Страница 2 из 24
Традескант остановился, нагнулся и отщипнул маленькую желтую головку бакхариса.
— Когда служишь кому-то, то связан с этим человеком, — добавил садовник. — И пусть лучше хозяин будет разумным. Потому что если у него дела пойдут плохо, то и ты пропадешь вместе с ним. — Джон прервался, робко заглянул Сесилу в лицо и вымолвил: — Прошу прощения. Я вовсе не имел в виду, что король не знает, как правильно поступать. Я думал о нас, о подданных.
Сэр Роберт прервал извинения одним взмахом руки с длинными пальцами. Они неторопливо пошли по широкой аллее через большой регулярный сад к открытой галерее дворца. Сад был разбит в старом стиле, его распланировали при отце сэра Роберта в духе холодной элегантности того времени. Вдоль дорожек из камней и разноцветного гравия тянулись самшитовые изгороди четко очерченного рисунка. Джон ничего не менял здесь с тех пор, как стал садовником. Лучше всего красота сада была видна сверху, из дворца. Лишь оттуда можно было в полной мере насладиться сложной геометрией подстриженных изгородей и камня. У Джона были грандиозные планы: переделать все согласно новой моде, сломать регулярные квадратные и прямоугольные клумбы и объединить их. Придать линиям изгибы. Внести вьющийся мотив, который бы длился и длился, стал бы подобен змейке, свернувшейся в кольцо, или шарфу с витиеватыми узорами.
Джон собирался предложить свои идеи, когда хозяин не будет так занят государственными проблемами. Более того, у садовника существовал честолюбивый замысел пойти еще дальше, если удастся убедить сэра Роберта переделать регулярный сад по новой моде. Традескант мечтал убрать гравий с дорожек, засадить пустые пространства травами, цветами и кустарниками. Он хотел наблюдать, как четкие формы смягчаются и меняются с каждым днем, вместе с цветами и листвой, распускающейся и увядающей, вместе со свежей зеленью, которая затем бледнеет. В сердце садовника жило смутное, неосознанное ощущение того, что есть некое мертвое начало в жестком саду с каменными дорожками и клумбами из гравия, окаймленными самшитом. Традескант рисовал в воображении растения, переливающиеся через изгороди самшита, игравшие глубоким зеленым цветом, внутри которого бушует разноцветье дикой природы и плодородия. Такой образ навеяли картины сельской Англии, ее живые изгороди и обочины дорог. Джон замыслил привнести это богатство в сад, слегка его упорядочив.
— Я скучаю по Елизавете, — признался сэр Роберт.
Садовник вернулся к реальности. Он принадлежал хозяину всей душой, любил то, что любит он, думал как он и при необходимости без колебаний пошел бы за ним на смерть. Из головы Джона мгновенно испарились фиалки, клонящие синие головки, и маргаритки, укромно окруженные изгородями из шиповника в дымке первой весенней зелени.
— Она была великой королевой, — заметил он.
Лицо сэра Роберта просветлело.
— Воистину так. Всему, что я знаю об искусстве управлять государством, я обязан ей. На свете не было игрока умнее и хитрее. И в самом конце она все-таки назвала имя Якова. Выполнила свой долг, хоть и по-своему.
— Это вы назвали его, — сдержанно возразил Джон. — Я слышал, это вы огласили декларацию, в которой Яков провозглашался королем, пока все прочие метались между ним и другими наследниками, как мухи между спящими собаками.
— Да, у меня имелось кое-какое влияние, — согласился Сесил, лукаво и хитро улыбнувшись садовнику.
Двое мужчин достигли лестницы, что вела к первой террасе. Сэр Роберт оперся на крепкое плечо Джона, и тот привычно принял на себя легкий вес хозяина.
— Он не собьется с правильного пути, пока я руковожу им, — задумчиво сказал сэр Роберт. — Мы с тобой оба не будем в проигрыше. Требуется большое искусство, чтобы пережить переход власти от одного правителя к другому.
— Умоляю Тебя, Господи, не дай мне пережить этого короля, — улыбнулся Джон. — Я знал королеву, величайшую из всех, а теперь новый король. На мою долю достаточно.
Они поднялись по ступеням на первую террасу. Сэр Роберт снял руку с плеча Джона.
