Вечная принцесса

— Ну, у мавров, в конце концов, остался только Гранадский эмират, — согласилась она. — Мой отец всегда говорил, что мавры как болезнь. Пусть всего лишь мелкая ссадина, но саднит всегда.

— А наша чума — шотландцы, — подхватил Бэкингем. — Примерно раз в три года они вторгаются к нам и устраивают маленькую войну, и мы либо отдаем им акр нашей земли, либо забираем его назад. И каждое лето они совершают набеги на приграничные графства и воруют все то, чего они не выращивают или не умеют изготавливать сами. Нет на севере фермера, который не пострадал бы от них. Но король твердо намерен заключить мир.

— Как вы думаете, будут ли шотландцы добры к принцессе Маргарите?

— По-своему, видимо, да, — улыбнулся он. — Но не так, как мы к вам, инфанта.

Каталина улыбнулась в ответ. В самом деле, ее тепло приняли в Англии. Лондонцам полюбилась испанская принцесса, им нравились и пышность ее кортежа, и непривычный наряд, и то, что она улыбалась людям. Каталина усвоила от своей матери, что народ нужно уважать, и она никогда не отворачивалась, заслышав приветственные крики. Махала рукой, улыбалась и, если поднимался особенно большой шум, даже приседала в небольшом реверансе.

Она посмотрела туда, где принцесса Маргарита, тщеславная и не по годам развитая девочка, разглаживала складки на платье и поправляла головной убор перед тем, как войти в пиршественный зал.

— Скоро ты выйдешь замуж и уедешь из дому, как уехала я, — любезно обратилась к ней Каталина по-французски. — Я надеюсь, ты будешь там счастлива.

Девочка ответила ей дерзким взглядом:

— Но не так, как ты. Ведь ты приехала в самую лучшую страну в Европе, тогда как мне придется ехать в изгнание.

— Возможно, Англия кажется тебе самой лучшей, но для меня она по-прежнему чужая, — ответила Каталина, пропуская грубость мимо ушей. — И если б ты видела мой дом в Испании, ты бы поразилась тому, какой у нас там дворец.

— Нет места лучше, чем Англия, — сказала Маргарита с невозмутимой убежденностью избалованного ребенка. — Но быть королевой очень неплохо. Вот ты будешь еще принцессой, а я уже — королевой. Я буду ровней моей матери. — Подумала и прибавила: — В самом деле, я буду ровней и твоей матери.

Каталина вспыхнула:

— Вот этому никогда не бывать! Какая глупость даже предположить такое!

Маргарита открыла рот от удивления.

— Прошу вас, ваши высочества, — быстро вмешался Бэкингем, — ваш батюшка вот-вот займет свое место. Не угодно ли пройти в зал?

Маргарита развернулась и упорхнула.

— Она еще так молода! — продолжил герцог. — И хотя никогда в этом не признается, ужасно боится покинуть мать и отца и уехать в такую глушь.

— Значит, пусть учится, — сквозь зубы ответила Каталина. — Усвоит манеры, подобающие королеве, если уж собирается ею быть!

Повернувшись, чтобы идти в зал, она обнаружила рядом с собой Артура, готового вести ее второй парой следом за королем Генрихом и королевой Елизаветой.

Королевская семья заняла места за пиршественным столом. Король и двое его сыновей сидели на возвышении под балдахином с гербом, озирая весь зал, по правую руку от них расположились королева с принцессами. Миледи мать короля, Маргарита Бофор, сидела между сыном и королевой.

— Маргарита и Каталина в дверях перекинулись парой слов, — с мрачным удовлетворением заметила она королю. — Я так и думала, что инфанта вызовет раздражение у нашей принцессы. Маргарита терпеть не может, когда внимание оказывается не ей, а кому-то другому, а с Каталиной все носятся.

— Маргарита скоро уедет, — лаконично сказал Генрих. — Там у нее будет свой двор и свой медовый месяц.

— Каталина стала центром притяжения при нашем дворе, — пожаловалась его мать. — Дворец переполнен людьми, пришедшими посмотреть, как она вкушает обед. Все хотят ее видеть.

— Ну, она здесь в новинку. Чудо на неделю. И я хочу, чтобы ее видели.

— У нее есть обаяние, — кивнула миледи.

Особый паж поставил перед ней золотую чашу, наполненную душистой водой, Маргарита смочила в ней пальцы и вытерла их салфеткой.

— Я нахожу, что она очень привлекательна, — сказал Генрих, в свой черед вытирая пальцы. — За всю свадьбу она не сделала ни единой ошибки, и народ ее любит.

Его мать отмахнулась:

— Ее раздирает тщеславие. Ее воспитывали не так, как я бы воспитала свое дитя. Ее воля не сломлена, она не умеет подчиняться. И думает, что она особенная.

