Страница 67 из 100
И когда в этой йешиве[143] будет порядок? – притворно вздохнул раввин. – Только за вас. От сердца оторву. За пять талонов на сахар, и скромно потупясь, пояснил: Слаб я на сладкое.
Встречались в зале и добродетельные государственные девы. Их только пару веков как стали допускать к многоглаголанью в Синоде, но они быстро заполнили собой досуг и пространство обличенной властью паствы.
А он?
А он как сзади подскочит!
А она?
А она как огреет его сковородой!
Срам Господень! И это праведникам с голубых экранов показывают!..
Рассевшиеся вели познавательные велеречивые беседы касаемо обсуждаемых проблем. Присутствующие не торопились – впереди была только вечность.
Святой Симеон[144], а не о вашей ли академии слава такая идет, будто жилье директорское там – о пяти кельях, а ученики все больше в услужении пребывают, чем в учебе?
Хулу народ возводит, поглядите какие конкурсы в мое заведение по веснам поступательным!
Ишь как глаголешь – прямо уж таки твое заведение?
Да уж, каждые четверть века демонстрации супротив уложений больно жестких!
Козни то супостатов моих или злобу затаил кто за непоступление в учебное заведение высокой святости.
Какая злоба в наших высотах? Окстись, Симеон!
Тише вы! Начинается!
Со скрипом разъехались тяжелые бархатные портьеры, и перед участниками Синода и зрителями предстал президиум Синода за покрытой красной кумачовой скатертью стол. Председательствующий, бессменный глава Священного Синода вот уже более пятисот лет Ян Гусь[145] позвенел в звоночек, и в зале воцарилась тишина.
Объявляю заседание Священного Синода открытым! Кто «за»?
Зал взметнулся лесом рук.
А? послышалось с крайнего места в первом ряду.
Уже проехали, Заратуштра[146]-бек!
Слово предоставляется Архангелу Измаилу[147].
К трибуне пружинящей походкой вышел высший ангел, смуглый невысокий, но чрезвычайно решительный воспитанник Южных ясель.
Более четырех декад я со сподвижниками был задействован на поверке ведомств и департаментов Седьмого Неба. Результаты коей я и собираюсь представить. Итак, комиссией в составе одного архангела, пяти ангелов и семи херувимов пергаментов документного содержания прочитано 23456, сотрудников Седьмого поверха выслушано 9043, изобличающих дел составлено…
Из протокола заседания Священного Синода №712346
от буддистской декады березня 498712 год от появления Рая:
«Обнародованы вопиющие факты нарушения правил и уложений, обнаруженные в процессе ревизии департаментов и ведомств Седьмого Неба, инициированной и осуществленной архангелом Измаилом. В частности:
Выявлен перерасход чернильной водицы херувимом Рафаэлем[148] в личных бумагомарательских целях художественного писания Мадонны, ангела-референта департамента социального благочестия.
Бурное обсуждение.
Решено: херувима Рафаэля отстранить от писчей работы и перевести на иной вид деятельности, за перерасход наказать лишением талонов на мыло.
Выявлено нецелевое использование рабочего времени сотрудницами ведомства коммуникаций.
Бурное обсуждение.
Решено: на сотрудниц ведомства коммуникаций, уличенных в нецелевом использовании рабочего времени, наложить двухдекадный обет молчания.
…
Выявлено хищение портативных порталов ближнего радиуса с истекшим сроком действия со склада департамента народного обеспечения. Предположительный виновник заведующий складом ангел Гобсек[149] при попустительском отношении начальника департамента архангела Любомира. Предполагаемая цель: сбыт с преступной целью обогащения.
Бурное обсуждение.
Решено: пропажу портативных порталов ближнего радиуса действия со склада департамента народного обеспечения хищением не считать. Подозрения с ангела Гобсека и архангела Любомира снять. Ответственным за пропажу порталов объявить сторожевого херувима Ивана, замеченного в недобросовестном исполнении возложенных обязанностей в форме сна на рабочем месте. За халатное отношение к работе сторожевого херувима Ивана наказать лишением талонов на табак. Распространение порталов с вышедшим сроком действия среди студиозусов Духовной академии пресечь срочным образом с привлечением сил общественной милиции.