— Ну, ты еще молод! — воскликнул он. — Не сомневаюсь, что ты застанешь на троне сына короля Якова, принца Генриха.
— Будь благословенно благополучное престолонаследование, — отозвался Джон. — Независимо от того, застану я это или нет.
— Ты преданный человек, — ответил сэр Роберт. — Традескант, а ты никогда ни в чем не сомневаешься?
Садовник бросил быстрый взгляд на своего господина — проверить, не шутит ли он. Но тот был серьезен.
— Я выбрал себе хозяина, когда пришел к вам, — горячо произнес Джон. — И пообещал, что у вас не будет более преданного слуги. Я клялся в верности королеве, а теперь каждое воскресенье в церкви приношу клятву верности и ее наследнику. Нет никаких сомнений, я просто клянусь и иду до конца.
Сэр Роберт кивнул, как всегда успокоенный цельностью Традесканта, его прямотой и несгибаемостью.
— Вот она, старая добрая преданность, — отметил он тихо. — Цепочка от слуги к хозяину ведет к вершине королевства. Цепочка от самого последнего нищего к самому высокородному лорду, далее к королю, стоящему над ним, а затем — к Богу. Именно эта цепь крепко связывает всю страну.
— Мне нравится, когда люди занимают свои места, — подхватил рассуждения Традескант. — Это как в саду. Все растения там, где положено, аккуратно подстрижены, имеют нужную форму.
— И никакого вольного беспорядка, никаких перепутанных и вьющихся стеблей? — с улыбкой спросил сэр Роберт.
— Это уже не в саду, а за оградой, — отрезал Джон.
Он посмотрел вниз на регулярный сад, на прямые линии низких живых изгородей, за которыми виднелись четко очерченные каменные дорожки. Каждая часть рисунка была на своем месте, складывалась в картину, которую не могли видеть простые трудяги, вытаскивающие из гравия сорняки. Оценить симметрию сада мог только дворянин, глядящий из окна дворца.
— Моя работа — поддерживать порядок для удовольствия своего хозяина, — добавил Традескант.
Сэр Роберт тронул его за плечо.
— Моя тоже.
Вместе они проследовали вдоль террасы до следующей широкой лестницы.
— Все готово для его величества? — поинтересовался сэр Роберт, заранее зная ответ.
— Все подготовлено.
Традескант подождал, не скажет ли хозяин еще что-нибудь, потом поклонился и отошел. Он проследил, как сэр Роберт захромал дальше к огромному дому. Сесилу предстояло подготовить помещения к визиту помазанника Божьего — нового короля Англии.
АПРЕЛЬ 1603 ГОДА
Весть о его прибытии достигла дворца задолго до того, как кони первых всадников эскорта проехали через парадные ворота. Люди высыпали из своих домов в надежде взглянуть, что за человек этот новый король. Весь его двор путешествовал вместе с ним. В обозах, следовавших за каретами, было все: от серебряной и золотой утвари до картин, которым предстояло украсить стены. Сто пятьдесят английских дворян сразу же примкнули к новому королю, повязав на тульи шляп красно-золотые ленты, демонстрирующие преданность. Вместе с королем следовал и его собственный шотландский двор, двинувшийся на юг в ожидании легкой поживы из богатейших английских поместий. За ними тянулись слуги, по двадцать человек на каждого лорда, а уже далее — багаж и лошади. Это была целая армия бездельников на марше. В центре процессии, верхом на крупной гнедой охотничьей лошади, возвышался король. Из-за всех этих лордов и мелкого дворянства, скопившегося вокруг него, он едва ли мог видеть страну, которую собирался объявить своей.
К шествию присоединилась и толпа из простонародья, шагающая по пыльным дорогам. У парадных дворцовых ворот ее отогнали слуги сэра Роберта — его личная армия. Король же проследовал к дворцу по изогнутой широкой аллее, обсаженной деревьями. Когда они въехали на задний двор, свита рассеялась: кто-то отправился на поиски отведенных им помещений, кто-то подзывал грумов, чтобы те отвели лошадей в конюшни. Встречал короля управляющий сэра Роберта; он зачитал его величеству приветствие по случаю прибытия. Затем сам Сесил выступил вперед и преклонил перед новым королем колена.