинай его потихоньку обустраивать. Грозная бумага от Николая Первого — вот она, а охрану тебе выделит Прохор. Не смотри, что всего шесть человек, и вооружены, и тренированы они очень неплохо.

— Постой, — присмотрелся к императорскому документу Сергей, — а почему он на имя какого-то барона фон Хенгста?

— Потому что это ты. Ну не называть же тебя графом Дас Пфердом!

Через полтора месяца полностью освоившийся в девятнадцатом веке Конев, или, если по документам, барон фон Хенгст, улетел в Крым. Само собой, никакого украинского города Белогорска там еще не было. Имелся древний татарский город Карасубазар, который облюбовали под место компактного проживания татарские же евреи. Сергей немало удивился, когда узнал, что есть и такие. Интересно, подумал он, а если понадобится обосноваться около горы Килиманджаро, кого я там встречу?

Впрочем, сейчас встретил не он, а его, и не еврей, не татарин, а самый что ни на есть русский градоначальник Карасубазара, потому как Патрик попросил царя заранее отправить к нему курьера с извещением, что скоро прибудет особый императорский уполномоченный, коему надо оказать всяческую поддержку. Так что сейчас градоначальника интересовал не столько дирижабль, хотя и он тоже удостоился пары оценивающих взглядов, сколько планы столичного гостя с не до конца ясными, но явно очень широкими полномочиями. Узнав же, что тот всего лишь собирается купить земельный участок для дела государственной важности, градоначальник с видимым облегчением на лице пообещал оказать любую помощь.

Сергей смотрел на него и прикидывал — похож ли этот чиновник на своих коллег из будущего? И у самого Сергея, и, особенно, у его тестя имелись многочисленные знакомства во властных структурах. И получалось — хоть и похож, но все же этот чем-то неуловимо симпатичнее тех…