Страница 40 из 100
Муравей с синей ленточкой тем временем попытался сползти с булыжника-сцены. Тролль подхватил его концом деревянной палочки и вернул на место. Конец второй палочки начал выписывать круговые движения над головой неудавшегося беглеца.
Официальное открытие явно затягивалось. Со столов уже исчезла добрая половина закусок, а вступительная речь никак не могла подойти к своему логическому концу. Зельдер и сам понимал, что несет чушь, но закончить вещать не мог. Как будто кто-то путал его мысли, не давая остановиться.
Не прекращая кружить концом палочки над муравьем с синей меткой, тролль прикрыл глаза и отправил на пятнадцатый столик Око[113]. Над магиуловителем, замаскированном под пепельницу, копошились его студенты, кажется пещеряки, но артефакт упорно отказывался работать. Око развернулось, и Маркизур узрел давешнего посетителя, Гедониса.
Если это твоя работа, молокосос, я тебя на атомы развею!
Скрипя зубами от раздражения, он отыскал глазами одного из красных муравьев, бегающих возле соседнего кристалла, и легонько подтолкнул его палочкой в сторону неработающего уловителя.
Разберись, сынок.
* * *
Привет! – раздался писклявый голос рядом с Демьяном. На соседний стул приземлилась туша.
Занято! – рявкнул Демьян. Это место предназначалось для белокурой незнакомки, и демон все еще не терял надежды ее на нем увидеть. А заодно и выиграть возможность вкусить все прелести земского горячительного. – Я же сказал, заня…
Да свой я, свой, Демьяну, а заодно и всем сидящим за столом улыбался покрытый красноватым лишайником Сыч, леший по происхождению и демон-электронщик по призванию. – Меня Маркизур прислал. Что у вас с уловителем?
* * *
Возле стойки бара ныл Паскуаль. Демьян даже не представлял, какого неожиданного союзника он заимел в лице ангела.
Христя, ну идем за столик. И заскулил, видя нулевую реакцию спутницы: Совесть поимей! Я е-е-сть хочу!
Он оседлал высокий барный стул и капризно постукивал своими тощими ногами по перекладине.
Мы что сюда слушать этого зануду пришли? Предупреждаю: мое ангельское терпение на исходе!
Вот, погрызи сухарики. – Кристина подвинула в сторону Паскуаля сухарницу с соленой закуской. Петух на жерди. До сих пор она не клюнула его в макушку из одного только уважения к Его Святейшеству.
Ты что, издеваешься?
Почему?
Сыт я этими углеводами по горло! Я белков хочу!
Кукурузку закажи.
Да не хочу я ничего заказывать. Это же банкет – все оплачено! Дорогуша, ну пошли, сядем.
Можно подумать, ты стоишь, халявщик.
Ничего подобного, я не халявщик, а экономный гражданин Рая, заботящийся о сбережении ресурсов во имя процветания любимой родины. И вообще – неудобно, посмотри, Паскуаль ткнул пальцем в сторону столика Демьяна, они нас ждут.
Вот это-то меня и тревожит.
* * *
Пальцы Маркизура нервно выстукивали похоронный марш. Своей персоне. Если в течение пяти минут артефакт не заработает, старт опоздает. И наступит конец. И его заведованию, и ему самому. Никто не простит срыва столь важного для Нижнего мира проекта: ректор засудит за подрыв авторитета, инвесторы – за финансовые убытки. Собственный крах какого-то тролля на фоне громкого скандала мало кого будет волновать.
В коробе муравейчики суетились вокруг тусклого хрусталика. Блик, еще один, заиграли боковые грани, верхние, нижние. Заработал! Мгновенно световые отблески шести камней слились в единый рисунок – перевернутые и вложенные один в другой треугольники. Слабое мерцание постепенно стало набирать силу. Все готово. Пора приступать.
Левая рука оставляет муравья с синей ленточкой в покое. Оставленный без управления, он немного растерян, мечется по сцене-булыжнику. Потом как будто приходит в себя и замирает. Вместе с ним притормаживают и остальные насекомые. Вытянув усики, они чему-то или кому-то внимают.
