Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 9 из 12



Справа, параллельно дороге, тянулись эстакады метра три высотой, поддерживающие ржавые трубы небольшого диаметра. Топорщились жалкие остатки сорванного утеплителя, добавляя уныния и в без того нерадостный пейзаж.

В сером небе кружило бесчисленное воронье. Черные птицы, беспрерывно каркая, тяжело порхали, прыгали по мусорным кучам, что-то клевали, отлетая подальше, когда к ним приближалась колонна.

Опасность миновала. Бородачи сбавили темп, а потом перешли на быстрый шаг, не позволяя пленникам окончательно расслабиться. Но для уцелевших и это было царской милостью. Они, как загнанные лошади, шли пошатываясь. Выжили только самые выносливые, остальных камуфлированные конвойные застрелили в пути, отчего колонна изрядно поредела.

Андрей чувствовал, что еще немного, и он упадет. В глазах уже все плыло, в легкие вонзились тысячи иголок, а на ногах повисли пудовые гири.

Выжил.

Повезло.

Он вздохнул. Повезло ли?

Что будет дальше? Не превратится ли его жизнь в такой кошмар, что он позавидует тем несчастным, трупы которых усеяли весь маршрут колонны?

Не приведи Господи!

В совершенном смятении он то и дело оглядывался на разбитый войной, чужой и в то же время знакомый город, чтобы сориентироваться. В привычной реальности этого пустыря не существовало. Здесь располагались земельные наделы горожан.

Липатов зрительно помнил, что на этом самом месте торчали небольшие дачные постройки – от замухрышных сарайчиков до вполне приличных домиков-игрушек, возведенных хозяйственными мужиками, знающими, как и куда правильно вбить гвоздь. На разделенных заборами участках росли плодоносящие кусты ягод, ранетки, черемуха, березки, рябинки. Сельская идиллия.

А здесь…

Но как же такое могло произойти? Как он попал в другую реальность?

Невозможно… Невозможно… Это сейчас закончится. Ведь не должно же быть так! Не бывает такого…

Проселочная дорога пошла на подъем. Пленных снова стали подгонять, заставляя в темпе преодолеть бугор, с которого дорога, перевалив верхушку, неспешно сбегала по пологому склону.

На той стороне метрах в ста расположились два бортовых грузовика и пара легковых УАЗов. Все четыре машины были без тентов.

Подойдя ближе, Андрей рассмотрел, что грузовики – это ГАЗ-53, почти исчезнувшие в его реальности. Облезлые, выцветшие кабины покрывали пятна ржавчины, кое-где чернели дырки то ли от пуль, то ли от осколков.

Оба газика были скособоченные, «убитые», что называется, и, похоже, доживали последние дни. Лобовые стекла потрескались, а у одного так и вовсе нижний левый уголок был полностью залеплен изолентой, которая удерживала стеклянное крошево. На когда-то белых, а ныне пожелтевших «мордах» вместо круглых фар и желтых повторителей чернели провалы с виднеющимися цветными жилами проводки. Бамперы с крючками для буксировки были мятые, словно машины неоднократно во что-то врезались. Да, наверное, так оно и было.

Крашенные в защитный цвет уазики представляли не лучшее зрелище. Разве что из кузовов грозно торчали станковые пулеметы НСВ «Утес». Такие Липатов видел в Чечне. Старые, но надежные.

Машины охраняли четверо автоматчиков.

Когда колонна подошла к автомобилям, бородачи затеяли громкий разговор на своем непонятном языке. Хотя и без перевода было ясно, что пришедшие обсуждают случившееся в пути, засаду, погибших товарищей и убитых пленников.

Конвойные славянской внешности держались несколько особняком, из чего Андрей сделал вывод: они здесь на положении бедных родственников. В банде всем заправляют бородачи – «чехи», как их по привычке обозначил Липатов. Чеченцы то есть. Впрочем, это вполне могли быть горцы иной национальности, дагестанцы например.

Кавказцы, в отличие от «славян», держались уверенно, развязно. Зло зыркали по сторонам. Особое внимание уделяли женщинам посимпатичнее, которые, на свою беду, попали в плен. Сальные взгляды, шаловливые улыбочки, причмокивания.