Он посмотрел на принцессу. Наклонив голову, она слушала, что говорит ей самая младшая из тюдоровских принцесс, Мэри, потом улыбнулась и что-то ответила.

— Знаешь, матушка, я тоже думаю, что она особенная.

Празднования длились день за днем, а затем двор переехал во дворец в Ричмонде, только что отстроенный посреди огромного прекрасного парка. Каталине, кружащейся в вихре новых лиц и впечатлений, стало казаться, что она центр бесконечного праздника, королева, веселить и забавлять которую радостно готова вся страна. Однако через неделю все это завершилось — к принцессе явился король и указал, что ее испанским подданным пришла пора отправляться восвояси.

Каталина всегда знала, что приданный ей небольшой двор, свита сопровождения, сопутствовавшая ей из Испании во всех треволнениях путешествия по воде и суше, после свадьбы и выплаты первой доли приданого должна ее покинуть, однако два унылых дня, когда отъезжающие собирались в дорогу и прощались со своей госпожой, дались нелегко. Ей оставили в услужение совсем небольшой штат: духовника, нескольких дам-камеристок, управляющего, казначея и самых приближенных слуг. Остальные возвращались на родину. С отъезжающими она отправила поклоны всем в Испании и письмо матушке.

«От дочери Каталины, принцессы Уэльской, ее величеству королеве Кастилии и Арагона.

Дражайшая матушка!

Как поведают тебе эти господа, у нас с принцем хороший дом вблизи реки. Называется он Бейнард-Касл. Это настоящий дворец, только что выстроенный. Там нет бань ни для дам, ни для кабальеро. Я знаю, тебе трудно в это поверить, но это так.

Потом, и в это тоже трудно поверить, здесь совсем нет садов с цветниками, ручьев и фонтанов. Все выглядит так, словно еще не достроено. В лучшем случае имеется крошечный дворик, где можно гулять по кругу, пока не закружится голова. Еда невкусная, а вино кислое. Они едят только сушеные фрукты и, кажется, даже не слыхали об овощах.

Но ты не должна думать, матушка, что я жалуюсь. Я хочу, чтобы ты знала — несмотря на эти мелкие трудности, я твердо намерена оставаться принцессой. Принц Артур проявляет ко мне доброту и внимание, когда мы встречаемся, что бывает, как правило, во время трапез. Он подарил мне красивую кобылу, помесь берберских и английских кровей, я каждый день на ней езжу. Мой рыцарь на турнирах здесь не принц, а герцог Бэкингем, который очень ко мне добр, поясняет тонкости дворцовой жизни и дает советы, как поступать в том или ином случае. Мы часто ужинаем в английском стиле, мужнины и женщины вместе. У женщин есть свои комнаты, однако мужчины, и гости, и слуги, свободно входят туда, словно это общие помещения. Единственное место, где я с уверенностью могу побыть одна, если запру дверь, — это нужник, во всех прочих комнатах всегда люди.

Королева Елизавета — дама тихая и спокойная и весьма добра ко мне. Мне нравится ее общество. Миледи матушка короля ко мне холодна, однако, думаю, она такова со всеми, за исключением короля и принцев — в сыне и внуках она души не чает. Она командует при дворе, как настоящая королева. Очень набожна и сурова. Во всех отношениях достойна всяческого почитания.

Без сомнения, ты бы хотела знать, не понесла ли я. Пока никаких признаков нет. Ты будешь рада узнать, что по два часа каждый день я читаю Библию и святые книги, как ты велела, трижды в день хожу на мессу и причащаюсь каждое воскресенье. Отец Алессандро Джеральдини находится в добром здравии и служит мне духовником и советником в Англии так же, как делал это в Испании. Донья Эльвира держит моих дам в повиновении, и я слушаюсь ее так же, как слушалась бы тебя. Мария де Салинас и здесь моя лучшая подруга, как было в Испании, но я не могу выносить, когда она заговаривает о доме.

Я буду такой принцессой, какой ты хотела бы меня видеть. Я не подведу ни тебя, ни Господа. Я буду королевой и защищу Англию от мавров.

Прошу тебя, напиши мне поскорей и сообщи, что здорова. Ты выглядела такой печальной, когда мы расставались. Надеюсь, теперь тебе лучше. Уж конечно, Господь не допустит, чтобы ты печалилась, ведь ты всегда была его любимицей? Я молюсь за вас с батюшкой каждый день. В моих ушах постоянно звучит твой голос, направляя меня. Прошу тебя, напиши своей дочери, которая так тебя любит!

Каталина

P. S. Хотя я рада, что замужем и призвана исполнить свой долг перед Испанией и Богом, все равно мне очень тебя недостает. Знаю, что ты, прежде всего, королева, а уж потом мать, но все равно я буду бесконечно рада твоему письму. К.».