Страница 100 из 119
Пожизненный приговор не сломил дух ученого. В тюрьме он продолжал активно изучать физику, химию, астрономию, математику, историю.
21 год Н. А. Морозов проводит в тюрьме.
Революция 1905 г. освободила НА. Морозова, и он полностью отдался научной деятельности. С 1924 по 1932 г. выходит том за томом его фундаментальный труд «Христос», первоначальное название которого было «История человеческой культуры в естественно-научном освещении». Основываясь на огромном фактическом материале, НА. Морозов доказывает в своем труде, что принятая в исторической науке хронология не соответствует действительности.
Естественно, что такие идеи не могли встретить одобрения у тогдашней профессуры. НА. Морозова не хотели печатать, и он вынужден был обратиться за поддержкой к В. И. Ленину. Ему позволяло это сделать его имя революционного народника. Ленин поручил наркому просвещения А. В. Луначарскому изучить этот вопрос.
Нарком просвещения не смог «осилить» эту фундаментальную работу и посчитал ее курьезной. В письме Ленину он пишет, что книга «Христос» является окончательным абсурдом. Но НА. Морозов не отступил и добился личной встречи с Луначарским. Его красноречие, убедительная аргументация сделали свое дело. Луначарский пишет второе письмо к Ленину, где говорит, что после устного доклада автора о содержании книги с демонстрацией некоторых таблиц он находит чрезвычайно желательным и даже необходимым всемерно ускорить выпуск этого труда в свет.
Но «верхи играли» и книгу не выпускали. Только после обращения НА. Морозова к Ф. Дзержинскому ее стали публиковать, пусть даже мизерным для того времени тиражом. Боялись «железного Феликса»!
Но после выхода в свет седьмого тома публикация была остановлена. Это понятно — восьмой том был посвящен истории Руси.
Сергей Иванович Валянский и Дмитрий Витальевич Калюжный
Продолжают и развивают труды НА. Морозова авторы ряда книг по новой хронологии С. И. Валянский и Д. В. Калюжный. Можно отметить их книгу «Новая хронология земных цивилизаций. Современная версия истории» (М., 1996). Выделяются и их четыре книги «О графе Гомере, крестоносце Батые и числе Зверя», «Путь на Восток, или Без вести пропавшие во времени», «Явление Руси» и «Тьма горьких истин… Русь», изданные издательством и книготорговой фирмой «Краф+Леан» в 1998 г. под общим названием «Хронотрон». Кроме этого ими опубликован ряд интересных работ по хронотронике (Хронотроника. Оптимальные пути развития систем в условиях ограниченных ресурсов. М., 1998; Математические методы хронотроники. М., 1999 и др.).
С. И. Валянский и Д. В. Калюжный не профессиональные историки. Первый — физик-математик, второй — экономист по образованию и яркий журналист. Впрочем, о себе и о своих концепциях новой хронологии они лучше расскажут сами.
Приведу отрывки из моих бесед с авторами.
— Кто вы по образованию?
Сергей Иванович Валянский:
— Я по образованию физик. Закончил МГУ, работал в физическом институте АН. После его разделения остался в той части, которая теперь называется Институт общей физики РАН. Кроме того, являюсь научным руководителем лаборатории хронотроники, организованной в институте «Биотехнологии» при поддержке его директора, проф. Р. Г. Василова.
Дмитрий Витальевич Калюжный:
— Я экономист, но так получилось, что с начала 80-х гг. на досуге занимался журналистикой. Набивал руку в писании всяких текстов. В те же годы я работал экономистом в одном из академических институтов. Тогда я прочитал в ксерокопии одну из первых работ А. Фоменко о хронологии. Всегда интересовался историей религий, самостоятельно занимался ею. Прочел, разумеется, не только многие христианские тексты, но и Коран, Дао Дэ Цзин и другое всякое.
— Как вы пришли к своим историческим работам?