«Не повезло бабам, – отрешенно подумал Андрей. – Затрахают до смерти, потом зарежут. Это в лучшем случае, а в худшем – превратят в бессловесных существ, забитых и затравленных».

У газика, который сохранился получше, со стуком откинули задний борт. Пленников окриками и тычками согнали к нему. Мужчин со связанными за спиной руками грубо закидывали в кузов. С женщинами обходились чуть мягче, хватали за ягодицы, груди, нагло ржали.

Одна из молодых женщин, боязливо прижимаясь к машине, робко попросила:



– Не надо, пожалуйста…

Но рыжебородый – тот, что ударил Липатова прикладом в грудь, по-хамски схватил ее, норовя залезть руками в интимные места, подсадил женщину в кузов. После чего по-русски обратился к своему товарищу:

– Приедем, сразу трахну эту суку.

И посмотрел вызывающе на Андрея, понуро стоявшего рядом.

Липатов понял, что эта фраза предназначалась для его ушей. Вроде проверки на вшивость: промолчит или заступится за оскорбленную женщину?

– Че молчишь, свинья рюсскый? – не выдержал рыжебородый, с прищуром глядя на Липатова. – Я твоих баб трахал и буду трахать. Потому что вы, рюсскые, – свиньи.

«Ну и трахал бы тогда свиней, правоверный мусульманин», – подумал Андрей, но вслух, конечно же, ответить не осмелился.

Это только в кино безоружный герой вышел бы победителем в схватке с парой десятков автоматчиков. В жизни все не так.

Рыжебородый ухмыльнулся и пнул Липатова в живот. Удар оказался не болезненным, однако Андрей согнулся. Его сразу подхватили и забросили в кузов. Следом закинули двух последних пленников и со стуком закрыли задний борт, заскрежетав бортовыми задвижками.

Второй грузовик остался пустым.

«Не набрали в этот раз нужное количество рабов, – решил Андрей и тут же подумал: – Сколько же они вылавливают при каждом рейде, если гоняют две машины и при этом без жалости добивают отстающих? Или раз на раз не приходится?»

В кузове было тесно. Голова лежащего на боку Липатова оказалась на ноге той самой женщины. Невольно он отметил, что бедро у нее упругое…

Взревев двигателями, кортеж тронулся. Впереди шел УАЗ с кавказцами, за ним – пустой грузовик, следом – ГАЗ-53 с пленниками. Замыкал колонну уазик с бандитами в кузове.

Трясло изрядно. Водитель и не думал притормаживать на кочках и ухабинах. Автомобиль подскакивал на колдобинах, люди набивали себе синяки и шишки.

Проехали километров сорок. Дорога была разбита, путь занял не менее часа.

Конечной точкой маршрута стала деревня, выглядевшая заброшенной.

Потемневшие от времени избы с закрытыми ставнями, покосившиеся палисадники, буйно разросшиеся лебеда и чертополох выше взрослого человека.

Несколько облезших собак с истеричным лаем понеслись вслед за машинами, едва не бросаясь под колеса. Но потом отстали, еще брехая вслед, потерялись в клубящейся пыли – здесь, в отличие от города, дождя не было.

В мире Липатова на месте этой деревни располагался коттеджный поселок. Красивые кирпичные особняки, кованые решетки оград, а иногда высокие, глухие заборы. На каждом шагу видеокамеры, в гаражах дорогие машины. И тишина.

Мир, созданный богатыми людьми для своего круга, когда отовсюду веет властью, возможностями и деньгами.

Здесь тоже было безлюдно, но сиро и убого. Ничего, кроме запустения, нищеты и безнадеги.

Остановилась процессия на противоположной от въезда стороне деревни. Пленникам приказали покинуть машину, развязали мужчинам руки.

Их завели в загон, огороженный обычными жердями. В подобных местах, как правило, держат лошадей или скот. В справедливости своего предположения Липатов убедился, когда повсюду увидел старый навоз и ощутил его неистребимый запах. Давно подсохшая грязь была сплошь истоптана копытами животных.

Женщин перед изгородью задержали, отделили трех, что помоложе, и увели. Среди них была та, на которую положил глаз рыжебородый. Он и пристроился за ней, не отрывая вожделенного взгляда. А она семенила торопливо, низко опустив голову. В осанке и движениях сквозил неподдельный страх…