Мысли Зельдера внезапно прояснились. Он нащупал, нашел-таки ее! Вот она, главная мысль. То чем он хотел закончить. Так приготовились, небольшая театральная пауза, есть время принять величественную позу…
Единомышленники! Братья и сестры! Мы вступаем в третье тысячелетие человечества. На переломе эпох пришла пора доказать обществу чего мы стоим и наконец взять бразды правления в свои руки. Мы сильны! Мы едины! Мы властители этого мира!
Призывы магистра были встречены всеобщим ликованием. Зал поднялся в едином порыве и разразился бешенными аплодисментами. Были в этом неистовстве и восторг от собственного превосходства, и надежда на обретение власти. Сквозило и воодушевление голодных желудков в предвкушении горячего.
* * *
В ловких и нежных, словно весенняя листва руках лешего магиуловитель успокоился за пару минут. Артефакт одумался и начал равномерно тихо мерцать. Сыч уже летел за свой столик, когда Зельдер начал бросать в толпу зажигательные призывы. Поднявшаяся вместе с воодушевлением толпы первая энергетическая волна рванула в небо, попала в сеть отражателя и многократно усилившись, искрами полетела вниз, прямо в открытые пасти всех шести уловителей.
Через секунду артефакты сфокусировали общий силовой удар в точку 136/9 – равновесный центр измерений аномальной зоны. Магнитная ось, компонующая плоскости, кубы, октаэдры и другие невообразимые проекции пространственных измерений пошла колебаниями.
* * *
Зельдера долго не отпускали. Разношерстная толпа вмиг превратилась в воодушевленных поклонников, загоревшихся идеей адептов, готовых последовать за своим лидером к мировому господству. Но рассудок желудка все же возобладал над жаждой власти, и магистра, наконец, сменила на сцене развлекательная программа. Разумеется, мистической направленности. Честь разжечь публику выпала этническим барабанам природный зов на шабаш попал в точку – публика вторила выступающим ритмами ног, рук, столов, тарелок, спин соседей – любых гулких поверхностей. Ударные сменила полная огненных спецэффектов фантасмагория из фрагментов «Фауста». Она впечатлила даже присутствующий демонос сбывающаяся мечта вседостижимости и вседозволенности в звуках и тембре. Следом парни в монашеских одеяниях под сексуальные хоровые рулады «Энигмы» откровенным танцем принялись пробуждать у присутствующих основной инстинкт. Эмоции переполняли гостей. Благодатной силой хапающего счастье удовольствия они лились на магиуловители.
Пепельницы-артефакты на столах не успевали переваривать поступающие энерговолны. Гордыня, властолюбие, похоть, честолюбие, зависть, тщеславие и другие эмоциональные сливки местного общества. По мере наполнения артефакты разряжались прицельным огнем по проснувшейся аномальной зоне. Колебания от ударов планомерно расшатывали застывшую параллельность замороженных проекций. Измерения один за другим начали срываться с крючка. Их движение, определяемое собственной случайной траекторией, сеяло хаос в пространстве аномальной зоны.
На диспетчерские пункты аэропортов посыпались запросы. Но компьютеры словно сошли с ума, играя в чехарду точками воздушных объектов. Табло выдавали несуществующее время и мифические координаты, расчеты предлагали немыслимые траектории полетов. Человеческий глаз был не в состоянии отследить перемещения взбунтовавшихся самолетов.
Компасы посходили с ума. Чтобы выправить заданный курс рулевые кинулись отдавать противоречащие распоряжения. Судна завертелись на месте, образуя местные глубоководные воронки.
Секунда, и с радаров стали пропадать стальные птицы воды и неба.
Банкет и Запуск были в самом разгаре. Магиуловители продолжали методический обстрел просыпающейся зоны. Со сцены гостей развлекала программа, хорошо сдобренная спецэффектам. В них терялись всполохи работающих артефактов. Между столиками скользили внимательные официанты, не забывающие вовремя подлить. Теплый вечер располагал, обвевая разгоряченных посетителей морским бризом.
Ну что, признаешься, что проиграл? – поинтересовался Ганс, многозначительно кивая в сторону бутылочки красного чилийского.
Демьян кинул тоскливый взгляд в сторону бара и напрягся – белокурой красавицы там не было. Но тут же злорадная улыбка украсила его лицо. Парочка, обходя препятствия в виде взбудораженных нетрезвых особ и снующих официантов, определенно двигалась к столику номер пятнадцать.