Сергей Иванович Валянский:
— В конце 70-х гг. я попал по служебной надобности в поселок Борок Ярославской области. Это бывшее имение академика НА. Морозова, основоположника современной школы хронологии. Здесь же находится его музей. Меня поразила его жизнь.
И это стало моим увлечением. Я вплоть до сегодняшнего дня занимаюсь исследованием его биографии и творчества. Среди научных направлений, которыми занимался Николай Александрович, была и история. Так я и пришел к истории. Дмитрий Витальевич Калюжный:
— В начале 90-х судьба свела меня с С. И. Валянским. Мы обсудили наше видение исторических проблем и решили, что они очень близки. В результате стали вместе работать над научно-популярной книгой.
— Как я понял, один из вас вел свои поиски истины от Фоменко, другой — от Морозова, а в результате — общие взгляды, хотя концепции и подходы у этих авторов несколько различные.
— Это очень интересный вопрос, и мы позволим себе дать на него развернутый ответ. Начнем с Н. А. Морозова. Он непосредственно историей занимался всего около 20 лет из почти 60-летней научной деятельности. Он был из тех ученых, кто, считая мир единым, полагал, что у него должно быть и единое описание. Поэтому он смело внедрял методы одних наук для изучения предмета других. Его историческая работа называется «История человечества в естественно-научном освещении». Для него было важным согласовать естествознание и историю. Причем к последней он относился достаточно бережно. Прежде чем утверждать что-то новое в истории, он старался получить схожие результаты, доказывающие его правоту, применяя разные естественно-научные методы. Например, результаты, полученные астрономическим способом, проверялись методами теории вероятности, лингвистики, географии и т. д.
Но сложность его задачи заключалась в том, что он как ученый сложился в прошлом веке, а тогда было делом принципа доводить исследования до некоторых логических точек. Например, Лебедев не просто измерял давление света, а старался поставить некоторую точку в споре о природе света, волна это или частица. И ответ лежал в получении некоторого количественного результата, причем с определенной точностью. Сегодня мы знаем, что свет — это квантовый объект, который в определенных условиях может проявлять себя как волна, а в определенных — как частица.
Так и Морозов. Ему было мало указать на несоответствие результатов применения к историческим наукам «точных» методов, он стремился дать непротиворечивую картину исторического процесса, куда входили бы и его новые результаты. Честно говоря, это работа не для одного человека (вспомним, что нынешняя концепция истории формировалась почти четыреста лет трудами огромной армии историков).
Несколько другой подход (по крайней мере, в первых работах) у А. Т. Фоменко. Этот ученый сделал попытку максимальной формализации истории для более успешного применения строгих математических методов. К сожалению, сам исторический материал столь противоречив, что это оказалось далеко не простой задачей. Скажем больше, даже в физике далеко не все поддается формализации, не говоря уже о биологии. Что уж говорить об истории, о ее несравненно более сложном объекте исследования. Фактически, как в XVI–XVII вв. «создавали» историю, рассчитывая датировку событий математически (по затмениям), так и Фоменко в XX в. делает то же самое.
Но это нисколько не умаляет заслуг академика Фоменко и его группы. Мы все — только в начале пути. И вполне может оказаться, что истина лежит где-то в стороне. Но большинство разработанных им методов и подходов в любом случае вклад в методологию истории. И когда ажиотаж пройдет, это признают и сами историки.
— А в чем сущность вашего подхода?
— Мы подходим к истории так же, как и Н. А. Морозов, — как к специфическому методу, описывающему единую природу.
А коль это так, то описание следует делать с позиций современного стиля мышления (он имеет разные названия, наиболее частое — синергетический), суть которого заключается в том, что сложные динамические системы, сами, без всяких внешних понуждений переходят в хаотическое состояние, и если не погибают, то так же сами могут вернуться к некоторому упорядоченному состоянию. И вот этот общий методологический под ход и объединил нас в нашем подходе к истории.