Принято большинством голосов. Воздержавшихся – нет. Против Заратуштра-бек. Причина – не расслышал.
Внеочередное предложение: за казенный счет приобресть слуховой аппарат уважаемому члену Священного Синода Заратуштре-беку.
Принято большинством голосов. Воздержавшихся – нет. Против Заратуштра-бек. Причина – не расслышал».
На трибуну тяжело дыша поднялся следующий оратор – Аника-воин[150]. Воевода Рая в чине фельдмаршала, великан, груз многочисленных заседаний военных советов у которого отложился в объемном обрюзгшем пузе.
Следующий вопрос архиважнейшим считаю, грозно пробасил воевода и стукнул кулачищем по кафедре трибуны. Светлые миротворцы в Трехмирье отвагой своей известны. Но мощь рубежей наших, будя свара какая, удержать сей гарнизон не в состоянии.
И что вы предлагаете, уважаемый? – вопросил с места архангел Гаутама[151], известный своими радикальными пацифистскими взглядами. – Рекрутировать херувимов прямо из Небесных ясель?
Тактику холодной войны предлагаю ввесть. Охолонить супостатов страхом.
Ваши портреты по периметру границ Пентхауза развесить?
В зале послышались смешки. В Синоде туповатый воевода особой любовью не пользовался.
Зачем мои портреты? Можно вкруг границ государственных надувные редуты возвесть, зенитные установки аки настоящие надуть, танки...
И миротворцев резиновых их охранять поставить?!
Можно, а чего б нет? Душ этак тысяч двести-триста.
От резиновой армии пули будут отскакивать и, пружиня, обратно в неприятеля стрелять!
А ежели заденет чуток, магией али снарядом, то мы их извергов свистом богатырским из резиновых кукол выходящим напугаем!
Ото ж и посмеемся! – встрял в полемику хитрый и острый на язык раввин. Еже ли бы я, рабэ Мойша предложил глубокоуважаемому Синоду Светлую Армию надуть, меня бы вздули незамедлительно! Ну, порицание партейное точно бы вынесли. Но от вас, товарищ Аника, такие предложовывания точно в десяточку попадут!
И Синод погрузился в следующий круг дебатов, касаемых насущных государственных проблем Рая.
Интриги Орланды
Портал Кристины оказался хоть и не таким комфортабельным – никто в Верхнем мире не тратился на борьбу с турбулентными потоками, но точным. Пара вышла из мезопространства в видавшей виды телефонной будке, притулившейся на Набережной как воспоминание о золотом застое[152].
Курортный городок выглядел розовощеким ангелочком в объятиях исполинских гор. Он сонно потягивался, первые лучи светила улыбкой струились по улочкам.
Вот мы и на месте! – весело сообщил Демьян. Он радостно разглядывал знакомые здания сквозь мутные разводы на стекле.
На мгновенье молодые люди застыли, припечатанные друг к другу закрытой дверцей кабинки. Взаимная близость пьянила и отпугивала одновременно. Неловкую паузу прервал Демьян: он толкнул давно не смазывавшуюся дверь и уверенно шагнул на тротуар.
Пахнуло весенней свежестью, обильно сдобренной морским бризом.
Кристина глубоко вздохнула и сделала неуверенный шаг. В смятении она оглянулась. Интуиция ангелессы прямо-таки вопила, уговаривая повернуть вспять. И бежать, бежать, не оглядываясь.
Ты уже взрослая девочка! – отдернула себя она. – Не бежать от искуса следует, а бороться с ним, дух свой укрепляя. Да и в чем сомнения? Она просто радеет о спасении обращением к свету демона, своего идеологического противника. А то, что он ей нравится, так это только на пользу психологической работе идет…
Силуэт Демьяна уже маячил где-то за широченным платаном, и Кристина, ускорив шаг, застучала каблучками по мостовой.